...Репнина Безбородко принял в помещении коллегии иностранных дел. Едва князь открыл дверь, как он предупредительно поднялся ему навстречу, крепко пожал руку. Оказалось, он уже знал о кончине его жены и не замедлил высказать ему глубокое соболезнование. Разговор об этом горестном событии они продолжили и после того, как уселись за продолговатый стол, за которым обычно проводились деловые беседы. Безбородко расспрашивал о болезни жены, лекарях, которые её лечили, и прочем другом. Наконец перешли к главной теме встречи:

   - В Вене с Ростопчиным случайно не встречались?

   - У меня была с ним длительная беседа.

   - Ну и как он?

   - В тот момент граф собирался ехать в Баварию или Неаполь - точно не помню.

   - Он имеет поручение вовлечь эти страны во вторую коалицию.

Выражая сомнение относительно целесообразности такой затеи, Репнин пожал плечами.

   - Вы не согласны с нами?

   - Сказать откровенно, мне эта затея с созданием коалиций не нравится: таким путём вряд ли удастся восстановить мир в Европе.

   - Почему так думаете?

   - Мне трудно вступать с вами в спор, потому что шёл сюда с другими мыслями. Лучше остановимся на отчётах о моих переговорах в Берлине и Вене, проведённых вместе с нашими послами. Я подготовил их и отдаю вместе с документами, подтверждающими согласие Пруссии и Австрии вступить в союз с Российской империей и другими европейскими странами, желающими противостоять французской агрессии.

С этими словами Репнин достал из кожаной сумки кипу бумаг и положил на стол перед канцлером. Безбородко придвинул бумаги себе поближе и принялся их бегло просматривать. Между тем Репнин выложил на стол ещё одну бумагу.

   - А это что такое? - подозрительно покосился на бумагу Безбородко.

   - Моё прошение государю об отставке.

   - Вы шутите?

   - Какие могут быть шутки? Я собирался уйти на покой ещё при Екатерине. Тогда государыня отказала мне, теперь же, думаю, отказа не будет. Я должен получить отставку, и вы мне в этом поможете.

   - Каким образом?

   - Я прошу вас сегодня же подать моё прошение государю и замолвить за меня слово, хотя вряд ли дойдёт до этого дело. А ежели дойдёт, можете сказать государю, что я очень устал и уже не имею более сил служить его величеству.

Выслушав Репнина, Безбородко насупился. Наступившая пауза длилась довольно долго, наконец канцлер заговорил:

   - Давайте так. Первое: относительно прошения об отставке. Сие дело ваше личное, и ввязываться в него я не намерен, что бы мне тут не говорили. Второе: относительно коалиции. Поручение по этому делу давал вам сам император, перед ним и ответ вам держать следует. Письменные отчёты я оставлю у себя; после того как получу такие же отчёты от графа Ростопчина, составлю по ним общий доклад для его величества. Что до устного рассказа о выполнении вами высочайшего повеления, то вам придётся это сделать самому. Так что от встречи с государем вам не уйти. И в заключение могу дать вам совет: прежде чем идти к императору, отдохните с денёк, продумайте ещё раз те действия, которые собираетесь совершить. Думается, решение об отставке вы приняли под воздействием того несчастья, которое вам пришлось испытать.

   - Такое решение я принял ещё до того, как отправиться в Европу, - сказал Репнин, - я не собираюсь его менять.

   - И всё же я советую вам подумать ещё раз.

Репнин ушёл от канцлера недовольный. Досадовал на себя: не надо было к нему ходить, а следовало сразу направиться к императору. А так - только время потерял понапрасну...

Недалеко от подъезда его ожидал экипаж. Репнин остановился в нерешительности: возвращаться ли домой и перед встречей с императором отдохнуть немного, как советовал ему Безбородко, или же решить всё сегодня же?.. После нескольких секунд колебания решительно двинулся в сторону Зимнего дворца: пусть что будет, то и будет...

Поднимаясь по лестнице к императорским апартаментам, Репнин неожиданно увидел перед собой грузную фигуру обер-полицмейстера Архарова и невольно остановился, давая ему возможность войти в помещение первым. Он не любил этого человека и не хотел, чтобы тот заговорил с ним. Архаров, однако, тоже остановился, задержав выходившего из дворца знакомого ему чиновника.

   - Ты от него? - спросил он чиновника.

   - От него.

   - Ну как он?

   - Сегодня строг, зело строг.

   - А я собирался к нему с докладом. Придётся в другой раз.

И, повернувшись, Архаров пошёл обратно теперь уже вместе с чиновником, не обратив на Репина никакого внимания.

В приёмной не оказалось ни одного посетителя. Секретарь, сидевший за своим столом, проворно поднялся навстречу Репнину и спросил:

   - Вы к его величеству?

   - Мне нужно доложить о выполнении его поручения, связанного с поездкой в Европу.

   - Сейчас доложу.

Секретарь зашёл к императору и оставался с ним несколько минут. Выйдя, он сказал:

   - Можете заходить. Но должен предупредить: его величество устал, постарайтесь долго его не задерживать.

Павел сидел за массивным рабочим столом, доставшимся ему в наследство от матушки Екатерины Второй. В его холодном взгляде Репнин не обнаружил никакого интереса к своему посетителю: он смотрел на человека, которого посылал с поручением за тридевять земель, так, словно тот был ему совершенно ни к чему. Смущённый таким приёмом, Репнин некоторое время стоял молча, не зная, с чего начать разговор.

   - Чего молчите? - раздражённо заговорил Павел. - Пришли докладывать, так докладывайте.

Репнин начал, наконец, речь, придуманную по пути во дворец. Он стал рассказывать о встречах с прусскими и австрийскими дипломатами и государственными деятелями, о трудностях, которые возникали в ходе переговоров. Император делал вид, что слушает внимательно, но вдруг прервал его, спросив:

   - А почему вы в дорожном? Где ваш парадный мундир? Почему позволяете себе нарушать устав? Или вы уже вообще забыли про устав?

   - Ваше величество, - сдерживая в себе взрыв негодования, отвечал Репнин, - вчера я похоронил жену и сейчас пребываю не в таком состоянии, чтобы думать о парадных нарядах.

   - Могу вам сочувствовать, но устав есть устав.

Павел откинулся на спинку стула и, заметно успокоившись, попросил продолжать доклад. Но едва Репнин начал говорить, как он снова прервал его:

   - А почему вернулись так поздно? Мы вас ждали ещё на прошлой неделе.

   - Я должен был по пути заехать в Вильно, где находилась моя больная супруга.

   - Но вы могли это сделать позднее, после вашего доклада о поездке в европейские страны.

   - Ваше величество, я уже упоминал о смерти жены. Она умерла в тот самый день, когда я останавливался в Вильно. Супружеский долг обязывал меня перевезти её тело сюда, в Петербург, и похоронить её здесь.

Репнин решил, что для объяснения причин опоздания сказанного вполне достаточно, и замолчал, ожидая дозволения вернуться к рассказу о переговорах в европейских столицах. Но Павел уже потерял интерес к переговорам. Помедлив, он сказал, что, пожалуй, будет лучше, если князь оставит ему для ознакомления письменный доклад.

   - Все письменные отчёты я передал канцлеру Безбородко, - сказал Репнин, - других же бумаг у меня нет.

   - А то, что вы держите в руке, разве не доклад?

   - Нет, это моё прошение об отставке. Я прошу, ваше величество, уволить меня со всех вверенных мне должностей по причине наступившей старости и плохого состояния здоровья.

Павел принял от него бумагу и углубился в чтение. Было похоже, что отставка знаменитого военачальника и дипломата, которого ещё недавно он баловал своими милостями, его совсем не огорчила. Можно было подумать даже, что такой исход дела его вполне устраивал.

   - А где будете жить? - кончив чтение, спросил государь.

«Там, куда выдворили родственников жены!» - хотелось сказать Репнину. Но он удержался от дерзостных слов и смиренно ответил, что последние годы своей жизни ему хотелось бы провести в Москве и подмосковном имении Воронцове.