Эта благодатная земля самим Богом предназначена быть российской, и она станет российской, ежели за это дело взяться с умом. Кстати, у него уже есть план решительных действий. Положив к ногам российской императрицы полуденные земли, что омываются водами Чёрного моря, можно будет потом изгнать турок из всех европейских земель и создать там новую империю с православной религией, чтобы находилась с Россией в вечном союзе, - таковы были рассуждения Потёмкина.

...Репнин давно знал его: вместе воевали, бывало, жили в одной палатке, ели и пили за общим столом, - знал, что любит прихвастнуть, но никогда не думал, что он способен на такие буйные фантазии.

После обеда гости во главе с самой хозяйкой перешли в зал для развлечений, где обычно играли в карты. Потёмкин стал подбирать компанию для игры в подкидного дурака, зарезервировав одно место для самой государыни, но Екатерина неожиданно отказалась присоединиться.

   - Мне надоели эти карты, хочу поиграть в что-нибудь другое. Князь, - обратилась она к Репнину, - принц Генрих рассказывал, что вы недурно играете в шахматы. Это правда?

   - Я люблю шахматы, - отвечал Репнин, - но хорошо играю или плохо, сказать не могу. Такое может сказать обо мне только мой партнёр.

   - Тогда, может быть, сыграем партию или две?

   - С превеликой охотой!

Шахматный столик с уже расставленными фигурами стоял в дальнем углу зала. Репнин предложил её величеству белые фигуры, сам взялся предводительствовать чёрными.

Императрица начала игру ходом королевской пешки сразу на два поля. Репнин ответил аналогичным ходом. В первые минуты игры Репнин был осторожен, старался поставить на авантажные места свои лёгкие фигуры, не трогая пока ни ферзя, ни ладей. Но вскоре он понял, что имеет дело с неопытным игроком. Императрица оказалась хорошим тактиком, но о стратегии имела отдалённое представление. Уже после четырнадцатого хода король белых попал под неотразимую атаку и через несколько ходов был заматован.

   - Я что-то тут проглядела, - как бы оправдываясь, сказала Екатерина. - Придётся играть посерьёзней.

Вторую партию она вела более осторожно, обдумывая каждый ход. Тем не менее её король снова попал под неотразимую атаку. Репнин пожертвовал коня, и когда государыня взяла этого коня королём, объявил шах слоном. Для ухода от шаха у короля не оставалось ни одного свободного поля. Единственное, что могла сделать августейшая партнёрша, это защититься ферзём, отдать его за слона и таким образом остаться без главнейшей игровой фигуры. Другой игрок на её месте сразу прекратил бы сопротивление, но Екатерине сдаваться не хотелось. Такой поступок не соответствовал её натуре, ей необходимо было найти спасительный ход. И она такой ход искала-искала, но, увы, не находила...

К столу подошёл Потёмкин. Хотя он плохо разбирался в шахматной игре, но, взглянув на расположение фигур, сразу понял, чем грозит продолжение партии для её величества. Понял и поспешил на выручку:

   - Ваше величество, у нас складывается хорошая кампания для игры в покер с вашим участием. Карты уже розданы. Просим присоединиться.

   - Но вы же видите, что я занята... А впрочем, - поднялась она со стула, - шахматы от нас не уйдут, мы можем продолжить игру завтра. Надеюсь, князь, - продолжала она, обращаясь к Репнину, - вы не откажетесь приехать ко мне завтра на обед?

   - Буду рад, ваше величество!

   - Завтра я постараюсь взять реванш. Только в этот раз непременно захватите с собой графа Никиту Ивановича. Он мне понадобится.

Попрощавшись, императрица направилась к карточному столу. Что до Репнина, то он, покинув помещение, пошёл искать своего форейтора, чтобы тот подогнал экипаж для отъезда домой.

На следующий день, как того желала государыня, Репнин приехал в Царское Село вместе с графом Паниным. Императрица приняла первого министра сразу же, как только узнала о его прибытии. Состоявшийся между ними разговор без участия Потёмкина и Репнина продолжался более часа. Потом был обед, очень походивший на вчерашнее застолье. Разница была только в том, что Потёмкин в этот раз не предавался красивым мечтам, а, видимо, скованный присутствием графа Панина, скромно помалкивал. Да и пил меньше.

После обеда все, как и в прошлый раз, перешли в зал развлечений. Репнин с императрицей уселись за шахматный столик, другие занялись картами. Без дела остался только Панин, которого не интересовали ни карты, ни шахматы. Посидев немного в зале, он ушёл в сад погулять, но примерно через полчаса вернулся и стал наблюдать за шахматной игрой.

За время его отсутствия партнёры уже успели сыграть две партии. Третья партия находилась в состоянии миттельшпиля, и позиция Репнина представлялась явно выигрышной. Государыне было не по себе. Ей хотелось спасти партию, но добиться этого было не так просто. Наконец она сделала очередной ход и поднялась со стула, сказав:

   - Я на минуту отлучусь, а вы за это время подумайте над своим ходом.

Когда она удалилась, Панин спросил Репнина:

   - Сколько партий ты выиграл?

   - Если считать и вчерашние, то три.

   - А сколько выиграла она?

   - Ни одной.

   - На твоём месте я бы эту партию проиграл.

   - Как я могу проиграть, если через три хода её величеству мат?

   - Неужели не видишь, как она страдает?! Мог бы и польстить немного.

   - Польстить?.. Но лесть и шахматы несовместимы. Это честное состязание партнёров.

Продолжить диалог помешало возвращение Екатерины.

   - Ну как, обдумали ход?

   - Да, ваше величество, я объявляю вам мат в три хода.

   - Каким образом?

   - Смотрите: я объявляю по открытой последней вертикали вашему королю шах. Вы вынуждены взять королём эту ладью. Но тогда по этой же вертикали нападение на короля совершает ферзь, и когда ваш король отойдёт на прежнее место, ставит ему с седьмой горизонтали мат.

   - Но я могу взять вашего ферзя королём.

   - Вы не сможете этого сделать, потому что поле, с которого ферзь делает мат, защищено конём.

Императрица виновато посмотрела на Панина:

   - Князь сегодня в ударе, а у меня как на грех разболелась голова.

   - У вас ещё будет время с ним расквитаться, - сказал Панин. - Нужно только приспособиться к его игре, и он будет бит как турок.

   - Надеюсь, что так оно и будет, - заулыбалась Екатерина.

В Петербург Панин и Репнин возвращались в одной карете. Первую половину пути ехали молча. Панин хмурился, временами тяжко вздыхал.

   - Почему молчите, граф? - Первым заговорил Репнин. - Недовольны моим поведением?

   - Да. Я думаю о том, что выигрыш последней партии вам может даром не пройти.

   - А разве в моём выигрыше есть что-то унижающее её достоинство? Кстати, я обыгрывал в шахматы принца Генриха и даже самого короля Фридриха Второго. И ничего - их благожелательное отношение ко мне оставалось прежним.

   - Пусть так, но вы упускаете маленькую деталь: вы являетесь подданным не Фридриха Второго, а Екатерины Второй.

   - Ну и что?

   - А то, что царствующие особы не очень жалуют тех подданных, которые в чём-то, пусть даже в самом малом, намекают им на своё превосходство.

Репнин возражать не стал. Возразить - значит затеять спор, а спорить ему не хотелось. Тем не менее после продолжительной паузы он сказал:

   - У государыни доброе сердце. Она всегда была добра ко мне и, надеюсь, таковой останется.

   - Ты плохо разбираешься в людях, - ворчал Панин. - Мне вспоминается один случай. Однажды - ты находился тогда в Константинополе - после такого же обеда меня вовлекли в игру в покер с участием самой государыни. Потёмкин подговорил всех нас сделать так, чтобы в самом большом выигрыше оказалась императрица. Обычно она доставала из кошелька для ставок только гривенники и копейки. В этот раз же выиграла около рубля. Мне показалось, она догадалась, что мы ей подыгрывали, но не подала виду. Государыня была бесконечно рада своему выигрышу и весь этот день находилась в прекрасном настроении, была ко всем милостива и добра. - Панин помолчал, а затем добавил: - Потёмкин, конечно, верхогляд, терпеть его не могу. Но в таких делах ему равных нет. Далеко пойдёт, остановить его будет трудно.