- Завтра снова поедете в Село? - спросил Репнин, которому захотелось сменить тему разговора.

   - Завтра мы собирались с государыней обсудить отчёт о вашем пребывании в Порте. А что?

   - Может, мне не стоит тогда ехать вместе с вами?

   - А тебе хочется?

   - Как я понял, она хотела бы продолжить игру в шахматы.

   - На твоём месте я бы воздержался. Оставайся дома. Я скажу ей, что заболел.

   - Хорошо, - решил Репнин, - я буду сидеть дома и никуда более не поеду.

Все важные государственные дела Екатерина Вторая обычно решала в предобеденное время. Не сделала она исключения и в тот день, когда к ней приехал граф Панин для обсуждения проблем сношений в Оттоманской империей. Собственно, многое уже было обговорено раньше, главным вопросом для рассмотрения оставался Крым, идея его присоединения к Российской империи на правах провинции, о чём уже давно говорил Потёмкин.

   - Имеется в виду присоединение Крыма мирным путём? - пожелал уточнить Панин, едва императрица заговорила о планах своего фаворита.

   - Да, конечно. Только мирным путём.

   - А ежели конкретней?

   - Мы полагаемся на деньги: на человека ничто так не действует. Мы можем подкупить не только ханское окружение, но и самого хана, предложив ему более роскошные условия для проживания, чем он имеет сейчас.

   - Но мы не можем забывать о Турции, которая всё ещё видит в татарах-единоверцах своих союзников. Взятие Тавриды в подданство Российской империи может послужить причиной новой войны.

   - Ну и что из этого? Нам ли войны бояться? Мы их уже бивали, сунутся - ещё раз побьём.

   - Всё это надобно как следует обдумать...

   - Так думайте, - нетерпеливо прервала его Екатерина. - Вы первый министр. Кому ещё думать, если не вам?

   - Ваше величество, я сейчас не готов к такому разговору, потому что ехал сюда с другими намерениями. Я вдруг вспомнил, что через год мне исполнится шестьдесят. Я - старик. Силы мои истощены. Пришло время просить у вашего величества более лёгкой службы, а управление делами сношений с другими государствами передать другому достойному лицу.

   - Уж не князя ли Репнина желаете предложить вместо себя? - быстро отреагировала императрица.

   - А почему бы и нет? Сами знаете, способнее дипломата, чем он, в России сейчас нет. Его знают и уважают во всей Европе.

Екатерина потянулась к табакерке, взяла понюшку нюхательного порошка, два раза вдохнула в себя, прочихалась, затем вытерла нос платком и спокойно заговорила:

   - Вы не знаете о князе всего, что знаю я. У меня есть сведения о его связях с масонами, встречах в их ложах с сомнительными личностями.

   - Мне трудно в это поверить, - удивился Панин. - Если князь и посетил однажды какое-то масонское собрание, то разве что ради любопытства.

   - Возможно. Но меня настораживает и его близость с великим князем Павлом. Впрочем, - остановила себя Екатерина, - я не имею на князя зла и буду по-прежнему искать в нём опору, без дела он не останется. Что до поста первого министра, то сей пост останется пока за вами. Поработайте, покуда есть силы, а там видно будет.

   - Слушаюсь, ваше величество.

   - Кстати, - вспомнила императрица, - почему я не видела сегодня князя? Разве он не приехал?

   - Князь ещё вчера почувствовал себя плохо и, наверное, слёг в постель.

   - Передайте ему, что я буду рада принять его в любое время и определить ему дальнейшую службу.

   - Непременно передам, ваше величество, - пообещал Панин.

Он уехал из Царского Села тотчас же после беседы, вежливо отказавшись от участия на обеде.

Репнин отправился к императрице несколько дней спустя. Екатерина приняла его с холодной учтивостью.

   - Никита Иванович говорил мне, что вы соскучились по делу. Это правда?

   - Да, ваше величество, я хорошо отдохнул и могу снова работать.

   - Мы приняли решение направить вас в Смоленск генерал-губернатором. Что скажете на это, князь?

Репнин смущённо помолчал. Он ехал с надеждой, что ему предоставят службу в Петербурге. После женитьбы он почти не жил в своём петербургском доме, многие годы проводил на чужбине - то в поездках за границу, то на войне... И вот снова приходится оставлять столицу. Смоленск хотя и стоит на большой дороге, но всё равно это глухомань, и направление в сей город есть не что иное, как почётная ссылка...

   - Вы колеблетесь, князь? - нарушила затянувшееся молчание императрица.

Репнин открыто посмотрел ей в глаза:

   - Я уже говорил вашему величеству и готов повторить ещё раз, что считаю себя солдатом и готов принять любое ваше назначение в армию.

   - Прекрасно! - улыбнулась Екатерина. - О том, в какую сторону направить свои силы, узнаете в канцелярии. Прощайте, князь. И да поможет вам Бог!

Когда, вернувшись домой, Репнин рассказал жене о новом назначении, Наталья Александровна вначале расстроилась, но потом, подумав, решила, что это не так уж и плохо.

   - Я готова поехать с тобой хоть на край света, - сказала она мужу. - Пока мы вместе, нам и в Смоленске будет хорошо.

Сборы начались в тот же день, а через неделю семейство Репниных уже находилось в пути, составив обоз с имуществом из 12 подвод.

В Смоленске Репнины поселились в пустовавшем губернаторском доме, построенном на средства казны. Сам город они нашли достаточно приятным. Наталья Александровна открыла в нём для себя даже то, чего не было в столичном городе. Если в петербургском обществе её ничем особым не выделяли, то здесь сразу признали первой дамой губернии. Местные дворяне считали почётным для себя получить её согласие на визиты. В Петербурге были куртаги, и здесь по воскресеньям и праздникам тоже устраивались увеселительные вечера с маскарадными костюмами и танцами. Словом, скучать ей не приходилось. Если кому-то из супругов порою и скучновато становилось, то только самому главе семейства Николаю Васильевичу. Трудно было привыкать ему к своему новому положению. С юных лет соприкасался с большой политикой - дипломатическая служба, военные походы, - а тут непримечательные серенькие будни: всевозможные бумаги, доклады чиновников, многочисленные жалобы на притеснения, выезды на места для разбора сих жалоб... Он оживал только в дни, когда из Петербурга и Москвы поступали выписываемые им газеты и журналы, как российские, так и иностранные, с жадностью набрасываясь на все статьи, касавшиеся межгосударственных отношений. А таких материалов было немало. Парижские газеты всё ещё не переставали писать о русско-турецком трактате, сочувствовали Порте в её тяжёлом положении, в котором она оказалась в результате заключения этого мира.

Вновь обострились отношения между некоторыми европейскими странами. В этот раз поводом для такого обострения явилось желание Австрии присоединить к себе Баварию. Это случилось сразу же после смерти курфюрста этой страны Максимилиана Иосифа. Поскольку у Иосифа не было детей, то наследницей трона объявила себя Вена. Не довольствуясь сим объявлением, в январе 1778 года она ввела на «осиротевшие» земли свои войска. Пруссия и Саксония выступили с решительными протестами, заявив, что они имеют не меньше прав на баварское наследство, чем Австрия, и в свою очередь тоже стали продвигать войска к границам спорной территории. А когда дело доходит до бряцания оружием, долго ли до войны?..

Репнин помнил, как он ещё безусым юношей участвовал в походе 40-тысячного российского корпуса на Рейн под водительством своего отца. Тогда спор между европейскими странами тоже возник из-за территориального конфликта, вошедшего в историю как «австрийское наследство». Конфликт в конце концов закончился миром. А как будут развиваться события сейчас?