— Как поживают ваши «птички»?

— Я велел снять отпечатки их пальцев и удостоверил их личности. Чарли — старый знакомец. Саутхэмптонская полиция арестовала сегодня его жену в то время, как она пробиралась в Гавр. Есть какие-нибудь новости, начальник?

Селби покачал головой и передал своему помощнику чашку кофе.

Стрелки показывали двадцать минут двенадцатого, когда позвонил телефон.

— Это донесение, которого я жду, — сказал Селби, спеша к аппарату.

Но это было не донесение, которого он ждал. Испуганный, прерывистый, неузнаваемо-хриплый голос позвал его по имени.

— Мистер Лоу! Ради Бога, мистер Лоу, приходите… Это дворецкий доктора Эвершама. В кабинете доктора происходит убийство.

Селби бросил трубку и окликнул Паркера. Минуту спустя они уже быстро мчались по улицам. Паркер мрачный сидел за рулем. Дверь докторского дома была настежь открыта. Селби взбежал по лестнице. Первый, кого он увидел, был смертельно бледный и дрожащий дворецкий.

— Там убийство, там убийство! — забормотал тот. — Я везде искал полицейского.

Селби подошел к двери и повернул ручку. Дверь была заперта.

— Отворите дверь, доктор.

— Кто это?

— Это я, Селби Лоу.

Ключ повернулся в замке, и дверь распахнулась.

Эвершам был еще во фраке, хотя это трудно было представить себе. Воротничок его был разорван, рубашка смята, один из рукавов разорван от манжеты до плеча. Но несмотря на его растрепанный вид, взлохмаченные волосы и кровоподтеки на лице, в глазах у него было выражение торжества.

— Я думаю, что Ужасу пришел конец, мистер Лоу, — сказал он.

— Что вы хотите сказать?

В комнате горела всего одна лампочка на столе. Доктор поднял ее над головой.

Посреди пола, раскинув руки, с полузакрытыми глазами, лежал Джума. Он был мертв. Пуля прошла через сердце.

— Вам, может быть, понадобится это, мистер Лоу? — сказал медленно доктор, кладя револьвер на стол.

Селби кивнул.

— Что произошло? — спросил он.

— Не знаю. У меня лишь смутное представление. Я вернулся из театра, не предвидя ничего. Я не стал зажигать лампочек вдоль карниза. Велев моему слуге принести мне виски и содовой воды, я прошел к письменному столу и зажег стоячую лампу. В это время я заметил Джуму, — я предполагаю, что это Джума. Он прятался за книжной полкой. Прежде чем я сообразил что-либо, он набросился на меня. Я не знаю, что произошло потом. Я не был вооружен, но в одном из ящиков письменного стола я еще со времени моей первой встречи с этим ужасным человеком держал револьвер. Я умудрился высвободить одну руку и вырвался от него.

— Потом вы застрелили его?

— Я даже не помню, как я выстрелил.

Селби Лоу наклонился над бездыханным трупом безумного короля Бонгинды.

— Разрешите мне зажечь все лампочки.

Он осмотрел руки и ноги Джумы, тот был бос.

— Гм, — сказал Селби. — Мне сдается, что я знаю, зачем он приходил сюда.

Он простоял целую минуту, заложив руки в карманы и уставившись в пол, потом сказал:

— Вы, должно быть, пережили ужасные минуты. Это, конечно, дело полиции, но я постараюсь, чтобы все было менее неприятно и обременительно для вас. Может быть, вы пройдете со мной в участок, — вы и ваш слуга? Я могу избавить вас от многих неприятностей.

Полицейский инспектор в участке записал показания. Вместе с полицейским врачом они вернулись к месту происшествия.

— Я, пожалуй, переночую в отеле сегодня, — сказал доктор.

— Переночуйте у меня, — сказал Селби. — Я могу предоставить вам комнату, и мне кажется, что вы будете там в большей безопасности.

— В большей безопасности? — Доктор улыбнулся. — От кого?

— Если вы думаете, что вся опасность начинается и кончается Джумой, вы заблуждаетесь. Даже если допустить, что вам известно об этом деле больше, чем мне, — я не хочу смеяться над вами или оскорблять вас, — даже если допустить это, возможно, что есть стороны этого дела, которые вам совершенно неизвестны.

— Я бы хотел знать, что это такое, — сказал доктор.

— Я вам скажу завтра. И завтра же я познакомлю вас с настоящим Алем Кларком.

— Вы хотите сказать…

Селби посмотрел на дверь и, понизив голос, шепотом назвал имя.

— Неужели… — начал доктор.

— Я знаю, что я могу положиться на ваше молчание. — Он задумчиво прикусил губу. — Я хочу, чтобы вы пригласили нас всех завтра к чаю на Харлей-стрит. Я буду там. И человек, которого я ищу, будет там.

— Если вы ошибаетесь, это будет иметь серьезные последствия.

Селби улыбнулся.

— Я никогда не ошибаюсь, мой дорогой доктор, — сказал он. — Почему-то обращение «мой дорогой доктор» хорошо вяжется с таким смелым утверждением. Должно быть, я где-то это вычитал.

Д-р Эвершам в конце концов решил ночевать дома.

…Джума погиб. Так сообщили самым жирным шрифтом утренние газеты. С Ужасом было покончено.

Другие газеты писали в том же духе. Селби прочел все описания от заголовка до последней строчки и узнал многое, чего он раньше не знал.

Утром к нему постучали. Он сразу догадался, что это Норма.

— Я только что узнала, Селби, — сказала она.

Она не нашла ничего неестественного в том, что Селби долго не выпускал ее руки из своей.

— Бедный Джума! — воскликнула Норма.

— Да, бедный Джума, несмотря на все преступления, совершенные им по отношению к людям, к которым он не питал никакой ненависти.

— Ваша работа закончена?

Селби покачал головой.

— Джума — ничто. Он лишь орудие: револьвер, нож, стеклянный кинжал, кастет. Мне нужны руки, которые держали его, и я доберусь до них.

— Билль сказал, что вы собирались арестовать его вчера, то есть этого Кларка, я хочу сказать.

— Я и не думал, что вы подозреваете Билля, — сухо сказал Селби. — Нет, я не мог сделать это вчера. У меня еще не было сведений, которые мне были нужны. Мне не удалось встретить человека, которого я надеялся встретить. Кстати, это ваш бородатый друг.

— Мой Немо? — Норма была удивлена. — Вы думаете, он знает?

— Я думаю, что он знает об Але Кларке больше, чем кто-либо.

— Но миссис Кэт уверяла меня, что он и есть Аль Кларк.

— Миссис Кэт уверяла полицию в Саутхэмптоне в противоположном. Я разговаривал с ними сегодня. Она сказала, что это было прозвище, которое они дали ему, просто шутка с их стороны, которая, видимо, нравилась ему. Я бы хотел познакомиться с вашим бородатым другом, такие люди мне по душе. Он мне сразу же понравился. Веселый, неустрашимый человек, таких редко встречаешь, Норма.

— Они прелестны, — сказала она, сжимая его руку.

Они сидели молча, потом Селби заговорил. То, что он сказал, не имело никакой связи с предыдущим разговором.

— У меня около 12000 своих — фунтов, а не долларов, — и доход около 1000. Это немного, но мне достаточно, чтобы жить удобно — как холостяку.

— Зачем вы говорите мне это? — с явно притворным удивлением спросила Норма.

— Лучше сказать сначала вам, чем вашему отцу, потому что, конечно, он будет против вашего выхода замуж за англичанина, а уж бедный англичанин будет сущим проклятием. Мне кажется, ваш отец, как многие его соотечественники, обладает даром сильно выражаться. Я не хочу его огорчать.

— Отец интересовался, сколько у вас денег, — сказала Норма со спокойствием, которое ошеломило даже Селби.

— Вы сказали ему?

— Конечно, сказала. — Она была как будто удивлена вопросом. — Вы ведь спрашиваете, сказала ли я ему, что вы сделали мне предложение, и я ответила «да».

— Вы ответили «клик», — пробормотал Селби, — но я так и думал, что вы хотели сказать «да».

Когда вошел Билль, они держали друг друга за руки и ничуть не скрывали этого.