За этим следовал перечень жертв Ужаса.

Доктор сложил газету. Пожалуй, решил он, лучше не возвращаться домой пешком, как он собирался. Он подозвал такси. На полпути домой, раздумывая о приезде юной американки и о том странном деле, которое привело ее в Европу, доктор вдруг инстинктивно почуял какую-то опасность. Обернувшись, он посмотрел в заднее окошечко автомобиля.

Немного позади за ним следовал зеленый автомобиль.

Полная луна плыла в небе. Ночь была тяжелая, душная.

Гвенда в легком халатике сидела у окна своей темной комнаты, выходившей окнами на Пэл-Мэл, и раздумывала о своих последних переживаниях. Ей казалось, что она начала хорошо. Доктор ей понравился. Она поняла, что нашла в нем могучего союзника. Тем не менее у нее были основания беспокоиться.

Кто следовал за ними?

Гвенде не хотелось вовсе спать, хотя в то утро она и встала очень рано, и была на палубе парохода еще задолго до того, как показался английский берег.

Она зажгла свет, взяла принесенные ей английские газеты и стала изучать их с интересом профессиональной журналистки. По сравнению с американскими, они показались ей удивительно скучными.

Вдруг ей бросился в глаза один заголовок, и она прочла историю Ужаса. Читая, она невольно вздрогнула. Было в этом описании зловещего явления что-то особенно страшное для нее.

Поспешно отложив в сторону газету, Гвенда открыла чемодан и достала более спокойное чтение. Заперев дверь, она сбросила с себя халат и легла в постель.

Целый час она тщетно пыталась сосредоточиться на чтении. Часы на церкви пробили час, когда она, наконец, отказалась от этой попытки и, положив книгу на ночной столик, потушила свет и приготовилась спать. Она слышала, как часы пробили половину второго, потом два, и после этого, должно быть, задремала. Сквозь сон она услышала, как било три, и внезапно проснулась. Но пробудил ее не бой часов, а сознание опасности.

Присев на постели, она прислушалась, но сперва не услышала ничего. Потом до нее долетело глубокое неравномерное дыхание. Звук этот доносился не из комнаты, а из коридора. Она в одно мгновение выскочила из постели и подошла к двери. Опять до нее долетел тот же неописуемый звук. Может быть, кому-нибудь внезапно стало дурно?

Она положила руку на ручку двери и при этом чуть не упала в обморок: ручка двери медленно повернулась в ее руке. Кто-то старался войти в ее комнату из коридора.

Секунду она стояла, затаив дыхание и прислонившись к стене. Сердце ее громко колотилось.

— Кто там? — прошептала она.

Ответ был неожиданный. Чье-то тяжелое тело навалилось на дверь, и та затрещала.

Гвенда стояла, замерев от ужаса. Вдруг через замочную скважину раздался глухой голос:

— Открой дверь, чертовка! Это король Бонгинды. Повинуйся!

Голос был хриплый, гортанный.

Вдруг Гвенда поняла. Кровь отлила от ее щек. Ужас! То самое чудовище, которое наводит ужас на страну, огромное, отвратное страшилище!

Может быть, она стала жертвой страшного кошмара. На дверь снова надавили. Гвенда дико озиралась кругом в поисках выхода. И вдруг, посмотрев в сторону окна, она пережила второй испуг.

Из темноты показалась рука, ухватившаяся за подоконник. Вслед за рукой показалась голова. Луна осветила блестящую лысину, Гвенда увидела два блестящих глаза. Через секунду он был уже в комнате.

Гвенда не закричала и не упала в обморок. Оглянувшись, она с храбростью, которой не подозревала в себе, зажгла электричество. По крайней мере, этот был обыкновенный человек. Перед ней стоял высокий, несуразно сложенный мужчина, немного старше средних лет, с вытянутым морщинистым лицом и худым свисающим носом.

При виде Гвенды он разинул рот от удивления.

— Мне сказали, что эта комната пустая, — пробормотал он, потом прибавил быстро: — Я надеюсь, что не напугал вас, мисс.

Гвенда отступила к кровати и с ужасом посмотрела на дверь. Глаза мужчины быстро последовали за ее взором.

Увидев поворачиваемую ручку двери, он с облегчением вздохнул.

— Кто-то пытается войти, мисс? — прошептал он.

В ответе не было нужды. Дверь снова затряслась под напором тяжелого тела. Глаза вошедшего сузились.

— Что это? — прошептал он.

Гвенда не спрашивала его, зачем он пришел и что означал странный способ его прихода. Она знала, что кто бы ни был этот лысый человек с вытянутым лицом, он не был ее врагом и не имел злого умысла против нее.

— Это… Я не знаю… не знаю. Мне кажется, что это Ужас, — пробормотала она.

Человек от удивления снова разинул рот.

— Ужас? — переспросил он недоверчиво.

Он опустил руку в карман, и когда Гвенда увидела, что он вытащил оттуда безобразный куцый револьвер, она почувствовала такое облегчение, что готова была броситься ему на шею.

Он крадучись подошел к двери и прислушался, двумя пальцами держа ключ.

Вдруг он быстро распахнул настежь дверь и отскочил назад. Перед дверью никого не было. Он шагнул в тускло освещенный коридор. Коридор был пуст.

Он вернулся в комнату, сердито потирая лысину.

— Проворный тип, однако! — сказал он, закрывая дверь и, к удивлению Гвенды, запирая ее на ключ.

— Спасибо. Я вам очень благодарна, — сказала девушка. Пока он был в коридоре, она успела накинуть халат. — Вы, может быть, уйдете теперь?

— Простите, если я напугал вас, мисс, — сказал лысый незнакомец виновато. — Но если вы ничего не имеете против, я останусь еще немного. Ночной полицейский мог слышать этот шум и, наверное, бродит теперь поблизости.

Гвенда не старалась даже угадать, кто он такой. В голове у нее была такая сумятица, что она совершенно не могла ясно размышлять.

Этот ночной гость казался ей лишь немного менее замечательным явлением, чем тот человек-зверь, который пытался вломиться в ее комнату.

— Меня зовут Локс, но это несущественно, — сказал незнакомец. — Обычно меня называют Голди Локс. Я рассчитываю на вашу скромность, сударыня, и еще раз извиняюсь перед вами. Хотя я и не бабник, я никогда еще не обижал прекрасный пол — я хочу сказать, женщин. Я никогда не мог понять, почему они называются прекрасным полом: среди них есть столько уродок. У женщин нет никакого понятия о справедливости, их представление о равенстве вогнало бы в гроб математика. Вы никогда не читали «Биографию Джонсона» Босуэлля, мисс?

Гвенда покачала головой в недоумении. Ей хотелось истерически смеяться.

— Хорошая книга, — снисходительно продолжал Голди Локс, как будто он был ее автором. — То же можно сказать про «Жизнь Св. Иоанна Богослова» Уэсли. Богословие — мой любимый предмет. Я был предназначен церкви.

— Пожалуйста, уходите, — пробормотала Гвенда. — Я вам очень благодарна за то, что вы появились в тот момент, но… я хочу, чтобы вы ушли.

Он ничего не ответил, только посмотрел снова в окно, потом отворил шкаф в стене. Очевидно, отель «Чаттертон» был ему знаком. В шкафу на крючке висела длинная смотанная веревка. Гвенда смутно припомнила, что, выходя, горничная сказала что-то о приспособлении для выхода на случай пожара.

Мистер Локс снял веревку с крючка, ловко привязал один конец к ножке кровати, а другой спустил в окно. Потом с легким поклоном он вскочил на подоконник.

— Будьте любезны, пожалуйста, втянуть веревку, когда я спущусь, — сказал он. — Я отправляюсь всего лишь на балкон первого этажа. И, пожалуйста, смотайте снова веревку и спрячьте ее в шкаф. Не упоминайте о том, что вы видели меня, пожалуйста. Я буду вам премного благодарен, мисс.

Девушка почти машинально выполнила его инструкции.

Солнце светило ей прямо в лицо, когда горничная постучала в дверь. Гвенда поспешно вскочила с постели и отворила дверь.

— Я надеюсь, вы спали хорошо, мисс? — вежливо спросила горничная, проходя в ванную и отворачивая краны.

— Нет, я спала плохо.