— Слушайте, — сказал Селби и стал читать:

Это сенсационное известие было встречено сначала общим молчанием. Билль был совершенно ошеломлен. Гвенда почувствовала сразу облегчение.

— Я рада! — вырвалось у нее.

— 38, Сомерс-стрит? — спросил доктор, хмурясь. — Ведь это одна из беднейших трущоб Лондона. Для вас это, должно быть, потрясение, мисс Гильдфорд?

— Если и потрясение, то приятное. Я не знаю, буду ли я когда-нибудь зарабатывать хлеб пером, но я знаю, что одно из главных препятствий устранено.

На мгновение ее глаза встретились с глазами Билля. Доктор понял. Он повернулся к Селби.

— Это разрушает все ваши гипотезы, Лоу, и вместе с тем дает указание на возможность еще одного мотива убийства Треворса. Вы никогда не слыхали раньше о Джоне Бромлее?

— Напротив, — сказал Селби, — с самой смерти Треворса я все ждал, что Джон Бромлей выдвинет свое притязание, и я был бы очень удивлен, если бы он этого не сделал.

— Вы знаете его? — спросила с удивлением Норма. — Но вы никогда не говорили нам о нем?

— Вы ошибаетесь. — Селби улыбнулся. — Я много раз говорил о нем, но никогда не называл его Джоном Бромлеем.

Джон Бромлей, никому не известный, неведомый, оказывался наследником Треворса!

— Я ручаюсь, что Оскар Треворс никогда не был женат! — вырвалось у Маллинга, когда он сообразил, что значит это известие для его подопечной.

— Кто может поручиться за это? — сказал Селби, качая головой. — Этот человек утверждает, что он сын Треворса, и, очевидно, у него есть доказательства. Вряд ли бы он стал начинать дело, если бы не мог поддержать свое притязание достаточными доказательствами.

Доктор предложил объяснение.

— Похоже на то, что его поверенный имел распоряжение выдвинуть притязание, как только станет известно о смерти Треворса. В таком случае это было сделано просто автоматически.

Для Гвенды Гильдфорд открывались новые перспективы. В одно мгновение она освободилась от власти Ужаса, тяготевшего над ней со времени ее приезда в Лондон.

Билль Джойнер разделял ее облегчение, но он решил настаивать на том, чтобы притязание Бромлея было доказано с полной несомненностью.

Гвенда никогда не слышала ни о каком Бромлее, не слышал и Маллинг — не слышал никто, кроме Селби.

На следующее утро мистер Маллинг отправился с обеими девушками по магазинам, чтобы развлечь их и отвлечь от волнений последних дней. Билль воспользовался этим и отправился к Селби.

Он нашел его в конторе. В комнате было сильно накурено. Селби без пиджака усердно писал что-то, когда ему доложили о Билле.

— Селби! — начал без обиняков Билль. — Я произвел небольшое расследование.

Селби положил перо и потянулся в кресле.

— И ты, Брут! — пробормотал он укоризненно. — В этом деле столько добровольных сыщиков, что я начинаю беспокоиться. Доктор, мисс Маллинг и теперь ты. Ну, докладывай.

Билль сел.

— Прежде чем ты что-нибудь скажешь, — сказал Селби, — я хочу сказать, какое именно расследование ты произвел. Ты старался узнать, кто такой Джон Бромлей.

— Да. Я вчера же вечером отправился к нему.

— И твой визит, конечно, имел успех? — с наивным видом спросил Селби.

— Ты великолепно знаешь, что нет, Сель, — ответил Билль. — Там никогда никто не видал этого Бромлея.

— Разве он там не живет? — спросил Селби с тем же невинным видом.

— Он прожил там целый год в маленьком доме, который принадлежит некоему Локсу…

— Голди Локсу, точнее говоря, — вставил Селби. — Если ты не узнал еще о его профессии, то я могу сказать тебе, что он профессиональный вор, дважды осужденный. Вот почему тебе было так трудно наводить справки. Обитатели Сомерс-стрит, на девять десятых состоящие из преступников, конечно, не станут болтать о своих соседях.

— Значит, ты знал, что я там был?

Селби кивнул.

— Я догадался, что ты пойдешь. Я заметил вчера в твоих глазах решимость. Хорошо зная Сомерс-стрит, я позволил себе послать туда одного человека, во избежание того, чтобы с тобой не случилось ничего плохого. Да, Голди Локс вор. — Селби улыбнулся, увидав разочарованное лицо Билля. — Он приятель мистера Флита. Это он забрался ночью в комнату Гвенды и спас ее от большой неприятности.

Билль свистнул:

— Какой ты ловкий! — сказал он с восхищением. — Теперь я понимаю… Локс принадлежит к шайке, которая пытается ограбить Гвенду…

— Я не думаю, чтобы он знал о существовании такой шайки, — перебил Селби. — Локс — просто игрушка в чужих руках. Может быть, ему хорошо платят, но во всяком случае он не больше, чем орудие.

— Вопрос в том, — перебил Билль, — попадет ли этот Бромлей на скамью подсудимых. Он жулик, Селби. Он такой же сын Треворса, как и я.

— Я согласен с тобой. Но ведь это дело Федерального Суда. Я очень высокого мнения о принципиальности американских юристов, настоящих юристов, — прибавил он многозначительно, — а не авторов глупых рассказов. Право, Билль, на твоем месте я бы не особенно волновался из-за Джона Бромлея.

— Но разве ты не видел утренних газет? Нью-йорк-ские газеты решительно заявляют, что доказательства будут несомненно предъявлены. Оскар Треворс тайно женился в Питсбурге 23 года тому назад. Нашли какую-то женщину, которая помнит его ребенка. Даже поверенные попечителей имущества Треворса не отрицают законности отвода. А я уверен, что это подлог! Гнусный заговор с целью лишить Гвенду ее наследства! Мистер Маллинг говорит, что он будет отстаивать на суде права Гвенды, хотя бы это стоило всего его состояния до последнего цента.

— Мой опыт говорит мне, что в судебных процессах дело никогда не доходит до последнего цента. Можно отстаивать дело до последней тысячи долларов, а центы, обыкновенно, остаются тебе на дорогу домой. Нет, Билль, ты напрасно волнуешься. Вся полиция Лондона поставлена на ноги, чтобы отстаивать права Гвенды, и ты не поможешь своим вмешательством. Мы используем Джона Бромлея сколько нужно, а потом поступим вот так! — Селби многозначительно щелкнул пальцами.

Билль ушел, ничуть не убежденный доводами Селби.

В тот же день мистер Голди Локс в ответ на срочный вызов, полученный им со специальным посыльным, явился в Трест Билдингс. Он нашел Маркуса Флита в самом веселом настроении. Мэри и та улыбнулась ему, и Голди был так поражен этой переменой, что забыл даже съязвить по своему обычаю.

— Входите, Локс. Давненько я вас не видел, — сказал Флит, вставая и придвигая стул к своему посетителю. — Хотите сигару?

Голди взял предложенную сигару и недоверчиво посмотрел на нее.

— Она взорвется, нет?

Флит засмеялся.

— Что ж, много вы зарабатываете?

— Миллионы! — насмешливо ответил Локс. — Выгляните в окно, и вы увидите посреди улицы мой лимузин.

— Я говорил о вас с одним нашим общим другом, — сказал мистер Флит, протягивая спичку Локсу. — Он сказал мне, что вы не так уж хорошо зарабатываете, как могли бы. Если человеку приходится сдавать комнаты, значит, дела плохи. Кто такой ваш жилец? Я до сих пор не знал даже, что у вас есть жилец.

— Вы говорите о Бромлее? — Голди покачал головой. — Странный субъект. Его присутствие в доме почти не чувствуется. Моей жене сначала не очень это нравилось, но платит он аккуратно, а иметь небольшой побочный доходец не мешает.

— Как давно он у вас живет?

М-р Локс посмотрел на потолок.

— Тридцать месяцев, — сказал он. — Он поселился в прошлом году в первый день Аскотских скачек.