Я даже не знаю. Я нежно ударяю ее в ответ.

– Хм, я не получил чертов Бэтмобиль.

Окей, переходим к более сложному. Мы оба мечтали достигнуть вершины в ледовой карьере. Но…

- Чтобы я делал, если бы не мог кататься?

Мэд останавливается.

– Я… не знаю, ты поймал меня.

- Я бы пошел учиться в школу архитекторов. Я поворачиваю листок, чтобы она видела, что я это действительно написал.

- У меня нет ответа на этот вопрос.

- Я знаю,- я забираю листок назад. – Ты никогда не думала о том, что бы делала, если бы не могла кататься?

Она смотрит на меня. Я прав. И когда я смотрю обратно в ее глаза, я вижу конец ее ответа. Она лучше бы умерла.

***

На следующее утро, мы смотрим как катаются Крис и Кейт. Они взяли пятую адаптацию Ча-ча-ча Конгеладо. Я всегда считал обязательные программы скучными, но и в короткой программе я не нашел ничего интересного. Пока я смотрел на наших друзей, я позволил себе побродить в своих мыслях… душ с Мэд.

- Они там,- Мэд сгребает мои руки и вырывает меня из моих мечтаний.

- Угу,- я переношу теплоту ее рук обратно в дымящуюся воду.

- Они выглядят взволнованными,- Мэд сильнее сжимает мою руку. – Они выглядят реально взволнованными.

Нехотя покидая свои фантазии, я вздыхаю:

– Не все достаточно удачливые, чтобы присоединиться к клубу «Бесстрашие» Мэд, - я все равно наклоняюсь и всматриваюсь в Крис и Кейт.

Они ожидают на другом конце дворца вместе с Игорем. Крис шагает, а Кейт держит оборку от юбки на своем платье. Странно, у них обычно все в порядке, и вчера все было однозначно хорошо.

Диктор называет их имена, и они выходят на лед с каменными коленями, что не меняется даже когда начинается музыка. Их катание технически правильное, но взгляды жесткие и натянутые, они даже в «целуемся и плачем»[61] идут, дергаясь.

В зависимости от баллов, люди обычно опять используют «целуемся и плачем». Но Крис и Кейт не делают ничего. Он одевает защиту на коньки, она дергает лапку плюшевого медведя. Они заканчивают четвертыми и покидают место все еще нервничая.

Интересно, жалеет ли Крис, что трахался вчера вместо того, чтобы визуально пробежаться по программе? Вот и причина, по которой у Игоря существуют правила поведения на соревнованиях.

Но я перехожу на другое, мы с Мэд уходим готовиться к нашей короткой программе.

***

Я видел Мэд в костюме Далилы до этого. Игорь всегда настаивает на репетициях в костюмах за пару недель до соревнования, во избежание известных-соответствующих-несуразных казусов, но сегодня на разминке у нас есть время оценить его.

Ее короткая, прозрачная юбка не дает места для воображения, и когда она вниз головой, держа руки на моих бедрах, приземляется с нашей поддержки, у меня открывается чертовски прекрасный вид.

Мэд ухмыляется мне, ее лицо краснеет:

– Видишь то, что тебе нравится? Берегись Самсон, ты знаешь, что я могу.

Используя свои пальцы, как ножницы, она разрезает воздух.

Я трясу головой.

– Нет уж. Я один раз уже позволил тебе отрезать свои волосы, и посмотри, к чему это привело.

Я не принадлежу к бесстрашному клубу Мэд, но на этот раз мы с Мэд – верная ставка для финальных двух дней и для национальных соревнований, даже если мы пропустим каждый элемент. Таким образом, я полностью успокаиваюсь, когда мы выходим на лед.

У короткой программы жесткие требования, и мы начинаем с тодеса вперед внутрь[62], сопровождаемый тройной подкруткой[63]. Я догоняю Мэд на льду на наших последовательных шагах, чувствуя ее даже без касаний и вне досягаемости одновременно.

Синхронный тройной тулуп, затем выброс в тройной флип. Дальше идет поддержка вертолет одной рукой[64] которая переходит в «свечку»[65], чтобы приземлиться. Мы заканчиваем комбинацией парных вращений. Музыка заканчивается, мы улыбаемся и кланяемся зрителям.

В «целуемся и плачем», я слушаю наши очки.

– За технические элементы, тридцать пять и семь. Святое дерьмо, Бэтмэн! Я прекращаю дышать.

– За компоненты программы, 28,38. Общий балл 60,95.

Мы не просто квалифицированы. Мы на первом месте. Я бью себя по груди, чтобы снова начать дышать. Мы с Мэд можем быть действительно готовыми для мирового чемпионата.

***

На следующий день, я захожу в комнату девочек. Ну, может, я думаю больше чем о мировом чемпионате. Возможно, технически это не часть плана. Черт. Как говорит Мэд, мы не Крис с Кейт. Не важно, как пройдет завтра, мы едем на национальный чемпионат, и я в прекрасном настроении. Мы сорвали шестьдесят баллов в короткой программе.

Мэд открывает, но Кейт нигде не видно. Прекрасно.

– Привет, Мэд. Ты…

Тяжелая рука хлопает меня по плечу, я поворачиваюсь и вижу Игоря. Его глаза бегают от Мэд ко мне и обратно.

– Кристофер и Кейтлин, не видели их?

- Нет.

Я бы поставил коньки на их нахождение[66], но я не вижу их.

- Мы катаемся завтра. Сегодня отдыхаем, да? Умственная концентрация, визуализация,- глаза Игоря щурятся, смотря на меня.

Подозреваю, что я застрял в душе с Мэд, правда, в своих фантазиях.

– Да. Эм, да, сэр. Я просто собирался спросить Мэд, не хочет ли она посмотреть на несколько пар ниже уровнем.

- Конечно,- говорит Мэд. – Дай только возьму пальто.

Мы направляемся к катку, и чувствуем взгляд Игоря в свои спины.

Мэдди

Мы с Гейбом останавливаемся на полпути от трибун.

-Мы отдыхаем сегодня, да?

Игорь смотрел на Гейба, когда тот спрашивал это. Он не знает о нас с Гейбом. Что он думает, Гейб собирается делать?

Я смотрю на Гейба. Он смотрит на меня и улыбается. Я знаю, что он хочет сделать, и это не имеет ничего общего с тем, что делают подростковые пары на разминке на льду. Над нами выключаются инфракрасные лампы, и я замерзаю. Я была бы не против, чтобы Гейб согрел меня прямо сейчас. Плотнее закутываюсь в пальто и дрожу.

- Хочешь, чтобы я принес чая?- спрашивает Гейб.

Я киваю. Когда он уходит, перескакивая сразу по две ступеньки, у меня в кармане вибрирует телефон. Я вытаскиваю его и открываю сообщение: Гарольд Циглер, папин менеджер по рекламе, прислал мне ссылку сегодняшнего выпуска местной газеты, снимок меня с Гейбом в Сэндвич шопе вчера.

Пару фотографий нашей короткой программы и заголовок:

Что-то большее в этой паре, чем кажется на первый взгляд?

Ух, ты.

Сообщение Гарольда гласит: Происходит что-то, о чем я должен знать?

А что-то происходит? Да, только я не знаю, что именно. Насмешка заключается в том, что помимо этой секретности, Гейб больше ничего не собирается делать.

Что вообще такое «мы»? Мы тайно встречаемся? У нас было только два свидания, Хэллоуин и вчера в Сэндвич шопе. Прямо сейчас это выглядит, как друзья с некоторыми секретами, но я не отвечу так Гарольду.

Я отвечаю: просто обед с лучшим другом.

И пялюсь на отправленное сообщение.

Гейб всегда был моим лучшим другом, даже больше чем Кейт. Ну в конце концов, я так думала. Но я думаю о игре в Сэндвич шопе. Я даже никогда не знала, что он любит архитектуру. А насколько много я вообще знаю о нем?

Я думаю о танцах, Гейб в свете прожектора, окруженный друзьями и поклонницами. А лучший друг ли я Гейбу?

Экран телефона затухает и становится черным. Я наверно должна показать Гейбу фотографию, но я не хочу.

Я кладу телефон в карман пальто и смотрю на лед, где диктор объявляет первую пару. Не нужно портить настроение Гейбу перед завтрашним выступлением. Фото может подождать до нашей произвольной программы.