Полный картонный стакан появляется справа от моего лица.

– Черный с одним кусочком сахара,- говорит Гейб.

Я беру его, а потом чувствую мягкое касание мягкого флиса у щеки. Гейб купил мне плед у продавщицы возле трибун, голубой микрофлис с фигуристами.

Он оборачивает его вокруг моих плеч:

– Тебе нравится? Я знаю, тебе вчера понравился розовый, но когда я увидел этот внизу, мне показалось, что он лучше.

Да, так и есть. Завернувшись коконом, я позволяю стакану согреть мои руки.

У Гейба много друзей, но я не думаю, что он знает какой чай им взять, и пледом какого цвета их обернуть. Я лучший друг Гейба. Нам нужно много чего выяснить, но Игорь был прав, сегодня день отдыха. Мы можем поговорить завтра.

Танцы юниоров будут позже, вообще мы тут с Гейбом торчим, чтобы поддержать Криса и Кейт. Мы кричим и топаем ногами на трибунах, когда их имена объявляются для разминки.

Если они смогут удержаться на четвертом месте, то на национальные соревнования мы поедем вместе, но это звучит не очень хорошо. Они не выглядят нервными, вчерашний мандраж не привел их к подиуму. А что на счет сегодня? Игорь выглядит так, будто это достойное медали выступление.

После хиленькой разминки, они уходят до тех пор, пока не возвращаются для выступления.

- Что с ними?

Гейб пожимает плечами:

– Крис был отвратителен вчера, наверно снова сцепились.

Первые две пары в их группе не великолепны: неглубокие края и не попадание во время.

Я немного расслабляюсь. Крису и Кейт нужно всего лишь остаться четвертыми.

Те же каменные колени, как и в короткой программе, но это лучше чем путанные твизлы[67]

 Twizzle) фигурист поворачивается на одной ноге по часовой или против часовой стрелки, одновременно перемещаясь по дуге или прямой. Серии твизлов выполняются партнерами в танцах на льду, где этот элемент является обязательным. Твизлы являются одним из наиболее сложных танцевальных элементов. и отсутствие эмоций у предыдущих пар. Они сделают это, может даже и на третье место. Я выдыхаю с облегчением – слишком рано...

Так быстро, Крис ловит носок на повороте и полностью съезжает, падая на бок, как дерево. Он быстро поднимается, но провал уже произошел. Падение будет обязательным вычетом, и им снизят оценку за всю цепочку шагов.

- Твою мать!- рычит Гейб рядом со мной.

Крис и Кейт надевают улыбки для поклона.

В «целуемся и плачем» на этот раз Кейт плачет, а Крис выглядит так, как будто ему нравится это. Прежде чем диктор объявляет их очки, я знаю.

– Это все.

Гейб отодвигает мизинцем край моего пледа и находит мою руку.

– Давай поклянемся на мизинцах, что мы не поссоримся до завтра.

Да, это фото точно может подождать.

***

И это на самом деле лучше, катание в согласии. На следующий день, я одета в мое красивое шифоновое платье c длинными рукавами. Я позволяю всему моему желанию и неопределенности в отношениях с Гейбом пройти от лица до кончиков пальцев. Я дышу музыкой, как парю надо льдом. Наши поддержки прекрасные, воздушные и легкие. Наши выбросы высоки как никогда. Каждый элемент нашей программы силен и надежен. Отличное катание и чувственные эмоции – прекрасная пара.

Когда я лежу в руках Гейба на нашей финальной позе, дворец замолкает. Затем следует такой рев, которого я не слышала никогда. Публика помимо топота по лавкам выкрикивает наши имена. Гейб поднимает меня на ноги, и я могу хорошо видеть зрителей. Нам аплодируют стоя.

Гейб

Мы кланяемся судьям и зрителям, цветы и мягкие игрушки падают перед нами. Собирая все эти подарки по пути, мы преодолеваем неровности, покрывшие лед, и направляемся в «целуемся и плачем».

Я смотрю на прекрасные глаза Мэд и понимаю, что прямо сейчас, я не могу сидеть с ней рядом. Я не остановлю себя здесь, это же «целуемся и плачем», а не сосемся и плачем.

Кукареку! Кукарекууу!

У меня в мозгу кудахчет курица, потому что я и есть курица. Я склоняю свое пылающее лицо к груди и сажусь в дальний угол скамейки, вынуждая Игоря сесть между нами.

Захваченный постыдными мыслями, я даже не слушаю оценки.

Локоть тыкает меня в бок:

– Габриель! - Игорь тыкает меня еще раз, на этот раз сильнее. – Первое место, улыбайся.

Первое место.

Мы завоевали высшее место в отборочном чемпионате Среднего Запада в наш сеньорский дебют. Мы не просто поедем на национальное соревнование, мы будем одной из команд, собирающейся победить!

Я получил тот подарок на день рождение, который просил у Мэд, но почему-то я не чувствую себя победителем.

Игорь хлопает меня по плечу:

– Миссия выполнена, да?

Я смотрю на Мэд, на ее лице та же фальшивая улыбка, что и у меня. Миссия «фигурное катание» выполнена. Миссия «отношения»? Полная разруха.

***

Мы идем к раздевалкам, где в данный момент реально брызжет дерьмо.

Нападки начинаются из ниоткуда, толпа микрофонов и камер. Так много репортеров? На отборочных?

Игорь, должно быть отослал пресс-релизы заранее.

Высокая, худая женщина сует мне свой микрофон под нос:

– Скажите, как вы относитесь к выступлению, Габриель?

Другой репортер подходит к Мэд:

– Вы взволнованы перед национальными?

Темные пальто и бейджики прессы сдавливают нас со всех сторон, развивая во мне клаустрофобию.

- Вы еще никогда не упускали пьедестал, но вы уверены, что возьмете медали на своем первом национальном соревновании среди сеньоров?

- Это ваши родители заставляют вас кататься?

- Как вы думаете, каковы ваши шансы на мировом чемпионате?

У нас с Мэд даже нет ни малейшего шанса ответить хотя бы на один из вопросов, когда нас сражает самый «тупой вопрос» из «тупых вопросов»:

– Можете описать отношения между вами?

Жужжание прекращается, каждый хочет услышать ответ.

Я бросаю взгляд на Мэд. Забудьте про оленя, смотрящего на фары приближающегося автомобиля, она выглядит как мертвый, замерзший опоссум.

– Мэд и я эммм… катааались вмееесте годаааами,- я растягиваю каждое слово, чтобы дать себе время подумать, и надеюсь, что на снимках этого интервью, буду выглядеть мысленно отсталым. – Я не могууу… представить свою жиииизнь без нее, она…

Мэд задерживает дыхание. Если я сейчас быстро что-нибудь не придумаю, ее лицо станет цвета индиго, как и ее платье.

Но ведь никто не знает о нас. Ни друзья. Ни родители. Я не могу кричать в микрофон, что она моя девушка. Я не могу. Я даже не знаю, как это – иметь девушку.

Отец Мэд вроде мягко себя ведет. Но что на это скажет сенатор? Без комментариев. Я никак не могу этого сказать; они все ополчатся на меня.

Отчаянно, я пробегаюсь по фразам у себя в голове.

Она моя девочка - золотая медаль. Правда, но банально.

Миссис невероятная к моему мистеру Невероятному. Ужасно, еще Джульетта к моему Ромео. Да, шекспировская трагедия, вот из-за чего пришли репортеры.

Подождите, Шекспир:

– Я не думаю, что у самого Шекспира было бы достаточно слов, чтобы описать, что она значит для меня.

Мэд выдыхает и улыбается, когда микрофон тянется к ее лицу.

– Аналогично.

Камеры щелкают, а Игорь, как волшебник пробирается сквозь репортеров.

Это была прекрасная цитата, и наш тренер хотел, чтобы СМИ узнали об этом.

Он отталкивает толпу:

– Пожалуйста, извините, нам нужно присутствовать на церемонии награждения.

***

После церемонии, мы берем наши сумки со сладостями, игрушками, цветами и отправляем их в детский медицинский центр Лансинг Спарроу, прежде чем пойти на обед с моими родителями и родителями Мэд.

Между репликами и смехом детей, мы с Мэд опять улыбаемся, только на этот раз по-настоящему.

Возвращаясь в отель этим вечером, я провожу карточкой, открывая дверь. В комнате Крис, уткнувшись взглядом в потолок, растянулся на своей кровати.