Кейт ступает в комнату и прерывисто смеется.

– Нет, просто я.

Ее кроссовки скрипят по полу, краешек колготок порван и мотается рядом со шнурками. Она все еще одета в тренировочный костюм.

– Как ты себя чувствуешь? Доктор Нильсен сказал, что с тобой все будет хорошо.

Я натягиваю одеяло еще выше на себя.

– Он ничего не знает. Я ничего не знаю.

Кейт бросает свою сумочку на пол и передергивается.

– Боже, ненавижу запах больниц, - она садится на край кровати. – Я знаю, что произошло у вас с Гейбом.

Только упоминание его имени заставляет меня вздрогнуть.

– Я не хочу говорить об этом.

- Мэдди, это не пройдет, если ты перестанешь об этом говорить.

Она берет мою руку.

– Я тоже расстроилась, когда узнала. Прости, я не должна была сравнивать вас с Ромео и Джульеттой. Да, это отстойно, никто из нас этого не планировал, но ничего суицидального в этом нет.

- Я упала в обморок. И… Игорь спланировал это.

- Что? Ты сумасшедшая? Никоем образом...

- Я слышала его, разговор Гейба с ним в кабинете.

- Нет,- настаивает Кейт. – Зачем бы ему это делать?

- Потому что он только и заботится что о выигрыше.

- Это неправда. В любом случае, как беременность поможет тебе выиграть?

- Я не бере…

Подождите... Чертово дерьмо! Если бы я была врачом, я бы поставила неверный диагноз. Все зацепки, которые я пропустила у папы. И Кейт, нервные подергивания на отборочных. Ошибка. Они с Крисом были на самом краю не из-за колледжей или плохого катания. У нее не булимия. Я смотрю на нее.

– Ты беременна? Ох, Кейт…

- Но…,- она дрожит. – Вы делали выбросы… и канун Нового Года… ты и Гейб…

- Вот, что Игорь планировал. Гейб спал со мной. Конечно, он не хотел меня обрюхатить. Он бы убил Гейба, если бы он забыл о презервативах, и даже дал ему целую коробку.

Кейт смотрит прямо на меня.

– Ты видела, как он давал их Гейбу?

- Нет, но он сказал мне, что пойдет к Игорю в кабинет. Я знаю, они были даны ему.

- Это были «Trojans», так?

Я киваю Кейт.

– Да. Как ты…?

- Потому что Игорь дал их Крису после того, как разнес его, после того, как поймал нас, когда мы дурачились. Он не хочет, чтобы мы были вместе вне льда, и тем более он не хочет, чтобы это делали и его звездные ученики. Все чего он когда-либо хотел, это какой-то драмы перед главными соревнованиями и достаточно маленьких фигуристов для детской группы, все.

- Кейт, у Гейба была коробка.

- Возможно Крис дал ему, - у нее перекашивается лицо. – Как будто они нам сейчас нужны.

Шаги эхом раздаются из-за двери, и Кейт встает.

– Мне нужно идти.

Она перекидывает сумку через плечо и направляется к двери, когда входят Игорь и миссис Расготра.

Игорь и миссис Расготра садятся на мою кровать.

– Мэделин,- говорит Игорь, его лицо выглядит серым даже без его меховой шапки,- Я знаю, тут что-то не так. Ты должна рассказать мне.

Миссис Расготра говорит:

- Габриель что-то сделал тебе?

Сделал? Или это я все себе сама сделала? Все это время я хотела, чтобы Гейб доверял мне и нашим отношениям, но я по-настоящему не доверяла ему. Если бы я была Ромео, рассказала бы я, что все умирают от непонимания?

Игорь берет мою руку в свою – вне льда его пальцы теплые.

– Мировая медаль, это особая вещь, да? Но в конце, это всего лишь вещь. Это преподнесло нам каждому урок, и мы познали этот трудный путь.

Он берет руку миссис Расготры и сжимает ее быстро, прежде чем отпустить.

– Прости, я не думал, что Габриель… к сожалению, я неправ.

Он смотрит на меня.

– Ты не должна кататься с Гейбом. Мы найдем тебе другого партнера или станешь одиночницей. Я всегда знал, что ты можешь большее.

- Вы…?- я сжимаю глаза, потом открываю. Я должна знать.

– Вы давали Гейбу коробку с презервативами?

- Нет,- говорит Игорь. Его лицо становится еще более серым. – А должен был?

Он думает, что я тоже беременна.

– Нет! Нет. Вы говорили… Гейбу, чтобы он притворялся, что любит меня?

- В первый день я сказал ему притвориться, да, но только на льду, нигде больше. Прости, Мэделин. Я не собирался открывать ларец с демонами.

Я думаю, и выгляжу сейчас как червь – лежу тут под этими одеялами. Высокие каблуки в тандеме стучат по виниловому полу больничной комнаты и миссис Нильсен с мамой подходят к кровати.

Мама наклоняется и обнимает меня:

– Мэдди, прости меня. Мы с твоим отцом так были загружены своими проблемами, что не видели трудностей, которые должны были видеть. Я люблю тебя, независимо ото всего.

Миссис Нильсен следующая.

– Я тоже люблю тебя,- говорит она. – Я люблю тебя, как свою собственную дочь, которая у меня всегда была, - он откланяется и смотрит мне в глаза. – Я платила за твое катание, потому что знаю, как это отказываться от своей мечты. Я буду платить за тебя, если ты больше не захочешь кататься с Гейбом. И я буду все еще любить тебя, если ты вообще не захочешь кататься. Но Мэдди… Катаясь или нет, я думаю, ты все еще хочешь быть с Гейбом.

Да. Я всегда знала, что Гейб чувствует ко мне. Мы с Гейбом не реальные Ромео и Джульетта. Мы не одинокие звезды, мы созвездие. Как ботинок и лезвие, должны быть парой.

– Могу я увидеть его?

- Эм,- говорит миссис Нильсен.

О боже. Когда я упала.

– Я поранила Гейба?

- Нет,- говорит миссис Нильсен. – Не то чтобы…

Она смотрит на маму.

Какая-то гримаса искажает мамино лицо.

- Он говорит с твоим отцом. 

Гейб

Когда я сказал маме, что хотел сделать, она заплакала. Впрочем, Сенатор следующий в моем списке. Теперь мне надо плакать. Я закаляю себя прежде, чем зайти в палату.

– Ты,- говорит он. Его блестящая голова, теперь без парика. Он смотрит через меня своими глазами.

Ага, кто-то проинструктировал его перед этим. Но я выполнил домашнее задание.

– Тэдди Рузвельт. Тот человек, которые не делает ошибок, вообще ничего не делает.

- Ты называешь мою дочь ошибкой?

Ладно, представление пройдет не так, как я представлял. Сенатор тянется к своей капельнице. Прежде чем он сможет выдернуть ее и задушить меня, я продолжаю:

- Нет, я влюблен в вашу дочь, сэр. Я имел в виду, что я не справился со всем этим, не совершая ошибок. И я буду ценить… если… вы дадите мне попробовать еще раз.

- И что ты намереваешься делать на этот раз?- он все еще держит капельницу, потихоньку скручивая ее.

Я не хочу ждать, какой маневр придумает морской котик. Я показываю ему свой план.

- Нет,- говорит он.

- Да.

Я многому научился у Мэд. А именно, как быть преданным. Как быть решительным. Я никогда не был таким действенным, как сейчас. Все те годы, которые Мэд не сдавалась, веря, что однажды я увижу, что всегда было прямо передо мной. Дерьмо случается, сказал Крис, но я не сдамся. Я никогда не сдамся, ради Мэд. Я задержу этот разговор настолько долго, насколько смогу. Я соберу всю директорию больницы у его кровати и начну читать это вслух.

Сенатор смотрит на меня.

– Ты собираешься все это прочитать?

Да.

– Я прочту каждую пьесу Шекспира, если будет нужно. Потому что, Сенатор Спаэр, у самого Шекспира не достаточно слов…

Он не улыбается, но и не хмурится.

– Ладно, Гейб. Я могу распознать лжеца, когда вижу его. Давай поговорим.

***

Когда я наконец-то добираюсь до палаты Мэд, она не одна. Игорь, миссис Расготра, мама, и миссис Спаэр – все столпились у ее кровати. Но иногда ты не можешь сделать крохотных шагов. Однажды тебе придется прыгнуть. Я делаю глубокий вздох. Кидаю свое сердце в левый угол, и прыгаю.

– Я люблю тебя, Мэделин Спаэр. Я безнадежно, бесконечно и с коньками над головой влюблен в тебя. И если бы я перестал быть таким придурком, и я говорю это, потому что должен был сделать это раньше, и ничего из этого возможно не произошло бы. Сможешь ты когда-нибудь простить меня? Можешь ты все еще любить меня?