– Это не было частью плана.

Я посмеиваюсь.

– А что было?

Тело Гейба прижимает меня к стене. Я чувствую его поцелуй везде вплоть до пальцев на ногах. Он отступает.

– Лучше отдать его Игорю, прежде чем он придет и увидит это.

- Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

- Нет, вообще-то, я хочу спросить кое-что у Игоря. Иди, прими долгий горячий душ. Я встречу тебя в машине.

Все еще думая о поцелуе Гейба, я вплываю в женскую раздевалку. Меня встречают звуки рвотных позывов, когда я открываю дверь. Оранжевая защита Кейт выглядывает из-за кабинки туалета. Резкий запах рвоты висит в воздухе. Я зажимаю нос и стучусь в дверь кабинки.

– Кейт? Ты в порядке?

У нее слабый голос.

– Я в порядке. Думаю, съела что-то плохое. Сейчас мне намного лучше.

Грохот дозатора из под туалетной бумаги сопровождается смыванием, и она спотыкаясь выходит из кабинки.

- Ты уверена?

Я отхожу назад. Она не выглядит лучше с красными глазами и бледным лицом. Не время сейчас мне подцепить какой-нибудь вирус. Мне нужно, чтобы эту раздевалку почистили ASAP[106].

Кейт кивает, и этот посыл и нужен мне был. Прикинув, что я буду ждать душа до дома, я переодеваюсь со сверхъестественной скоростью. Мама держит свой магазин открытым допоздна по вторникам, а папа, как обычно в Вашингтоне. Если я поймаю Гейба до того, как он зайдет в раздевалку, возможно, мы сможем прокрасться в душ у меня дома вместе. Уже чувствуя пар, я застегиваю куртку и направляюсь в южный коридор.

Офис Игоря открыт как всегда, но в нем тихо. Я пропустила Гейба? Но прежде, чем я добираюсь до двери, слышу голос Игоря.

– Все идет по плану, да?- спрашивает он, низким и серьезным голосом. – Но вчера… нет, как мы говорим, подготовка… Как ты забыл об этом?

У меня перехватывает дыхание, я вжимаюсь в стену с глаз долой. Я не предполагала, что буду слушать это, тут все более чем очевидно, но я не могу остановить себя. Вчера? О чем они говорили? У нас даже не было тренировки прошлым вечером, потому что были сломаны компрессоры.

Пугающие мысли выстреливают в мой череп и замораживают мозг. Игорь не мог знать, что мы делали прошлой ночью, да ведь?

Подглядывая через полуоткрытую дверь, я вижу, как Игорь пододвигает по столу коробку. Коробка не большая, но меня, словно фары привлекают этикетки «Trojan»[107].

Он знает.

Как это он знает?

- Двое – пара, трое – толпа, да? Ребенок не часть плана. Если тебе понадобится больше, найди меня.

Я смотрю, как Игорь начинает подниматься, слышу скрежет стульев по бетонному полу, и удаляется вниз коридора.

У меня нет ничего, - сказал Гейб прошлой ночью.

Чувствую, как у меня мутит в животе. Игорь встретил нас на улице вчера – был ли компрессор реально сломан? Я не вошла внутрь чтобы проверить, я поверила Игорю на слово и… о, боже. Прогуляйтесь. Планировали ли это Гейб и Игорь вместе?

Я помню, как Игорь и я скрывали выброс, должно быть он устроил засаду СМИ на отборных. Игорь невероятный тренер, все так скажут, но он тут в середине Канзаса и больше нигде. У него еще нет национальной признательности. Я знаю, мы с Гейбом его призовые жеребцы, узнаваемость судей базируется на достижениях их учеников. Игорю нужно, чтобы мы выиграли даже больше чем нам с Гейбом.

Ныряя в пустынный технический коридор, я оседаю в углу, кладя голову между колен. Вонь хоккейного оборудования переворачивает все в моем животе даже больше, чем мой разум, отправляющий меня в те многие ушедшие моменты прошедших нескольких месяцев. Чувство рук Гейба вокруг меня, мягкие поглаживания его рук, его губы напротив моей кожи только этим утром. Прошлая ночь и предыдущие. Первая ночь на балете.

Балет. Я стону, чувствуя глубокую боль в желудке. Воспоминания, которые я боготворила пять минут назад, сейчас, заставляют мою кожу дрожать. Конечно, это было слишком идеально, что Игорь дал нам билеты в частную ложу. Это не дешево; почему не на обычные места? И наказ смотреть эти романтические фильмы вне практики?

Я вспоминаю вчерашнюю свадьбу и выкидываю ее в мусорку, не могу же я позволить себе испоганить весь пол. Как я могла поверить Гейбу, что он сделает это сам? Я прокручиваю в голове его слова в тот день и понимаю, что даже читая обет ему удалось избежать момента, где он напрямую говорит, что любит меня.

Это нереально,- сказал он.

Все это время он хотел держать нас в секрете, все его неубедительные отговорки. Конечно, он никогда бы не сказал мне, что было на самом деле, так как это был секрет Игоря.

Я должна была знать все с самого первого дня, все эти «иди-поработай-над-скобками[108] Мэделин» и приглушенные разговоры. Когда Гейб даже не посмотрел бы на меня, пока Игорь ему не сказал. Я видела то, что хотела видеть, верила во все потому что я так отчаянно хотела верить.

Я сворачиваюсь клубочком у стены и позволяю последовать за этим слезам.

***

Я не имею понятия, сколько прошло времени, прежде чем я выплакала всю себя и высохла достаточно, чтобы заметить жужжащий телефон. Игнорирую сообщение Гейба и кидаю телефон обратно в сумку, иду умываться. Я не позволю ему увидеть меня плачущую. 

Гейб

Я заканчиваю вытираться к тому времени, как Крис входит в раздевалку.

- Чего хотел Игорь?

Крис хмурится.

– Все по-старому, я облажался. История моей жизни. Не вдавайся в это, Ромео.

Он откидывает коробку с «Trojan» на лавку передо мной.

– Здесь. Возвращение к тем временам, когда ты давал их мне.

Я засовываю презервативы в карман куртки прежде, чем кто-то из хоккеистов зайдет и увидит их разбросанными повсюду.

– Эм, спасибо?

Круто что не нужно будет подделывать пробежку в аптеку, но эта ситуация… неловкая. Я быстро одеваюсь, затем иду к машине. Загружаю плейлист прошлой ночи. Пока машина нагревается, я в своих мыслях. Я мгновенно прокручиваю эту утро: Мэд на моих коленях, настолько близко, насколько мы можем. И черт, лучше бы я не говорил Мэд принимать долгий душ. Я стону. Я забыл, что сегодня вторник.

Когда Мэд все таки появляется с катка, я жду уже двадцать минут. Я выхожу, чтобы помочь ей с сумкой.

– Ок,- дразню я. – Я знаю, я сказал тебе принять долгий душ, но серьезно?

- Ты сказал тебе нужно поговорить с Игорем, я болтала с Кейт.

Мэд захлопывает багажник «Вайпера».

Я открываю пассажирскую дверь для нее, затем сажусь на водительское место.

– Твоя мама работает допоздна сегодня, правильно?

- Ага.

Я показываю ей пакетики презервативов в моем кармане.

– Хочешь,- я останавливаюсь, смотря, как его лицо искожается. – Все хорошо?

- Нет.

Я раздавлен, кладу пакетики обратно в карман. Так, романтический Ромео.

– Прости,- я тянусь к ее голове. Неправильное движение, снова. Она вырывает свои пальцы из моих. – Мэд?

- Э… ничего,- говорит она. – Я нехорошо себя чувствую, это все.

Она выглядит не очень хорошо. Она выглядит так, будто снова хочет заблевать всю мою машину.

– Эм, тебе нужен пакетик или еще что-то?

- Просто отвези меня домой, - она закрывает глаза и наклоняется к окну. – Пожалуйста. 

Мэдди

После увиденных презервативов, я проклинаю все в течение всей нашей поездки домой. Вечером, даже не могу взяться за домашнюю работу. Я просто падаю на кровать в своей комнате и рыдаю в подушки. Пахнет Гейбом, но это ни сколько не утешает. Я встаю, снимаю одеяла и стаскиваю все вниз, в стирку.

Когда мама приходит домой, мы вместе ужинаем. Вернее, мы просто вместе раскладываем еду себе по тарелкам. Она не рассказывает ничего о своей поездке, а я не спрашиваю. Сейчас я понимаю, почему она не хочет ничего рассказывать о папе. Некоторые вещи причиняют слишком много боли, чтобы об этом говорить.