- Давай чуть быстрее.

Она выполняет мой приказ, двигаясь, как улитка по стоянке, находясь все еще на первой передаче, ну ясно, что я без преувеличения, называю ее – улитка.

После она начинает петлять, и я говорю:

- Давай теперь переключимся на вторую. Нажимай на сцепление, передвигай рычаг на вторую позицию, а дальше все так же со сцеплением и газом.

Переход шатковат, но она делает это. Еще немного тренируемся, но уже довольно быстро, Мэд переключается с первой на вторую скорости, как будто она делала это всю свою жизнь.

Мы работаем над рулением и парковкой. Первое время, Мэд паркуется прямо на ограничительную линию, но на второй раз, одним боком попадает между ними, ну а на третий раз, прям в точку.

Она ставит машину на ручник, поворачивается и смотрит на меня.

– Спасибо, Гейб.

- Всегда пожалуйста, - я сжимаю ее руку, даже не думая, что делаю, и только потом, сообразив, я быстро отпускаю ее и смотрю на небо через лобовое стекло – небо с оттенком красноты. Я даже не заметил, как стало поздно.

- Я могу это сделать,- говорит Мэд. Я поворачиваюсь к ней, и она фиксирует свой взгляд на мне. – Все, что мне нужно, это – попробовать.

Я снова отворачиваюсь.

- Мне было страшно, но мне не нужно было бояться. Это не получается сразу. Могу поспорить, я все еще буду делать ошибки. Все иногда делают ошибки.

- Да,- говорю я, смотря в пол машины.

- Хочешь, скажу тебе секрет?

- Да, давай.

- Знаешь, чего я боюсь? Каждый раз, когда я учусь делать новый прыжок. Каждый раз. Это не значит быть бесстрашной, это значит столкнуться лицом к лицу со своими страхами.

- Мэд…

- Поменяй закон жизни. И тот, кто смотрит только в прошлое или настоящее, точно потеряет свое будущее.

- Что?

- Джон. Ф. Кеннеди. Мой папа цитирует. Знаешь… ты можешь попробовать.

Она меняется со мной местами. Мы покидаем парк в тот момент, как ржавое ведро «Рэбит» Криса тянется вверх.

Мэд машет.

– Здесь Крис и Кейт.

Делай или не делай. Не пробуй. Это глупая цитата Йоды, не президента, но в то же время очень правдивая.

– Одна вещь за один раз,- говорю я,- нам лучше уезжать.

Я сползаю вниз по сидению, глупое действие, потому что все и так по машине поймут, что это я и уж точно, Крис с Кейт заметят идиотские помахивания Мэд.

- Наверно приехали посмотреть на закат. Мы можем уезжать, - Мэд смотрит поверх плеч и теряет из виду «Рэбит», потому что я выезжаю на улицу.

Легкий вздох удивления, после которого она хихикает.

– Или нет. Это Миллер Поинт? - Она ударяет по моей руке. – Я не могу поверить, ты взял мня в Поинт, чтобы учить вождению?!

- Люди меняются.

Мэд перестает смеяться.

– Мда, меняются. Это хорошо?

Я еще не знаю.

– Те, кто смотрит только в настоящее или прошлое, потеряют будущее,- сказал ДФК. Стоит ли из-за нашего с Мэд будущего рисковать карьерой фигуристов? 

Мэдди

Возвращаясь домой, я пытаюсь дозвониться до папы по фейс тайму, чтобы рассказать об уроке вождения и тесте, но он недоступен. Вместо этого, отправляю ему сообщение по почте и иду к маме в мастерскую. Может быть, я смогу помочь ей: буду отрезать какие-нибудь кусочки, чтобы она быстрее закончила мое платье.

Дверь закрыта и мне не слышно звуков ножниц или швейной машинки; только молчание и суровое шептание.

Я подсматриваю через щель и вижу, что мама сидит за швейным столом, прижав к уху телефон.

– Что мы будем делать с… да, я имею в виду мы… это не справедливо.

С кем она разговаривает? Еще одна «брайдзила» звонит в нерабочие часы?

- У нее тест по переходу в старшую категорию,- говорит мама. Одна ее рука взлетает к лицу и вытирает глаз. – Она как ты, столь же решительная.

Папа. Я улыбаюсь и слушаю следующие слова мамы.

– Я знаю, ты не собираешься отрекаться от нас.

Папа? Отрекаться? И что она имеет в виду под «нас»?

Я бы и дальше подслушивала, но прекрасно понимая, что важнее быть не пойманной, я осторожно делаю шаг назад, чтобы не попасть в поле зрения мамы. И раздается протяжный скрррииипп.

Тупой пол!

- Секундочку,- говорит мама, и окликает:- Мэдди, это ты?

Я выглядываю из-за двери.

– Да. Я просто иду… почистить зубы.

- У меня тут папа на телефоне. Хочешь поговорить с ним о тесте?

Она уже ему все рассказала, но я беру трубку и повторяю ему еще раз то же самое.

- Я так горжусь тобой, Мэдди,- говорит он, но его голос звучит так измученно, что если бы я могла его сейчас видеть, то я бы разглядела в нем серые прожилки.

Я отдаю телефон маме, так ничего и, не рассказав об уроке вождения. Я знаю, что в Вашингтоне на час позже, но все равно не так уж и поздно, чтобы он был таким уставшим. Что-то происходит…

- Я люблю тебя,- говорит мама в телефон. – Поговорим позже… пока.

- Все хорошо?

Мама наклоняется к столу, когда встает с места.

– Ничего, о чем тебе стоит волноваться, Мэдди. Все будет хорошо.

Я слышу, что она чего-то не договаривает. Она о чем-то волнуется и сейчас точно все не хорошо.

***

Из-за предвкушения теста и волнения о папе, я плохо сплю. Утром, только заманчивые мысли о роли Джульетты, вытаскивают меня из кровати.

Когда мы с Гейбом ступаем на лед, Игорь проигрывает нашу старую программу «Суперсемейку».

Мы быстро разогреваемся, и, не дожидаясь, что он позовет нас, с разгону врезаемся о бортик по обе стороны от него.

Игорь смотрит на нас поверх книги правил, наклоняя голову.

- А что случилось с «Ромео и Джульеттой»?- хором спрашиваем мы с Гейбом. - Храним, да? Для дебюта в сеньоры.

Я чувствую, как Гейб расслабляется и понимаю, что его руки все еще лежат на моей талии. Он должно быть тоже это осознает, потому что быстро отпускает меня. И все равно, мы не бросаем друг на друга, ни одного взгляда.

Игорь опять прячет свой нос за книгой, а Крис и Кейт в дальнем углу обвиняют друг друга в недавнем падении.

Игорь смотрит то на книгу правил, то на наш тест, лежащий рядом на бортиках.

– Мы просто будем делать двойные, а не тройные прыжки, в остальном все так же?

Мы не катали «Суперсемейку» недели, но я достаточно хорошо помню хореографию. Отпустить эмоции Джульетты сложнее.

Игорь кричит мне:

- Ты супергерой, Мэделин!

Но что-то изменилось с тех пор, и я уже не так бесстрашна, как раньше. После нескольких прогонов, Игорь говорит, что мы готовы.

Дома после ужина, я на цыпочках меряю шагами мамину мастерскую, слушаю жужжание машинки и замираю всякий раз, когда она останавливается.

Мама не звонит папе, в место этого, она зовет меня:

– Что происходит, Мэдди?

Так, а что я должна спросить у нее?

Она подходит и гладит руками по моим плечам.

– Нервничаешь по поводу теста?

- Нет.

Это правда. Соревновательные стандарты для уровня юниоров так же высоки, как и требования теста, мы с легкостью сдадим. Нам даже не надо выполнять трешки[35].

– Что с папой происходит?

Мама взъерошивает мои волосы и подстраивает свой голос до папиного спокойного тембра:

– Всегда делать правильный выбор – не самая большая проблема. А проблема в том, чтобы знать, что именно правильно.

- Линдон Б. Джонсон. Но…

Она слабо улыбается.

– У нас с твоим папой небольшое разногласие, каков правильный курс действий, на этом все.

Я иду в свою комнату и ложусь в кровать, оставляя дверь открытой. Но мама захлопывает дверь в мастерскую и закрывается на замок. Я переворачиваюсь и пытаюсь заснуть. По крайне мере, для одного я готова.

***

На следующий день, мы с Гейбом разминаемся в холле, прыгая через скакалку, когда входят судьи.

Что-то идет не так, и я спотыкаюсь о веревку. Гейб тоже останавливается и матерится в спину старой женщины, которая хромает мимо нас.