358. ВЕСНА В ТИКСИ Отдых к ночи, а ночи нету — Каждой ночью светло, как днем. Как тут будешь бродить до света, Тьму отыскивать днем с огнем? Утки в забереги слетают, Лед проталинами пошел. Из распадка любую стаю Тут выслеживать хорошо. Всё спокойно в холмах безлесных, Птицы свищут у самых ног, Да гремит в снеговых отвесах Черно-синий лютый поток. Солнце словно желтою пылью Одевает гор наготу; И, расправив рябые крылья, Мне в глаза взглянув на лету, Коршун падает с камня камнем, Пустырей разбойный герой, И скрывается за сверканьем Снега талого под горой. Но в пустыне, одетой светом, Там, где маревом поднят лед. Что за тень, колеблема ветром, На черте горизонта встает? То шагает легкий и скорый Мой товарищ — зачинщик охот. «Здравствуй! — крикну я через горы. — Как охота твоя идет?» И просторной свободой богаты, В цель стреляя под небеса, Сколько разной твари пернатой Мы привяжем на пояса! И к зимовке — уснуть до работы. Уходя, говорим вперебой О работе в порту, об охотах, Об осеннем пути домой. Осень — к осени, к лету — лето. Через несколько быстрых лет Спросишь: молодость моя, где ты? Ничего не слыхать в ответ. И тогда, тяжелее камня С неизвестных слетев высот, Глянет злая тоска в глаза мне, Надо мной задержав полет. Я из самых дальних затонов Верной памяти призову Время солнца и льдов зеленых — Сон, приснившийся наяву. И товарищи выйдут те же, Молодые — как в те года; Мы сойдемся на побережье После радостного труда. Впереди просторно и тихо, Темных крыльев пропал и след, Только в море из бухты выход — Словно в будущее просвет. 1935 359. ИТОГ
Иной судьбы, казалось, не желая, К несбыточному больше не стремясь, Так медленно, так нехотя жила я, В чужую жизнь стучаться утомясь. Ступала от удачи к неудаче, На близкое смотря издалека, Когда, мои пути переиначив, Их повела холодная река. Так палый лист уносится теченьем Куда-то в неизвестность. И пришло То чувство, что зовется отреченьем, Что холодно, пустынно и светло. У моря ветром рвало мох и камень, И приходилось, наклонясь дугой, Карабкаться, держась за трос руками, Храня дыханье, сжатое пургой. И день за днем вставали в сроках твердых Стремленье ветра, уровень воды, Путь облаков и в дождемерных ведрах Сухого снега светлые следы. Еще в июне льды в заливе стыли Зеленые, прозрачны и влажны, А светлая, холодная пустыня Взыграла всеми красками весны. На склонах гор, коричнево-лиловых, Горели мхи и снег сходил на нет; Большой пустырь куражился в обновах Болот, у неба отбиравших цвет. И солнечными длинными ночами, Держа от солнца руку у бровей, Бродила я с винтовкой за плечами, Пугая птиц в оттаявшей траве. И многократно утверждали скалы, Катая эхо моего ружья, Что лишь преддверьем — искусом закала Была вся жизнь прошедшая моя, Что было в ней борьбы постыдно мало. И, отступив в сознании вины, Молчала я, и снова возникала Над голым миром песня тишины. Она в ушах звучала бегом крови, Разгоряченной редкостной весной, Она была прекрасней и суровей, Чем гребни гор и небо надо мной. Оплетена напевом этим длинным, Я волю в нем услышала одну: Огромный зов к застроенным равнинам, Гораздо раньше встретившим весну. И стало ясно: от него не скроешь Себя нигде, и на краю земли Моя судьба — такого же покроя, Как судьбы тех — оставшихся вдали. Мы улью одному готовим соты. И доказал мне этой песни лад, Что жизнь друзей и прежняя работа, Объединясь в усилии, велят Вернуться к ним, чтоб изменять значенье Любых вещей по слову своему. 1935 360. ИСТОРИЯ ПОРТА
В каком краю мы жили целый год! Пришельца он встречает как врага. Ни дерева на камне, лишь метет Пустые горы снежный ураган. В промерах бухты, за буреньем дна Растаяло последнее тепло, И облаком и поступью грозна, Вошла зима, шагая тяжело. Она врасплох застать пыталась нас В палатках на пустынном берегу. И ускореньем метя каждый час, Пришлось дома достраивать в пургу. В три яруса шли койки по стене, — Тут места нет для одиноких дум; И приходили в гости, как стемнеет, Друзья со шхун, зимующих во льду. И в мертвом мире вестью о живом Звучал мотора равномерный стук, И мастерские в трюме баржевом Работали, как в городском порту. А у машины сплоченная рать Не знала слова «отдых» иль «прогул». Для охлажденья воду набирать Из проруби случалось нам в пургу. Ремень порою рвался, как назло, Покрыл одежду нефти жирный блеск, Но свет горел и радио несло Родные голоса из дальних мест. И новый порт Союза, на краю Республики, где нет еще дорог, На право жить заявку сдав свою, Как орден боевой, на карте лег. Пришла весна. Закладывали мол, И аммонал добычу брал у гор,— И скоро первый катер в рейс пошел Опробовать исправленный мотор. Под криками сирены и гусей Росло, нетерпеливей каждый час, Большое ожидание гостей — Гостей, хозяев порта после нас. И вот за длинным мысом — первый дым, Полярным морем подошли суда. Основан порт. Вбегает мол в залив, И меж судами катера снуют… Печаль и боль, откуда ж вы взялись При возвращеньи в прежнюю семью? Тут были холод, вьюга, теснота, Зимою вовсе не бывало дней, Тут крепла дружба, бранью начата, Не много дружб сравниться могут с ней. И край, людей сближающий в беде, Где воля крепнет, как осенний лед,— Он входит в память, ею завладев. В таком краю мы жили целый год… 1935 |
