305. СОНЕТ («Когда владеет морем мертвый штиль…») Когда владеет морем мертвый штиль, Мы видим часто бухты и маяки,— То лжет мираж, приподнимая знаки, А берег наш за сорок с лишком миль. Но видно всё: седеющий ковыль, Кроваво пламенеющие маки, Прибрежной пены охряную накипь И бота перевернутого киль. Мечты мои, неуловимой тенью Возникшие на грани сновиденья, Коротким блеском прорезают тьму. И в этот миг глазам открыты снова Пути в морях тревожных и суровых. Но берег есть. И я пробьюсь к нему! 1941 306. ТЕБЕ Мы попрощаемся в Кронштадте У зыбких сходен, а потом Рванется к рейду серый катер, Раскалывая рябь винтом. Под облаков косою тенью Луна подернулась слегка, И затерялась в отдаленье Твоя простертая рука. Опять шуметь над морем флагу, И снова, и суров и скуп, Балтийский ветер сушит влагу Твоих похолодевших губ. …И если пенные объятья Назад не пустят ни на час И ты в конверте за печатью Получишь весточку о нас — Не плачь, мы жили жизнью смелой, Умели храбро умирать, — Ты на штабной бумаге белой Об этом можешь прочитать. Переживи внезапный холод, Полгода замуж не спеши, А я останусь вечно молод Там, в тайниках твоей души. А если сын родится вскоре, Ему одна стезя и цель, Ему одна дорога — море, Моя могила и купель. Август 1941 307. ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ПОХОДА Когда мы подвели итог тоннажу Потопленных за месяц кораблей, Когда, пройдя три линии барражей, Гектары минно-боновых полей, Мы всплыли вверх, — нам показалось странно Так близко снова видеть светлый мир, Костер зари над берегом туманным, Идущий в гавань портовый буксир. Небритые, пропахшие соляром, В тельняшках, что зараз не отстирать, Мы твердо знали, что врагам задаром Не удалось у нас в морях гулять. А лодка шла, последний створ минуя, Поход окончен, и фарватер чист. И в этот миг гармонику губную Поднес к сухим губам своим радист. И пели звонко голоса металла О том, чем каждый счастлив был и горд: Мелодию «Интернационала» Играл радист. Так мы входили в порт. 1941 308. НА ДНЕ Лежит матрос на дне песчаном, Во тьме зелено-голубой. Над разъяренным океаном Отгромыхал короткий бой, А здесь ни грома и ни гула… Скользнув над илистым песком, Коснулась сытая акула Щеки матросской плавником… Осколком легкие пробиты, Но в синем мраке глубины Глаза матросские открыты И прямо вверх устремлены. Как будто в мертвенном покое, Тоской суровою томим, Он помнит о коротком бое, Жалея, что расстался с ним. 1941 ВСЕВОЛОД ЛОБОДА Всеволод Николаевич Лобода родился в 1915 году в Киеве. Его отец — преподаватель русского языка и литературы, мать кончила консерваторию и была оперной певицей. Любовь к литературе проявилась у Всеволода еще в детстве. Десяти лет он писал стихи, сочинял рассказы. В 1930 году Лобода закончил среднюю школу, переехал в Москву и вскоре поступил учиться в ФЗУ Щелковского учебно-химического комбината. В это же время Лобода начал печататься. В 1932–1934 годах В. Лобода на Мытищинском вагоностроительном заводе редактировал газету-многотиражку «Кузница». С сентября 1934 года работал в журнале «Высшая техническая школа». В 1935 году Лобода поступил в Литературный институт им. Горького. В последующие годы сотрудничал в журналах «Литературная учеба» и «Костер», выступал со статьями, писал стихи. В первые месяцы войны В. Лобода работал на радио, а потом ушел на фронт. Был пулеметчиком, артиллеристом, воевал под Ленинградом и Старой Руссой, под Великими Луками и в Прибалтике. Одно время работал в дивизионной газете. В годы войны не переставал писать стихи, которые печатались в дивизионной многотиражке или хранились в записных книжках друзей. Всеволод Лобода погиб 18 октября 1944 года в Латвии, неподалеку от города Добеле. 309. ИЗ ЦИКЛА «ВОЙНА» Вступление Ночной зефир Струит эфир. Шумит, Бежит Гвадалквивир. А. С. Пушкин На берегах Гвадалквивира, Купаясь в травах, загорать. Окончив день труда и мира, В кругу товарищей дышать Весельем солнечного пира. И тронуть нежной песни лад, Когда расцветится закат На тишине Гвадалквивира. В ночной глуши двоим добро. Всплесни веслом. Нам серебро Чеканит гладь Гвадалквивира, Нам нержавеющая лира Поет бессмертие реки. Взорвали сон Гвадалквивира В крови погрязшая мортира, От крови черные полки. 1937–1938? |
