157. НАВСЕГДА Окаймленный горестной тенью, Видит мир, от ярости дрожа, Как с пальбой врываются в селенья Рыцари отмычки и ножа. Трупов исковерканные груды, Города, спаленные дотла… Всюду кровь горячая, и всюду Ржавый след насилия и зла. Это смерти, рабства и позора Злобою сведенное лицо, Плюнь в него — и вражескую свору Захвати в железное кольцо! Враг ведет на смерть перед собою Наших братьев, девушек, детей, И померкло небо голубое От проклятых дьявольских затей. Кровью набухающее море Кажется суровым и седым, Вдовьих слез, насилия и горя Никогда врагу мы не простим! Месть страшна — пусть молит враг: «Не надо», Хлынув в исступлении назад, Говорим — бандитам нет пощады, Не забыть расстрелянных ребят. Близок день, когда в глубокой бездне, Не оставив грязного следа, Свастика кровавая исчезнет И земля воскликнет — навсегда! 1941 ХАЗБИ КАЛОЕВ
Хазби Калоев родился в 1921 году в селении Зака (Северная Осетия). В 1934 году, после неполной средней школы, Калоев поступил на рабфак, который окончил в 1937 году. В дальнейшем Калоев учился на русском отделении Тбилисского государственного университета, а оттуда перевелся в Североосетинский педагогический институт. Завершить образование ему помешала война. Писать Хазби Калоев начал еще школьником, в 30-е годы. С 1936 года его стихи публиковались в газетах и журналах. Писал он на осетинском и на русском языках. Накануне войны Калоев написал драму «Сыновья Бата» и принялся за драму «Кровавый путь», которую заканчивал уже на фронте. В самом начале Великой Отечественной войны Калоев со студенческой скамьи ушел в армию. Командир танка Хазби Калоев был убит в бою под Белгородом в 1943 году. В 1957 году в Орджоникидзе вышел сборник стихов Хазби Калоева «Луч солнца» на осетинском языке. 158. ОЗЕРО Отошли луны страданья, Степь в ее сияньи спит. Ветра легкое дыханье Гладь озерную рябит. Но над зыбью очерк мрачный Черной тучи узнаю. С этим озером прозрачным Я судьбу сравню свою. 1939 159. УЛЫБАЕТСЯ НЕБО Улыбнулось светло и немо Надо мною ночное небо… Я к груди твоей прикасаюсь, Я сгореть в любви опасаюсь… Чаша счастья — она бездонна, Чаша жизни — полна до срока… Только ветер скулит бездомный Без тебя ему — одиноко. Но всей дрожью сиюминутной И дыханья горячей тайной Огражден я от мысли смутной, Защищен от тоски случайной. И опять сердце бьется чаще, В цепь мечтаний включая ток… Чтобы тотчас новое счастье Я очами окинуть мог. Август 1940 160. «Улетел соловей — и веселье затихло…» Улетел соловей — и веселье затихло. В свежих лужицах зябнет вода. Вот и рыжую осень настигли Белозубые кромочки льда. И холодное небо застыло. Лес замолк, соловей улетел. Над холмами и рощами, пробуя силу, Ветер сумрачно вдруг загудел. 1940 161. «Цветок увидал я на сломанном древе…» Цветок увидал я на сломанном древе. Цветок улыбался, кивал головой, Здоровался с птицами, солнцем, травой, И радость звенела в его лепестках! Цветок увидал я на сломанном древе. Цветок увидал я на сломанном древе, И рядом журчащий бежал ручеек. И жизнь я увидел, как свежий цветок, Согретый лучами, омытый росой, Цветок увидал я на сломанном древе. Цветок увидал я на сломанном древе. Губами соцветие я наклонил И сердце я в чашу цветка уронил… Но ветер, но буря сорвет лепестки! Цветок увидал я на сломанном древе. 1940 162. «Ночная темнота, и тайно лист дрожит…» Ночная темнота, и тайно лист дрожит, Ночная темнота и гулкие удары, Доносит ветер жалобы гитары, Которая над сердцем ворожит. Ночная темнота, а я с тобой вдвоем, Смущенный взгляд ловлю во тьме я И губы нахожу твои, робея, И весь горю неведомым огнем. Ночная темнота над головой. На крыльях белых мы над тишиной Летим с тобой в далекие владенья, Куда манили нас виденья. 1940 163. «В ущелье — холодная, черная ночь…» В ущелье — холодная, черная ночь, На облако с неба упала луна… Я милой писал бы — да что-то невмочь, Меня ведь и вспомнить не хочет она. Грохочет, волнуется горный ручей, И с берега пена сползает, седа… От кос твоих черных, от черных очей Влюбленной душе не уйти никуда. Обмануто сердце, в нем черная ночь, Уходит оно, а разлука страшна… Я милой писал бы, да что-то невмочь, Меня ведь и вспомнить не хочет она. 1940 |
