Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Багрицкий Всеволод ЭдуардовичСмоленский Борис Моисеевич
Отрада Николай Карпович
Кульчицкий Михаил Валентинович
Джалиль Муса Мустафович
Артемов Александр Александрович
Богатков Борис Андреевич
Вакаров Дмитрий Онуфриевич
Коган Павел Давыдович
Майоров Николай Петрович
Лебедев Алексей Алексеевич
Карим Фатых Валеевич
Занадворов Владислав Леонидович
Вилкомир Леонид Вульфович
Гаврилюк Александр Акимович "О.Вольний, А.Холмський"
Герасименко Кость
Инге Юрий Алексеевич
Калоев Хазби Александрович
Каневский Давид Исаакович
Квициниа Леварса Бидович
Костров Борис Алексеевич
Котов Борис Александрович
Кубанев Василий Михайлович
Лобода Всеволод Николаевич
Монтвила Витаутас
Наумова Варвара Николаевна
Нежинцев Евгений Саввич
Пулькин Иван Иванович
Росин Самуил Израилевич
Спирт Сергей Аркадьевич
Стрельченко Вадим Константинович
Суворов Георгий Кузьмич
Сурначев Николай Николаевич
Троицкий Михаил Васильевич
Федоров Иван Николаевич
Чугунов Владимир Михайлович
Шершер Леонид Рафаилович
Ширман Елена Михайловна
Шогенцуков Али Асхадович
Шпак Микола
Копштейн Арон Иосифович
Розенберг Леонид Осипович
Лапин Борис Матвеевич
>
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне > Стр.45
Содержание  
A
A

132. РОДИНА

Вот она — лесная родина:
Над рекой падучая гроза,
Наливная черная смородина,
Черная, как девичьи глаза.
А в лесах, за горными вершинами,
Травы стынут в утренней росе,
И березы с лопнувшими жилами
Падают, подвластные грозе.
И навек плененная просторами,
Выбегает узкая тропа.
Дальнее село за косогорами,
В воздухе повисли ястреба.
И потайно за густыми травами
Сказывали парням молодым,
Как по Волге с Емельяном плавали,
Жили с атаманом Золотым.
Над крестами, над моими предками,
Над крутыми строками стиха
Снова машет огненными ветками
Дикая заречная ольха.
И хоть сколько бы дорог ни пройдено,
Ни отмерено далеких верст —
Хлебом-солью повстречает родина,
Улыбнется тысячами звезд.
А меж гор, что с тучами обвенчаны,
Кама силу пробует свою.
Я ни друга, ни отца, ни женщины
Не любил, как родину мою.
1936

133. «Я искал тебя у вод падучих…»

Я искал тебя у вод падучих
На далекой родине ветров,
У гнездящихся на снежных кручах
Белокрылых северных бродов.
Узнавал я по примятым травам,
По следам, оставленным в росе,
По каким тяжелым переправам
Ты прошла в девической красе.
И кочевника с оленьим стадом
В полдень настигал я на тропе,
С ним делился крепким самосадом,
Спрашивал всю правду о тебе.
И скитался вновь, чтоб тем же летом,
В горе, в одиночестве, в тоске,
Рядом с маленьким девичьим следом
След мужской увидеть на песке;
Чтобы за полночь простой охотник,
На медведя ладя самострел,
О тебе сказал бы неохотно,
На меня б спокойно посмотрел;
Чтоб я понял ночью равнодушной,
Как дымятся горы впереди,
Что тебя разыскивать не нужно,
Если ты стучишь в моей груди!
1937

134. ЩИТ

Мы щит нашли на поле Куликовом
Среди травы, в песке заросших ям.
Он медью почерневшей был окован
И саблями изрублен по краям.
Безвестный ратник здесь расстался с жизнью,
Подмят в бою татарским скакуном,
Но всё же грудь истерзанной отчизны
Прикрыл он верным дедовским щитом.
И перед ним в молчании глубоком
Мы опустили шапки до земли,
Как будто к отдаленнейшим истокам
Могучего потока подошли.
…Что станет думать дальний наш потомок
И чем его наполнится душа,
Когда штыка трехгранного обломок
Отыщет он в курганах Сиваша?
<1940>

135. «Всё было таким особым…»

Всё было таким особым
Той сказочной дикой весной —
И бег ручьев по сугробам,
И солнечный свет сквозной.
В предчувствии близкого лета
Черемухи пышно цвели,
Их ветви под тяжестью цвета
Сгибались до самой земли.
Одна лишь под солнцем весенним
Стояла суха и грустна,
И белым безумным цветеньем
Совсем не блистала она.
Она в полуночную темень
Ветвями стучала в окно,
В ответ под ударами теми
Слегка дребезжало оно.
И я выходил, босоногий,
Из комнатной духоты
И видел: бежали дороги
Под светом неверной звезды.
Пустынная полночь! А где-то
В песках Каракумов, в пыли,
Пылало в сто градусов лето,
Но люди Турксиб вели.
Земля на заре дымилась,
Гудели в ночи трактора,
Сезонникам ражим на милость
Сдавалась Магнит-гора.
Трубила на севере битва,
Входили во льды суда,
И было до слез обидно,
Что им не зайти сюда.
Любя, ненавидя и мучась,
И бредя во сне высотой,
Я понял печальную участь
Завядшей черемухи той.
Ее не касалось веток
Паденье вечерних рос,
И рядом с черемухой этой
И я, задыхаясь, рос.
А там, за окном, коростели
Сходили с ума в ночи,
Просторы земли синели,
К озерам неслись ручьи.
Весь мир я увидел воочью —
Он звал на сотни ладов,
Такой незабвенной ночью
Покинул я отчий кров.
Рубашка, тужурка, ботинки —
Немудрое барахло!
И вдаль уводили тропинки,
Чтоб сердце назад не влекло,
Чтоб Родину видеть и всюду
Встречать мне родные края…
Тебя никогда не забуду,
Подруга лесная моя.
Но как-то я сверстника встретил,
Сказал он, слезая с седла:
«На том незабвенном рассвете
Черемуха вдруг зацвела».
1940
45
{"b":"247382","o":1}