Это исходило из черных воинов, окруживших Магистра Войны, словно они черпали его из некоего бездонного источника внутри себя. Или же какая-то ужасная сила тянулась сквозь них, позволяя толике своего мира просочиться в этот.

Стрелы убийственной энергии из орудий рыцаря вошли в луперков. И исчезли. Они оказались поглощены, будто Двойное Пламя стало темными окнами в иное царство бытия.

А затем все кончилось, и Аксиманд пошатнулся, когда ход времени догнал его, а мир мгновенно вернулся в фокус. Он оперся на щит. Сердце работало с натугой, словно оказалось в плену кожи, которая была ему слишком мала.

— Что…

Это было все, что он успел сказать, прежде чем луперки разорвали объятия вокруг Магистра Войны. К доспеху Луперкаля липли ручейки черного пламени, но он был жив.

Рыцарь, возглавляющий атаку, замешкался, ошеломленный тем, что цель не погибла. Его орудия поднялись исправить эту ошибку, но секундная пауза уже лишила его единственного преимущества.

И лишь эта секунда и требовалась Гору.

Я должен быть мертв.

Нервные окончания горят. Боль. Боль, подобной которой он никогда не знал.

Даже при нападении на Купол Возрождения не было настолько плохо. Он мог бы выдержать ожоги и физические травмы, но колючее пламя от кнута рыцаря резало нервы, словно ликующие мучители.

Я должен быть мертв.

Нет времени размышлять о том, что это не так. Справься с болью. Загони ее вглубь. Перенеси ее позже.

Луперки Мала и Таргоста спасли его. Не было времени гадать, как именно. Отступление было невозможно. Ему причинили боль, и ему нужно было причинить боль в ответ. Аксиманд и Пятая рота приближались. Все кончится до того, как они доберутся к нему.

Гор поднял взгляд на атакующих рыцарей.

Я жив, и это был ваш единственный шанс.

Луперки бросились от него, словно стая хищных птиц, выпущенных с гнезд на доспехе. Гораздо быстрее, чем должно двигаться что-либо живое. Там, где они вцепились в него, остались ожоги. Холодовые ожоги. Гор двинулся следом, занося Сокрушитель Миров над головой.

Первый рыцарь сделал шаг назад, и Гор рассмеялся.

— Испугался теперь? — взревел он.

Шлем заполнился вопящим треском вокса. Он сорвал его и отшвырнул прочь.

Луперки роились вокруг ног рыцаря, карабкаясь и прыгая вверх. Уверенно хватаясь за кромки сегментированных пластин. По пути наверх они рвали, переламывали соединительные кабели, выдирали сервоприводы и сцепки. Гер Гераддон вскарабкался быстрее всех и вогнал когтистый кулак в пилотский отсек. Рыцарь щелкнул кнутом, бичуя себя самого, чтобы стряхнуть его. Приближались другие рыцари, обходящие предводителя с боков.

Приблизься. Окажись внутри их зоны обстрела.

С фырканьем загрохотали пушки, дульное пламя перемалывало землю в пыль. Сплошные снаряды следовали за Гором, но тот подставил между собой и обстрелом первого рыцаря. Заряды стабберов прошлись по панцирю ведущего рыцаря и установке термального копья. Оружие взорвалось.

Тело другого рыцаря врезалось в первого, раздавив еще двух луперков, которые умерли с воем. Он вогнал ионный щит в броню предводителя, швырнув последних в воздух. Словно слезы, хлынули стекло и смазка.

Показавшийся пилот был мрачным красавцем с жестокой улыбкой.

Гор рассмеялся. Ты все еще думаешь, что можешь меня убить.

Он поднырнул, когда рыцарь топнул ногой. Перекатившись, Гор поднялся на ноги и разорвал своей когтистой перчаткой пневматический узел в сочленении голени рыцаря. Тот пошатнулся, гироскопические сервоприводы с визгом пытались удержать боевую машину в вертикальном положении.

Третий и четвертый рыцари выходили на огневые позиции. Позади толкалось еще больше.

Продолжай двигаться. Не давай им прижать тебя на месте.

Гор петлял между ногами атакующих, будто волк-одиночка посреди стада. Однако создания из этого стада могли раздавить, сжечь и выпотрошить его. Топающие ноги давили землю. Вокруг били ревущие цепные клинки, превосходившие шириной спидер «Дротик». Энергетический кнут ведущего рыцаря затрещал, проплавив на песке трехметровую стеклянистую борозду.

Гор вскарабкался на грейферный механизм растопыренной ноги рыцаря. Он ухватился за ребристые кабели на голени и согнул ноги. Присев, он подпрыгнул так высоко, как только мог. Взмах Сокрушителя Миров — и коленный сустав взорвался. Нога рыцаря подогнулась, и тот пьяно оступился. Ни одна система стабилизации не могла его удержать.

Рыцарь рухнул, его броня смялась, панцирь раскололся. Взорвались силовые ячейки орудийной установки, и поверженную машину окутало пламя. Гор увидел, как в кабине кричит сгорающий пилот.

Упал еще один рыцарь, верхняя часть его торса взорвалась вишнево-красным огненным шаром. Гор ощутил волну жара, не связанную с его уничтожением. По черному пляжу с ревом двигался эскадрон из трех «Глеф», и их безумно мощные волкитные карронады окутывало колышущееся марево от недавнего разряда.

Громадные танки представляли собой разновидность «Разящего клинка», для производства которой требовался катастрофический объем ресурсов и квалификации. Лишь с великой неохотой Марс утвердил внедрение в Легионы танка, несущего такое орудие. Лунные Волки были одним из первых Легионов, кто получил «Глефы» — еще один знак благосклонности Императора.

За ними появились и другие танки, все сверхтяжелые. Два эскадрона «Теневых мечей» и кузенов «Глеф» — собственно «Разящих клинков». Из пушек-«вулканов» ударили жгучие лучи, а турели ускорителей хлестнули бронебойными снарядами. Шум был оглушительным. Грохот эхом отразился от утесов.

Три рыцаря оказались практически стерты с лица земли, от них осталась лишь пара расплавленных ног и пара орудийных установок. Четвертый успел вскинуть свой ионный щит достаточно быстро, чтобы отвести в сторону всю мощь снаряда повышенной плотности, который, тем не менее, полностью оторвал руку и большую часть плеча.

Рыцарей чудовищно превосходили огневой мощью, и им было об этом известно. Охотничий горн предводителя испустил воющий звук, и они отступили туда, откуда пришли. Посрамленные и сокрушенные, они оставили половину своих мертвыми и уничтоженными.

Гор втянул пахнущий фицелином воздух, давая выход изнеможению и напряжению после боя. Маслянистый пот стекал по раскрасневшемуся лицу, собираясь в бороздках на броне, где запеклась кровь. Тело перегревалось, восстанавливая плоть. Движение с такой скоростью изнуряло. Даже примарха.

Он услышал лязг доспехов, и воины построились вокруг него, вогнав щиты в песок, чтобы создать импровизированное прикрытие. Он уже знал, что в этом нет нужды.

Сражение уже было выиграно.

Об этом сообщала болтающаяся бусинка вокса, которая повисла на вороте, когда он выбросил шлем. Обезглавливающий удар Ноктуа разрушил центр и, скорее всего, убил старшего вражеского офицера. Телепортирующиеся юстаэринцы и Катуланские Налетчики зачищали траншеи, и Эзекиль с Кибре не давали пощады.

Когда линия обороны оказалась брошена, по окровавленному пляжу двинулись тысячи бронемашин: «Лендрейдеры», «Разящие клинки», Носороги», «Сикараны» и, наконец, «Химеры» ауксилий Литонана. За ними следовали «Хищники» всех разновидностей, а также эвакуационные тягачи, разведывательные танки и машины пополнения запасов «Троянец».

На поле боя роились апотекарии, которые подбирали раненых, пока дым от бомбардировки сдувало в море. Горело множество остовов, устилающих побережье.

— Тяжелая цена, — произнес Гор, когда Аксиманд подошел к нему и вогнал свой щит в песок. Он закашлялся, во рту была кровь.

— Сэр! — сказал Аксиманд. — Сэр, вы ранены?

Гор покачал головой, а затем осознал, что да — его действительно ранили. Сильно ранили. Он протянул руку и оперся на Аксиманда. Последний раз, когда он находился в окружении своих воинов и чуть не упал, кончился скверно для всех.

— Я в порядке, Маленький Гор.

Они оба знали, что это ложь, но, тем не менее, сошлись на ней.