Карто пораженно качает головой. Хол Велоф ошибочно принимает это за ответ.

— Думаю, он слишком сильно поврежден, — произносит командующий.

Смешно, что этот глупец думает, будто на Калте еще идет война, которую нужно выиграть. Несущие Слово уже добились победы, и судьба этой скалы не играет никакой роли.

Да, Ультрадесантники не были настолько посрамлены, насколько этого хотел Кор Фаэрон, однако они сломлены как боевая сила. Истощены. Они будут расходовать силы, чтобы отбить мир, утративший значение. Скорее всего, Лоргар уже забыл про Калт.

Силы с той стороны Великого Ока смотрят на Золотого, и сожжение Ультрамара — лишь начало его грандиозных планов.

У Малока Карто есть собственные амбиции. То, чем он здесь занимается — просто следующий шаг по пути к славе. Он уже чувствует, как во тьме движется его безымянная тень, чернильно-черный левиафан, который пожирает миры и уничтожает целые биологические виды ради собственного мимолетного развлечения. Темный Апостол ощущает, как существо даже сейчас охотится за новой добычей: смертными, сумевшими спастись с Калта каким-то невозможным способом.

Рука скользит по стеклянной поверхности варп-склянки, он чувствует, как рептилия извивается от голода. На кого бы она ни охотилась, добыча должна быть по-настоящему особенной, раз вызвала такое удовольствие у создания, чьи размеры выходят за пределы человеческого понимания.

— Нам не следует тут находиться, — вклинивается Хол Велоф в размышления Темного Апостола. Командующий смотрит в открытое небо. Он ощущает себя слишком беззащитным, чтобы насладиться насыщенными цветами агонии. — Ты видел, что случилось с Ланширом.

— Видел, — соглашается Карто. — Это было поразительно. И все же мы будем ждать.

— По твоей милости нас всех убьют, — произносит Хол Велоф и погружается в тревожное молчание.

Без армии Хол Велоф остро ощущает себя уязвимым, но вывести на поверхность такое количество людей означает уже через считанные мгновения навлечь на себя гнев орбитальных орудий Ультрадесанта. «Кроме того, — думает Карто, — братства вскоре послужат куда более великому делу, оставаясь на месте».

Темный Апостол долго гадал, подбирая сопровождающих легионеров. Лишь самые смертоносные воины могут надеяться остаться в живых, чтобы достичь цели. Лишь самые преданные и безжалостные.

Мало кто столь тверд в вере, как Эриэш Кигал.

Закованный в покрытую боевыми шрамами терминаторскую броню Кигал на голову выше Карто. На выпуклых наплечниках и плите нагрудника пляшут статические разряды и облученная пыль. Каждый кулак заканчивается молниевыми когтями, на шлеме в виде демонической морды теперь два закрученных рога. Рядом с Кигалом стоят шестеро воинов в таком же облачении, вооруженные комби-болтерами, молниевыми когтями, цепными кулаками и энергетическими боевыми молотами. У них на наплечниках знаки Октета, и Карто нанес на покрытые рубцами лицевые щитки всех ветеранов свою личную эмблему.

Над всеми возвышается безмолвный дредноут, на именной пластине саркофага которого вытравлено «Зу Гунара». Карто ничего не известно об этом воине. Какие бы остатки плоти ни хлюпали раньше в амниотической слизи, теперь их поглотила глубокая, как пустота, тьма с зубами и глазами. Огромная боевая машина уже не просто дредноут, а ночная тварь с железными кулаками.

— Так чего мы ждем? — спрашивает Хол Велоф, расхаживая туда-сюда в тени почерневшего от копоти завода по прессовке металла.

— Носителей могучего дара, — произносит Карто, увидев, как среди руин движется пыльное облако. Над пепельными останками сокрушенного города глухо разносится захлебывающийся кашель работающего двигателя. Хол Велоф тоже это слышит, и его рука тянется к увенчанному короной эфесу меча.

— Ультрадесант? — спрашивает он.

— Нет.

— С чего ты так уверен?

— Потому что мы еще живы, — говорит Карто, и в поле зрения появляется широкая промышленная машина с кузовом сзади, которая низко проседает на подвеске, с трудом двигаясь из-за груза. К крыше привязаны останки распятого скелета. Тело сохраняет целостность только благодаря покрытым рытвинами и изъеденным коррозией пластинам панцирной брони и обрывкам формы. На костях не осталось плоти, они выбелены до пепельного оттенка.

— Майор Кадин, полагаю, — произносит Карто с гортанным смешком.

Хол Велоф странно смотрит на него, но Темный Апостол не спешит удовлетворить любопытство командующего.

Хотя Карто и отмахнулся от опасений Хол Велофа, он смотрит вверх в поисках признаков того, что их обнаружили. Он тщательно выбирал момент. Удары электромагнитной бури скроют эту часть города от геосателлитов над головой.

— Идем, — произносит Карто, и они с Хол Велофом выходят из-под прикрытия здания.

Терминаторы Кигала и Зу Гунара следуют за ними среди обломков раздавленного мегаполиса. Война повергла сооружения, которые создавались устойчивыми к землетрясениям, огню и наводнениям, и это зрелище доставляет Карто огромное удовольствие.

Машина с хрипом движется им навстречу и, наконец, останавливается в тени статуи Конора. Синяя краска осыпалась хлопьями, как будто ее выжгли изнутри. Голый металл рамы и панелей уже коррозирует. Терминаторы наводят спаренные стволы своего оружия на водительское окно. Карто слышит сквозь издаваемый городом скорбный стон стали и сухой шелест ветра гудение лазерных целеуказателей и моторов дальномеров.

Пассажирские двери машины открываются, и Карто чувствует насыщенный аромат разлагающегося мяса. Из кабины выскакивает человек с меткой Братства, и Темный Апостол видит на нем метку смерти. Тот носит ее с гордостью, превратившись в груду гниющей плоти. Из раздутых пор, покрывающих каждый видимый сантиметр кожи, сочится млечная жидкость. Глаза желтого цвета пронизаны лопнувшими капиллярами и практически слепы из-за катаракт.

Увидев, что на человеке вражеская форма, Хол Велоф обнажает меч.

Он еще не понял, что это один из их людей. Из двери напротив появляется другой аколит братства, которого постигли еще худшие невзгоды. Из всех пор льется кровь, каждый порыв гонимой ветром пыли сдирает плоть с костей.

Сквозь искореженное стекло крыши Хол Велоф видит третьего человека. У того облезла кожа с черепа, он смотрит на Темного Апостола незрячими глазницами, которые залиты жидкостью. Руки срослись с рулевой колонкой в странном биологическом симбиозе. Терзаемого невыразимой мукой слепца привели сюда темные монархи варпа.

Хол Велоф протягивает руку внутрь машины и срывает с формы водителя опознавательную эмблему. Вместе с ней отделяется кусок влажного мяса, который шлепается в пыль. Командующий смотрит на символ, и ему требуется секунда, чтобы понять. Карто идет вокруг машины туда, где умирающие люди откидывают тяжелый брезент. Хол Велоф появляется рядом, когда становится видно оружие, за которым они явились.

Оно имеет форму сферы и меньше размером, чем ожидал Карто. Метр в длину, включая защитный металлический кожух. Поверхности гладкие, синей краски больше нет, и корпус приобрел тускло-серый оттенок, совсем как былой цвет Несущих Слово.

На боку вытравленный кислотой недвусмысленный предупреждающий символ.

Кольцо, из середины которого выходит три разветвляющихся луча, образующих расположенные треугольником круги. С древнейших дней это был знак силы стихии, неосознанное воплощение ужаса перед чумой, пребывающего в сердцах и умах смертных с рассвета времен.

Хол Велоф поднимает эмблему водителя.

— Эти люди покинули убежище Праксор, пока оно еще не было уничтожено.

— Именно так, — соглашается Карто.

На них падает тень Зу Гунары. Дредноут извлекает боеголовку из транспортного отсека. Она тяжелая, и машина заметно приподнимается из пыли. Люди, чья плоть сползает с тел, будто сырая ткань, испускают вздох удовольствия.

— Это то, что я думаю? — спрашивает Хол Велоф.

Карто кивает.

Он чувствует, как варп-склянка на бедре извивается от волнения. После получения этого оружия всеобщего уничтожения его единение с нематериальным существом становится еще ближе.