— Думаю, «Меч Аргуса» и «Багровый призрак». Отряды Армии с этих кораблей разместятся здесь и удостоверятся, что культ нефилимов мертв и погребен. Если все пойдет хорошо, они присоединятся к моему экспедиционному флоту через несколько месяцев.

Крылатый примарх взглянул на небо.

— Боюсь, мы видим их не в последний раз.

— Хан сейчас разыскивает их родной мир. Он закончит то, что мы сегодня начали здесь.

— Я на это надеюсь. Технология, которой пользовались ксеносы, легкость, с которой они проникли в разумы гражданских… Это тревожит. Мы не можем позволить распространяться этой заразе, — Сангвиний оглянулся на брата. — Итак, куда ты теперь?

— В сектор Улланор. Дюжина систем замолчала, от Новой Митамы до самого Налкари. Подозреваю очередное вторжение ксеносов.

— Орки?

— Возможно. Я могу воспользоваться твоей помощью, брат?

Сангвиний снова улыбнулся.

— Сомневаюсь в этом. И я не смог бы оказать ее, даже если бы захотел. Мои астропаты уже не первый день встревожены, передавая сообщения от наших скаутов в Персее Нуль. Мне доложили, что там крайне необходимо Согласие.

— Великий план отца… Он нечасто предоставляет нам шанс сражаться вместе, — заметил Хорус. Его брату послышалась нотка сожаления в словах. — Сколько славы мы разделили в этот день? Недостаточно.

— Согласен.

На поле битвы примархам довелось рубиться рядом, когда орда серокожих нефилимов бросилась на них, испуская из стеклянных шипов на руках и ногах акустические импульсы. Братья встали спиной к спине, этот момент стал поворотным в сражении и гарантировал им победу.

— Признаю, был бы рад возможности снова сражаться рядом с тобой, — продолжил Сангвиний. — И не только. Мне не хватает наших бесед.

Хорус еще больше нахмурился.

— Однажды мы покончим со всем этим, — он указал на пески пустыни и следы битвы. — Тогда сможем наговориться всласть и играть в регицид сколько душе угодно. По крайней мере, до следующего Крестового похода.

Что-то в тоне брата заставило Сангвиния призадуматься. В нем был скрыт некий смысл, который он мог почувствовать, но не понять, нечто такое, что, возможно, даже сам Хорус не вполне осознавал.

Шанс на понимание окончательно был утрачен, когда фигура в багровом доспехе быстро поднялась по склону низкого холма.

— Милорды. Простите, что прерываю. — Ралдорон поклонился и метнул в Хоруса настороженный взгляд, прежде чем повернуться к своему примарху. — Требуется присутствие Ангела… в другом месте.

— Есть проблемы, первый капитан? — спросил Хорус офицера Кровавых Ангелов.

Худое серьезное лицо Ралдорона под роскошной гривой светлых волос было непроницаемо.

— Дело легиона, милорд, — сказал он. — Требующее личного внимания моего повелителя.

Сангвиний устремил на своего капитана тяжелый взгляд. Ралдорон был одним из наиболее доверенных людей и командиром элитной ветеранской роты, заслужившим множество почестей за десятилетия войны во имя Императора. Он являлся советником примарха и носил новый почетный титул «магистр ордена», выполняя роль, схожую с той, которую играли воины Морниваля в легионе Лунных Волков. Первый капитан не слыл импульсивным человеком, так что столь беспардонное вмешательство в беседу примархов само по себе становилось причиной для беспокойства.

— Говори, Рал.

Последовала короткая пауза, такая крошечная, что лишь тот, кто знал капитана Ралдорона так же хорошо, как его повелитель, уловил бы ее. Но она была достаточной, чтобы указать на наличие проблемы.

— Один из наших братьев был… потерян, повелитель.

Сангвиний почувствовал, как его лицо застывает, превращается в маску, словно в вены проник холод.

— Брат, прошу извинить меня.

Ангел не услышал ответа Хоруса, он уже уходил, следуя за Ралдороном сквозь пелену дыма, клубившегося над потемневшей пустыней.

Они молчали и когда шли, и когда ехали в «Лендспидере», который Ралдорон взял для передвижения по району боевых действий. Сангвиний ушел в себя и приготовился к худшему, пока первый капитан пилотировал машину над восточным флангом поля битвы. Они мчались на предельно низкой высоте, ныряя в неглубокие впадины, огибая руины башен восхваления и обвалившиеся стены. Когда гравитационные двигатели сбросили обороты у места назначения, примарх увидел, что ситуация выглядит именно так, как ему хотелось. Великолепный организатор, Ралдорон проследил за тем, чтобы обширный район был оцеплен. Легионеры в кордоне диаметром в несколько сотен метров стояли спиной к охраняемому объекту. Ни один не поднял головы, когда над ними пролетел спидер и сел во внутреннем дворе разбомбленной часовни сопереживания.

— Там, — мрачные слова Ралдорона, кивнувшего в сторону развалин, раздались сквозь тихий гул работающих на холостом ходу двигателей. — Я изолировал его, как только понял, что с ним.

Пока они шли к обвалившемуся зданию, Сангвиний почувствовал, как холод в крови распространяется по рукам. Стены наклонились вправо, а потолок рухнул, из-за чего овальная церковь почти погрузилась в песок. Вторая, меньшая группа легионеров стояла возле входа. Эти воины были из числа почетной стражи Ралдорона. Они тоже стояли спиной к охраняемой зоне и не отреагировали на присутствие своего примарха.

— Его имя?

— Алотрос, — сказал Ралдорон. — Отличный послужной список. Из сто одиннадцатой роты капитана Тагаса.

— Что знает Тагас? — спросил Сангвиний.

— Что брат Алотрос мертв, милорд, — из темного проема появилась фигура в золотом доспехе и отдала честь. Строгое выражение лица Азкаэллона было красноречивее любых слов. — Убит ксеносами, испарился при взрыве. Благородная смерть. — Сангвинарный гвардеец умышленно встал перед своим командиром, бросив сердитый взгляд на Ралдорона. — Тебе не следовало приводить повелителя сюда.

Ралдорон хотел было ответить, но примарх перебил его:

— Это решать не тебе, командир гвардии.

Азкаэллон слегка побледнел из-за силы в твердом спокойном тоне Сангвиния.

— А теперь отойди.

Азкаэллон подчинился, но не промолчал.

— С этим должны разобраться мы, господин. Тихо.

— Тихо? — повторил примарх, его тон вдруг стал сухим. — Нет, мой сын. Ни один Кровавый Ангел никогда не умрет в тишине.

Воздух в разрушенном храме ксеносов был пропитан резким металлическим запахом свежей крови. Сангвиний облизал губы, не сумев удержать инстинктивной реакции. Его омофагическая мембрана различила все группы человеческой крови, определяя их так же легко, как винодел распознает возраст вина и состав букета. Здесь пролилась и кровь ксеносов — среди прочих присутствовал едкий запах нефилимов.

Примарх обнаружил, что золотые ботинки его доспеха всколыхнули небольшое озеро темной жидкости, которое образовалось в темном нефе часовни. Здесь было очень много мертвых, рассаженных вдоль стен помещения, словно зрители на театральной постановке. Среди руин валялись обломки артефактов нейротехнологии нефилимов — приемники синапсов, эмпатические матрицы и тому подобное. Но здесь не было признаков насилия, следов битвы, которая кипела весь этот день. Нет, это зрелище напоминало не войну, но резню.

Примарх увидел Алотроса, как только вошел в храм, на фоне холодных трупов его горячее тело отчетливо предстало улучшенному зрению примарха. Космодесантник припал на одно колено в центре лужи, словно в клятве верности, аккуратными, спокойными движениями черпал темную жидкость с пола и подносил к губам. И пил молча, неторопливо.

— Посмотри на меня, — приказал Сангвиний. Его охватила необычная печаль, а сердце в груди сжалось, когда Алотрос медленно подчинился.

Доспех Кровавого Ангела был серьезно поврежден, фибросвязки разорваны, керамит треснул. Кажется, нагрудник был вскрыт по всей длине, а под ним обнажилась тяжелая рана. Примарх узнал последствия удара визга-импульса нефилимов и, присмотревшись, увидел следы высохшей крови, тянущиеся из ноздрей, ушей и уголков покрасневших глаз. Такой удар вскипятил бы мозг обычного человека и даже у легионера повредил бы тело и разорвал нейронные проводящие пути. Алотрос был бледен и, несомненно, испытывал боль, но, похоже, абстрагировался от нее. Воин получил удар в упор из оружия чужих и уцелел — редкий случай. Сангвиний поправил себя: не уцелел. Не совсем. В этот самый момент где-то на поле битвы капитан Тагас и сослуживцы Алотроса по отделению смирились с его смертью.