Левкипп, прищурившись, бегал взглядом по толпе «лучших людей» и видел, как весы Фемиды решительно склонились в сторону Асандра.

– Скажи, Асандр, – раздался голос жреца, – что ты предпримешь прежде всего, если мы утвердим тебя народным стратегом и главой города?

– Запру ворота города и выведу на стены войска!

Все присутствующие ахнули от неожиданности.

– Выходит, ты намерен сразиться с Митридатом?.. Говорят, у Митридата огромное войско! – не выдержал Парфенокл, поднимая голову.

– Кто очень глуп и не проспался после вчерашней пьянки, получит мои разъяснения позже! Остальные, я думаю, не забыли, что сильному всегда больше почета, чем слабому! Но долго разговаривать некогда! Ближе к делу!

– Это верно! – заметил жрец в раздумье. – А как ты поступишь с Махаром и его войском?

– Махара надо схватить! – выкрикнул Парфенокл.

– Махара не трогайте, предоставьте его мне! А если вы попытаетесь схватить его, горе вам!

– Что мы будем делать, если Митридат подступит под стены? Воевать?

– А кто сказал, что мы должны валяться перед ним в пыли? Мы вольные люди и достаточно сильны и многочисленны, чтобы говорить стоя, а не на коленях!

Все обратили вопросительные взоры к Левкиппу и увидели, что тот усмехнулся с явным одобрением.

– Жрец! – обратились к нему. – Скажи свое слово!

Левкипп склонил голову, продолжая размышлять, потом решительно поднял сухую руку, как бы приглашая всех обратиться к Зевсу.

– Асандр – достойный муж! – сказал он негромко, но внятно. – Без таких доблестных людей Пантикапей и царство наше существовать не могут!

– Ай-ай, – пробормотал в небывалом волнении Парфенокл, – какая честь этому человеку!

Жрец продолжал держать руку протянутой в сторону статуи Зевса.

– Боги, зримо и незримо присутствующие здесь, – произнес он вещим тоном, – изрекли истину! Смотрите!

И, к изумлению всех собравшихся, в тот же миг произошло знамение. В верхнее окно храма проник первый розовый луч утреннего солнца и осыпал золотыми искрами суровый лик большого бога. Казалось, Зевс проснулся и сейчас поведет очами на смертных, а потом громовым голосом изъявит свою волю.

Суеверные пантикапейцы схватились за головы. Левкипп выждал минуту и объявил:

– Поспешим, поспешим, почтенные мужи! Времени осталось мало!

Воинство Асандра, заполнившее половину храма, расступилось и образовало проход, по которому архонты и жрецы вышли из храма. Боспорские властители оказались перед мятущейся толпой, освещенной первыми лучами солнца. Асандр протянул руку и показал всем на многочисленные красные паруса Митридатовых бирем, которые преодолевали водную преграду, отделяющую Фанагорию от Пантикапея.

Глашатаи потребовали тишины и внимания. Была объявлена общегородская экклезия, наспех, без принесения жертв богам. Левкипп заверил, что он все предвидел, жертвы принесены заранее, и боги сказали свое слово.

– Они указали нам на сильного мужа, – заявил он, выступив вперед, – способного возглавить народное ополчение и отразить врага, если кто-либо посмеет подступить к воротам священного города нашего! Асандр – доблестный и мудрый гражданин Пантикапея! Он своим разумом превзошел многих, а главное – снискал поддержку богов… Да будет он стратегом города и его первым архонтом! Такова воля богов!

Были произнесены краткие речи, и Асандр после единодушного поднятия рук – хиротонии – был объявлен главой города, ему была вручена судьба Пантикапея.

В этот час Асандр оказался выброшенным волною событий на самую вершину власти. Обстановка сложилась так, что он стал правителем не только Пантикапея, но и всего Боспорского царства на тот короткий промежуток времени, который образовался между концом правления Махара и прибытием Митридата. Это был блестящий взлет на фоне грозовой тучи, нависшей с востока.

– Асандр, – шептали за спиной более робкие из «лучших людей», – тебе не удастся ни остановить, ни смягчить Митридата! Ты ввергнешь Пантикапей в войну! Разве мы готовы сопротивляться Митридату? У него большое войско, а в загородных лагерях тысячи воинов, которые сразу же примкнут к нему, едва он появится на нашем берегу!

– Не пугайтесь, – ответил Асандр, – не будьте малыми детьми!

Более дальновидные, как Левкипп, понимали острую игру Асандра и говорили одобрительно:

– Асандр смел и предусмотрителен! К тому же умная и хитрая бестия! Он один не растерялся в грозный час и действует наверняка!

Ворота города были немедленно закрыты. На стенах показались сотни движущихся копий. Весь город был на ногах. Рабы несли охапки стрел, катили камнеметы, наливали в котлы смолу и разжигали под котлами огонь.

На высоких башнях вспыхнули зловещие сигнальные огни, поднялись столбы черного дыма, оповещавшие другие города о вторжении врага. Отсюда было видно, как такие же дымные колонны появились на далеких башнях Мирмекия и Нимфея, вековая слаженность Боспорского царства, поколебленная в последнее время, вдруг сказалась в час опасности. Боспор забывал свои внутренние споры и неурядицы, доставал меч и щит и вооружался для отпора врагу. Не впервые в истории внешний враг служил на пользу единению сплоченности народа.

И удивительное дело – все, кто час назад выкрикивал славу Митридату, с великим рвением натягивали жгуты камнеметов и готовили луки и стрелы, говоря при этом, что так повелел новый стратег города Асандр, а он знает, что делает!.. Да ведь и не одно и то же царь Митридат и те шайки грабителей из Фанагории и ее окрестностей, которые, по слухам, примкнули к войску царя и изъявили готовность первыми ворваться в ворота богатого Пантикапея, где есть что взять на меч!

– Эй, Асандр! – спрашивали простые люди. – Сразу отвечать на стрелы врагов или выжидать?

– Выжидать, обязательно выжидать! – отвечал весело Асандр. – Когда начинать метание стрел, я скажу!

Всем казалось очевидным: если царь Митридат явился с миром, то и войны не будет, а если ему хочется разграбить Пантикапей, то он узнает, как остры мечи и копья простых людей Пантикапея!

Утро застало Махара в состоянии странного оцепенения. Он тупо глядел на то, как спальники натягивают на его ноги козловые сапожки, расшитые желтыми и зелеными нитками, и послушно протягивал отяжелевшие руки, чтобы попасть ими в рукава персидского полукафтанья.

Таким его увидел вошедший Фрасибул, которого поразили вялость и равнодушие правителя в это грозное утро.

И царевич, подняв голову, заметил, что его советник не такой, как обычно, выглядит помятым, к богатой одежде пристала грязь, серо-смуглое лицо осунулось, только выпуклые глаза горели тревогой и ожесточением.

– Ну что? – усталым голосом спросил Махар. – Восстание глупых пантикапейцев подавлено или продолжается?

– Хуже, великий правитель, хуже! – вскричал Фрасибул осипшим голосом. – Одевайся скорее!

– Но в чем дело? Разве мало тех войск, которые Неоптолем ввел в город?.. Надо поднять остальные!

– Не то, не то, преславный царевич! Царь Митридат в Фанагории с великим войском! И уже начал переправу на нашу сторону! Море зачервонело от алых парусов!

– Что?..

Лицо Махара сразу стало более осмысленным, он недоуменно замигал глазами и болезненно сморщился, как бы стараясь проглотить большой кусок. В этот миг ему показалось, что на него смотрит не Фрасибул, а сам отец, прищурив язвительно-насмешливые глаза.

С неожиданной прытью он вскочил на ноги, растолкал слуг и схватил Фрасибула за грудь.

– Ты пьян или шутишь? Откуда взял такое?.. А где люди, Неоптолем, Асандр?..

– Неоптолем с войском охраняет акрополь, а Асандр во главе взбесившихся пантикапейцев намеревается открыть ворота города и пасть ниц перед Митридатом! Он хочет примирения города с царем за счет тебя и против тебя, Махар!.. Вот какова цена твоему дружку, которому ты доверился!

Выхватив из рук слуги кубок с вином, Махар стал жадно пить, стуча зубами о край посуды. Бросив опорожненный кубок на пол, сказал возбужденно: