– Нет! – ответил уборщик, который бежал впереди других, желая поймать беглянку своими руками.

– Как нет, болван?.. Куда же она девалась?

– А вот куда – ума не приложу!..

Дракон подбежал к двери и от ярости и досады чуть не лопнул. Ему стало ясно, что ключ был у Евпории и она воспользовалась им.

– Эх, дурак я, дурак! – заголосил он по-бабьи. – Это Гиерон передал ей ключ, и она держала его при себе!.. А я не обшарил ее одежду!.. Ай-ай!..

Произошло замешательство, которого было достаточно, чтобы Евлупор и его воины оправились и перешли в наступление. Теперь рабы оказались в обороне. Но, прижатые к стене, они вдруг набрались решительности и дрались с таким отчаянием, что Евлупор стал сомневаться в успехе. Его воины были измучены и голодны, покрыты ранами. Он оглянулся назад, ожидая удара в спину. Люди Фарнака могли нагрянуть внезапно и решить сражение в свою пользу.

– Пропустите нас к тайному выходу! – обратился он к Дракону. – Мы уйдем в город и не тронем никого!.. Только выдайте нам узницу Евпорию!.. Не отдадите – мы побьем вас!

– Ого! – нагло рассмеялся повар. – Наши люди побежали за подмогой, и воины царя Фарнака уже спешат сюда!.. Они переколют вас, как свиней!

– Скажите, за что вы сражаетесь, чего вам надо?.. Пропустите нас, мы отдадим вам ключ от тайного выхода!

– Ключа у вас нет, он у Евпории!

– Почему же ты не взял его у Евпории?

– Как не взял? – расхохотался повар. – Ключ у меня, а подлая блудница сидит под замком!

– Неправда, неправда! – раздался голос Евпории. – Ключа у меня не было, нет его и у Дракона!.. А выход закрыт, как всегда!

Все устремили взоры на бывшую узницу, которая вышла из-за кустов шиповника и бесстрашно стояла перед врагами.

– Если сюда придут люди Фарнака, – продолжала она, – я сама расскажу, как Дракон с друзьями грабили царские кладовые!.. И ныне собирались вынести в город дорогую посуду и вина!. Это мне рассказала Крато, она все знает!.. Дракон и все вы будете распяты на крестах или посажены на колья! А Дракона ждут еще муки на дыбе, ибо он – главный вор!

– Где Крато?! – взревел Дракон, чувствуя, что почва уходит из-под его ног. Ему показалось, что все подчиненные смотрят на него подозрительно, с упреком.

– Крато в безопасности! – ответила Евпория. – И даже если вы схватите или убьете меня, она упадет к ногам царя Фарнака и все расскажет ему!.. Она за дверью тайного хода!

– Слушай, Евпория, – неожиданно смягчился повар, лихорадочно соображая, – действительно, зачем нам поднимать шум и вредить друг другу?.. Открой выход, пропусти друзей, пройди сама! А потом – оставь ключ мне, ведь тебе, как беглой, он не понадобится! А мне он вручен царем для сохранения! И с меня новый царь взыщет за его потерю!

Последние слова Дракон произнес особенно громко и внушительно, дабы все слышали и убедились, что он доверенный царский и добивается возвращения ключа не в личных целях.

– Соглашайся, Евпория! – вскрикнул Гиерон в нетерпении. – Демон с ним, с ключом!.. Да и какое нам дело до того, что Дракон задумал ограбить царскую кухню!

Он уже сообразил, что Дидона не сидела праздно в безопасном убежище, но сумела помочь Евпории и всем им. «Молодец, девка! А я всегда считал ее глупой!» – подумал он.

– Хорошо, я согласна! Отойдите от дверей и дайте проход воинам! – сказала Евпория.

– Поклянись, что отдашь ключ! – домогался недоверчивый повар.

– Клянусь Афродитой Пандемос, жрицей которой являюсь!

Дракон сделал знак рукой, рабы расступились. Евпория провела друзей к заветной двери.

– Открывай, Евпория, торопись! – сказал Евлупор.

Жрица протянула руки и произнесла условленную фразу:

– Афродита возлюбила тебя!

Раздался скрежет замка, потом скрип двери, которая медленно распахнулась. Все ахнули, еще не понимая, в чем дело. Но, заметив на пороге Крато и незнакомую женщину, поняли, что в этом случае обошлось без колдовства. Воины устремились в проход, последними за ними следовали Евлупор, Гиерон и Евпория. Сзади, отдуваясь, трусил Дракон.

– Евпория! – вскричал он хрипло. – Стой!.. Ты клялась отдать ключ! Так держи свое клятвенное слово!

Он нагнал жрицу под сводами прохода. Та повременила, пока выйдут все, и протянула повару бронзовую змею.

– Бери, да не вздумай учинить за нами погоню! Никто за стенами кухни не должен знать, что мы прошли этим ходом, пока мы не будем в безопасности! Поймают нас – мы выдадим все твои дела! Не забудь – Крато с нами!

– Что ты, Евпория, разве я враг самому себе?

Он с жадностью ухватился толстыми пальцами за драгоценный ключ. Уже наступили сумерки, и воины казались серыми тенями, бесшумно удаляющимися вслед за вожаком.

– Помни, Дракон, – послышался голос уходящей Евпории, – ты обнаглел и намереваешься при помощи ключа продолжать свои делишки!.. Теперь вся кухня знает о них, и к утру твои же люди предадут тебя! Ты не избежишь пыточного застенка!

– Беги, Евпория, беги! – ответил Дракон злорадно. И помни – от длинной руки хозяев никуда не скроешься!

– Это мы еще посмотрим! – отозвалась Евпория, привычным движением ощупывая шею. Ей захотелось прикоснуться к кораллам, подарку Гиерона. Вспомнив, что отдала их Крато, издала возглас сожаления, так как считала, что кораллы имеют магическую силу. Крато шла рядом и поняла, в чем дело.

– Они здесь, у меня, Евпория! – отозвалась она с живостью. – Возьми эти бусы, они дороги тебе!

– Нет, нет! – поспешно ответила Евпория. – Раз они ушли от меня, значит, так надо!.. Они уже сослужили мне службу, пусть теперь принесут тебе счастье!

Повар с досадой смотрел в темноту, вслед беглянкам. Его подмывало направить по их следу царских воинов, но боязнь пострадать за свои проделки остановила его.

– Каждая женщина – змея, – прошептал он в сердцах. – И Крато такая же – предала меня, подлая! Может, и другие… предадут?.. Впрочем, этого не будет, вся кухня у меня вот где!

Он сжал кулак и погрозил им кому-то в сгущающуюся темноту. Вздохнув с сожалением, что не предусмотрел всего, он возвратился через потайной ход, у которого толпились преданные ему люди. Многие были с узлами и корзинами. Они ожидали его разрешения вынести эти подозрительные ноши из акрополя под прикрытием ночи.

В укромной бухточке у самого берега покачивалось на волнах судно, удерживаемое якорем и канатом, протянутым к столбу, вкопанному в прибрежный песок.

Это был большой баркас, подобие греческой униремы с одним рядом весел, с надстройкой на корме и узкими мостками посредине, чтобы можно было пройти между рядами гребцов.

Под мостками были навалены бочонки с пресной водой и плетенные корзины с копченой рыбой. У подножия мачты лежал свернутый парус, конец которого свесился с борта и купался в море.

На таких судах можно плавать далеко, придерживаясь прибрежных вод, с расчетом укрыться в естественных гаванях от губительных штормов.

Панталеон сидел в рубке и пил кислое вино, заедая его стручками соленого перца, которые извлекал пальцами из глиняного горшка. Он пытливо поглядывал в оконце на серые скалы в глубине берега и пытался представить, как обернулось дело в Пантикапее. Удалось ли Асандру разграбить царский караван и освободить двух царевен или нет?.. Он и думать не мог о том, что всесильного Митридата уже нет, вместо него воцарился новый владыка – Фарнак! «Нет хуже ожидать, – думал моряк, – куда лучше было бы действовать совместно с Асандром!.. Может, он нуждается в помощи?» Панталеон был душой предан Асандру и волновался за его жизнь.

Миновал день, а за ним ночь, потом еще день. Море было все так же спокойно, и ритмические покачивания судна, вкупе с глотками вина, вызывали сонливость. И только в начале следующей ночи чуткое ухо сторожевого матроса уловило скрежетание гальки под подошвами многочисленных ног, торопливо шагающих по берегу. Послышались неясные возгласы и как бы звяканье оружия.

Сторожевым был Флегонт, который уже несколько раз заглянул к Панталеону – приложиться к кружке, причем уверял, будто вино бодрит его, прогоняет сон.