Точно, она что-то знает! Это очень четкий намек. Знает ли она, каким извилистым путем ОН пришел сюда? А ведь она всегда кажется такой приветливой и наивной. Неужели ОН обманулся в ней? Она альвийка, не меньше, чем остальные. ОН поглядел на нее и тут же снова опустил взгляд. Ее окружал мягкий свет, но она не была создана для того, чтобы на нее смотрели. Что-то в ней ослепляло. Не свет… Ничего такого, что он мог бы облечь в слова. Она просто была не от мира сего и непостижима для глаз смертных. Она внушала почтение, несмотря на то что беседовала с ним совершенно банальным тоном.
— И что мы, по-твоему, должны предпринять против вторжения в Нангог?
— Сражаться! Это единственный язык, который понимают девантары. Они преследуют четкие цели. Ведут детей человеческих в новые миры. Приумножают свою власть. А мы… — ОН поглядел на это новейшее творение, эту цветочную фею по имени Среброязыкая. — У нас есть поэты, такого роста, что их могут съесть вороны.
Цветочная фея дернула его за волосы.
— Невежда! — Ее крохотная фигурка дрожала от ярости.
— А воины, конечно, стоят больше, чем поэты, — дружелюбно произнесла альвийка.
ОН сознавал, что ступил на очень тонкий лед.
— Некоторым не хватает того, чтобы альвы вели нас так же, как девантары ведут людей.
— А я думала, что вы сумеете оценить дар свободы, — иронично произнесла она. — Ты знаешь мир людей. Ты видел их войска? Они исчисляются десятками тысяч. Как ты собираешься сражаться с ними?
— С помощью магии и огня драконов! — решительно ответил он.
Некоторое время она молчала. Среброязыкая улетела от него и нашла защиту у своей создательницы.
— Я вижу, что ты уже всерьез задумывался о войне. И многие считают так же, как ты?
— Большинство моих. Вы, альвы, вообще отдаете себе отчет в том, что большинство ваших детей совершенно не понимают дара свободы? Они тоскуют по тому, чтобы вы руководили ими. Они хотят, чтобы их боги ходили среди них. Хотят участвовать в чудесах, которые вы можете творить. Свободу, которую вы им предоставляете, они расценивают как отсутствие интереса. И вы ведь сами говорили, что некоторые из вас уже ушли в этот серебряный свет. Не бежите ли вы на самом деле от того мира, который сами и создали?
— Боги? — Она рассмеялась. Чувство, исходившее от нее, было настолько интенсивным и искренним, что, казалось, окутывает ЕГО подобно теплому плащу. ОН не сумел сдержать улыбки, хотя ЕМУ было вовсе не до того.
— Мы ведь вовсе не боги! И девантары тоже, несмотря на то что им нравится, когда о них так думают. Дети человеческие — не более чем игрушки для них. И вы хотите, чтобы мы относились к своим детям точно так же? — Она снова рассмеялась, и теперь ее смех производил иное впечатление. Он ранил ЕГО. Он звучал как насмешка, несмотря на то что она этого вовсе не имела в виду. — И ты считаешь карликов предателями?
— Они связались с девантарами!
— Ты уверен? Девантары тоже умеют изменять свой облик. Может быть, они обманули карликов? У тебя есть доказательства их предательства?
— Тот, кто ждет, когда у него появятся доказательства, однажды не сумеет совладать с событиями, — раздраженно ответил он.
— А тот, кто действует, не будучи уверенным, прольет кровь невинных. Это то, на что ты хочешь подбить меня?
ОН подавил свои истинные мысли.
— Боюсь, такова судьба правителей: иногда совершать несправедливые поступки. Важно действовать из благих побуждений.
— Какое утешение для погибших! То, о чем ты говоришь, это не правление, это тирания. Можешь быть уверен, что мы, альвы, не потерпим подобного. Ибо неважно, как ты расцениваешь наше поведение по отношению к нашим детям — нам небезразличен этот мир. В отличие от Дайи, это место мира и совершенства.
— Место, где карлики убивают драконов, — цинично ответил он.
— А драконы мстят за это. Подобных стычек избежать невозможно. Волки едят овец. Лев не создан для того, чтобы мирно пастись среди газелей. И, тем не менее, наш мир в целом находится в равновесии. В отличие от Дайи.
— А Нангог? Мы ведь не можем просто наблюдать за тем, как девантары забирают себе то, что им не принадлежит! Полчища людей уже сейчас практически непреодолимы. Благодаря зерну из Нангога дети человеческие станут еще более многочисленными. Если они не будут придерживаться договоров, то сколько времени пройдет, прежде чем они забудут о том, что им запрещено появляться в Альвенмарке?
— Мы не можем вести войну в Нангоге! — В ее голосе впервые послышалось раздражение. Ощутив ее гнев, ОН невольно отступил на шаг. Даже несмотря на то, что она не хотела причинять ЕМУ вреда и насилие противоречило ее существу, вспышка гнева дала ЕМУ возможность прочувствовать, с какой легкостью она может уничтожить ЕГО. В то же время, несмотря на свои тайные намерения, ОН почувствовал себя жалким, понимая, что лишился ее милости. Какой же ОН все-таки жалкий червяк, раз зависит от ее расположения!
— Последствия сражений в Нангоге будут просто ужасными, — уже спокойнее произнесла она.
— Почему? Многим кажется, что Нангог просто создан для того, чтобы дети девантаров и альвов решали там свои спорные вопросы. Это ничейный мир, полный…
— Внешность обманчива! Мы не имеем права сражаться там. Этот мир… другой, — тон, которым она закончила свою фразу, не оставлял сомнений в том, что она больше не хочет говорить о Нангоге.
Покорный червь удовлетворился бы этим. А ОН решил, что не будет червем.
— Что с Нангогом?
— Кто ты такой, что осмеливаешься так говорить со мной? Забыл, пред кем стоишь?
— Может быть, перед тираншей, которая принимает решения, ничего не объясняя. Как иначе можно назвать такое поведение, если не самодержавным? — ОН по-прежнему не мог смотреть на нее, но чувствовал, что ЕГО слова возымели эффект. Она мягкая, это ОН знал всегда. ЕГО упрек попал в уязвимое место. Некоторое время в роще царило молчание. ОН мог только догадываться, что происходит с ней.
Наконец она заговорила, и доверила ему больше, чем ОН когда-либо мог предполагать. ОН попытался объяснить это СЕБЕ. Как бы ни восхитило ЕГО то, что ОН услышал, ОН оставался начеку. Может быть, она испытывает ЕГО? Чего она от НЕГО ждет? Думает, что сможет таким образом заставить ЕГО изменить свои планы?
— Теперь ты понимаешь, почему в Нангоге не может быть войны?
ОН раздраженно скривился. Что это за фарс!
— Зачем вы спрашиваете, когда легко можете читать мои мысли?
— Я никогда не стала бы так поступать! — Она казалась удивленной и немного обиженной. — Это противоречит этическим правилам, которые мы установили для себя. Какую же свободу мы оставим своим детям, если будем читать их мысли?
— Никто из вас не использует этот дар? — ОН не верил своему счастью. Она не использует свое самое могущественное оружие!
— Это противоречит нашим принципам.
ОН подошел к ней. Все тревоги были отброшены.
Нападение было быстрым и решительным. ОН провел клинком, выкованным девантарами, по ее горлу. Тем кинжалом, украденным у бессмертного Аарона, когда тот падал вниз.
В напряженном ожидании ОН наблюдал за тем, как альвийка рухнула на колени. ОН не знал, действительно ли она смертна. Чтобы быть уверенным до конца, ОН вонзил кинжал ей в грудь. Вдавил клинок в тело по самую рукоятку туда, где у эльфов было сердце. Есть ли у альвов сердце? Этого ОН не знал. ОН вытащил клинок из ее тела.
Она стояла на коленях перед НИМ. В ужасе смотрела на НЕГО снизу вверх. ОН ударил снова. На этот раз в глаза. Не мог выносить этого взгляда. Упрек, удивление и, ужаснее всего, разочарование. Альвийка ошиблась во всем. Все они ошиблись. Это не правление! Народы Альвенмарка — их дети! Им нужно руководство, чтобы развиваться, чтобы стать взрослыми. Эта свобода без границ — слишком много для них. В принципе, они предпочитали, чтобы ими руководили. И это руководство они получат в будущем.
Краем глаза ОН заметил движение. Среброязыкая! ОН хотел произнести слово силы, чтобы заставить ее замереть в воздухе. Оно уже вертелось на губах… Но тут же одумался. ОН не должен произносить здесь заклинаний, по которым легко можно определить, кто на самом деле их произнес.
