— Поднимите факелы повыше! — спокойным голосом произнес друсниец.

— Какой от этого прок? — прошипел Коля. — Что нам нужно, так это… — Громкий звон заставил его замолчать.

Цапотец теперь стоял всего в двадцати шагах. Он медленно отступал к большим воротам. А теперь остановился, глядя на красно-коричневые осколки разбитого горшка, лежавшие примерно посредине между ним и Володи на белых каменных плитах.

Жидкость забрызгала ноги Володи. Поблескивающее золотым ламповое масло текло между плитами. Священнослужитель глядел прямо на него. Понял, что происходит?

Вокруг разбивались о мостовую новые горшки. Сдавленные стоны говорили о том, что некоторые попали в людей-ягуаров, но никто из них не закричал. Они по-прежнему исполняли свой странный танец — отпрыгивали назад, затем двигались вперед, уходили вбок — их движения представляли собой причудливый узор, но они постепенно приближались.

Володи ни секунды не сомневался в том, что одного-единственного взмаха руки священнослужителя будет достаточно, чтобы бросить черный поток на круг из мечей и факелов.

Теперь в воздухе висел едкий масляный запах. Лужи масла перетекали одна в другую, а с неба продолжали сыпаться горшки.

Володи не смотрел наверх. Он знал, что увидит. Облачный корабль, примерно в сотне шагов над площадью. Купеческий, без знамен, благодаря которым его можно было бы причислить к одной из семи империй. Грязный, вонючий корабль. Потемневшие от времени снасти, многократно заштопанные паруса. У якорных башен Золотого города пришвартованы дюжины подобных судов. Рабочие лошадки небес. Их вид был настолько привычен для Золотого города, что никто не обращал особого внимания на эти суда, когда они скользили по воздуху.

Неподалеку от больших ворот разбился целый ряд горшков. У ног священнослужителя образовалась лужица масла.

— Отзови своих ягуаров, и я подарю жизнь тебе и твоим людям.

Священнослужитель поглядел на него с холодной, сдержанной яростью.

— Вы не бросите факелы. Потому что тогда вам тоже конец, — шипящие люди-ягуары уже были на расстоянии пяти шагов от круга воинов. — Видишь их когти? Они разорвут вас еще до того, как пламя убьет их.

Володи поднял правую руку и махнул ей. Один удар сердца — и с неба упали канаты.

— Берите канаты, ребята. Обмотайте их вокруг рук. И я вас предупреждаю — кто выпустит факел, того наши ребята наверху бросят вниз. Мы ведь не хотим бойни!

— Вы слышали, ребята! — крикнул Коля голосом, разнесшимся по всей площади. — Мы отступаем, вверх! — Он рассмеялся. — Вперед!

Жест священнослужителя заставил людей-ягуаров остановиться.

— Думаешь, на этом все закончится?

— Все в твоих руках. Я наемник. Я сражаюсь не из страсти — я сражаюсь потому, что ясно вижу свою выгоду. А в этом случае я не вижу выгоды ни для одной из сторон. Я не сомневаюсь, что твоим ребятам удастся поставить еще несколько шкафов с неприятным содержимым на каких-нибудь улицах. И я знаю, мы придем к тебе и твоим людям с огнем и мечом, если это произойдет. Но какая нам от этих сражений выгода? — Краем глаза он увидел, как уносят вверх первых его ребят.

— Ты оскорбил моего бога, украв кинжал.

— А теперь я чту твоего бога и дарю ему жизнь важного священнослужителя и многих его воинов, — Володи ухватился за один из канатов. Он легко обернул его вокруг предплечья, бросил взгляд через плечо и увидел, что он — последний наемник, еще стоящий на площади.

Священнослужитель отозвал своих ягуаров. Послышалось обозленное шипение.

— Кветцалли привела бы меня к жертвенному камню? — Этот вопрос не давал Володи покоя с тех пор, как Митя открыл ему, какую роль во всем этом играют жрицы.

Священнослужитель в плаще из перьев улыбнулся.

— Пройди со мной через эти ворота, и она сама даст тебе ответ, друсниец.

Володи помедлил. Почва ушла у него из-под ног. Мышцы руки натянулись. Его быстро поднимали вверх. Под ним простирался дворец Цапоте. Он увидел большие цветники, в центре которых располагалось круглое озеро. Оно было похоже на черное око. Должно быть, оно очень глубокое. На некоторых крышах домов он увидел украшенные цветами алтари. Полки с черепами нигде не было видно. Казалось, во дворце все спокойно.

Люди-ягуары ушли в тень и исчезли в темноте, словно сама тьма поглотила их. На площади остался только священнослужитель. Он глядел на поднимающегося вверх Володи. Действительно ли их ссора закончена? Священнослужитель не ответил на его вопрос.

Взгляд Володи вернулся обратно на дворец, полный цветов. Стоит ли где-нибудь там Кветцалли, наблюдая, как его поднимают наверх? Испытывает ли она облегчение?

Друснийца схватили под руки и перетащили через перила. На него мрачно смотрел Джуба.

— Что там, внизу, произошло?

— Конец моя любовь, — Володи вздохнул. Он терпеть не мог говорить на языке Арама. Он знал, что, разговаривая на нем, похож на идиота.

Темный грел свое драконье тело на солнце и поглядывал на небо. Утро и почти весь последовавший за ним день он провел с газалами. Те пророчества, которых он так давно опасался, все чаще повторялись в их песнопениях. Чаще всего это служило знаком того, что события, о которых говорили пророчицы, приближаются. Что они очень близко! Раздражало то, что в предсказаниях почти никогда не было указания на то, когда конкретно случатся события. Еще сложнее все становилось из-за того, что будущее было неоднозначным. Все равно что стоять у дерева и смотреть на ветви. Ближайшие несколько часов — это ствол. А затем пути начинают расходиться, в зависимости от принимаемых решений.

А положение было сложным. Он знал, что среди его братьев- драконов что-то происходит. Они плели интриги — как обычно. Он устал от бесконечных разговоров, результатом которых вечно становились полумеры и компромиссы, вместо четких решений. Темный был уверен в том, что альвы предусмотрели эти козни, и именно поэтому они, драконы, должны были принимать все свои решения сообща. Таким образом нужно было помешать тому, чтобы один из них стал тираном. Однако ценой такого правления становились полумеры.

Образ будущего, все отчетливее вырисовывавшегося в голосах оракулов, требовал решений, которые ему никогда не удастся принять вместе с братьями-драконами. И еще меньше — с альвами. Девантары придут в Альвенмарк! Он не знал, куда и когда. Он не знал, что они задумали. Но они придут. И таким образом древний договор между альвами и девантарами в очередной раз будет нарушен! Ни альвов, ни девантаров не должно быть в Нангоге. И их детей тоже! Нельзя допустить, чтобы де- вантары осмелились прийти сюда. Он должен остановить такой вариант развития событий, иначе начнется война, о которой газалы рассказывали такие страшные вещи.

Темный много думал о путешествии, которое предпринял вместе с Нандалее. Бесконечно долго ломал себе голову над тем немногим, что удалось узнать, пытаясь уловить смысл происходящего. Неужели девантар явился в Альвенмарк и убил альвов? Возможно ли вообще, чтобы подобные вещи происходили без ведома альвов? Почему они ничего не предприняли? Неужели их агония уже настолько сильна, что они уже не борются даже за собственную жизнь? Или слепо верят в небесных змеев, в то, что они предотвратят беду?

На пороге война! Война, которая захлестнет три мира, если никто в определенный момент не осмелится принять решение в одиночку.

Темный снова поглядел на небо. Они оказались в отчаянном положении. Если они будут придерживаться древних договоров, это будет честно. Но тот, кто в предстоящем конфликте нанесет первый удар, окажется в выигрыше. Нет, это не та битва, в конце которой будут торжествующие победители…

Он с ужасом думал о пророчествах, услышанных этим утром. Все миры изменятся. И тот, кто проиграет этот бой, никогда больше не поднимет головы. Он будет уничтожен.

Темный знал, какую цену придется заплатить, если о его планах станет известно до срока. И, тем не менее, был исполнен решимости.