— Девантары запрещают…

— Мне все равно, что запрещают боги, потому что они несправедливы. Поэтому я не подчиняюсь их законам. Единственная сила, которая может остановить меня, — это ты.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, чувствуя, что глубоко тронута и в то же время напугана. Она верила ему. Аарон хотел ее. Но она не понимала, почему у него настолько сильное чувство по отношению к ней. Однако бросать вызов богам… Рядом с таким мужчиной никогда не будет мира.

Далеко внизу зазвучала застольная песня. Пел ее надтреснутый старческий голос. Голос, по которому слышно было, что горло, из которого она вырывается, этой ночью искупалось в вине.

— Человек, который тайно отвезет меня обратно во дворец, — сказал Аарон.

— Нам предстоит долгий спуск, — она испытывала облегчение от того, что решение принимать не нужно. Шайя встала, но Аарон по-прежнему не шевелился.

— Ты хочешь увидеть меня еще раз?

— Это нелегко. Я не могу так быстро прийти сюда еще раз. Это бросится в глаза… — Какие глупые отговорки! Она вспомнила вибрацию в животе. То, как сильно хотелось ей, чтобы ее снова обняли. — Да, хочу, — решительно произнесла она.

Было хорошо заметно, что он испытывает облегчение.

— Тогда я найду способ.

И я тоже, подумала она. Мы найдем способ. Вместе.

Володи оглядел улицу. Мелкий дождь прекратился. Над городом ярко сияли луны-близнецы. Слишком ярко для ночи темных делишек.

В этот час на улицах почти никого не было. Несмотря на то что гнусный маленький негодяй вместе со своими метательными ножиками постоянно держался в тени, на улице его было легко заметить. Он шел за ним на расстоянии примерно шагов десяти.

Друсниец поглядел на высокие каменные фасады. Это один из богатейших кварталов. Некоторые дома украшены фигурами из литой бронзы. Они давно уже не сверкали золотистым цветом, но все равно свидетельствовали о том, что жители домов достаточно богаты, чтобы потратить небольшое состояние на украшение своего дома. Дома здесь стоили довольно дорого. Володи бывал здесь лишь дважды. Не потому, что ему не нравилось… Наоборот! Ему было жаль, что он не принимает участия в столь чудесных сделках.

Друсниец стал спускаться по узкой лесенке ко входу. У двери бездельничал худощавый, заросший щетиной парень.

— Ну что, Атмос, рад, что можешь еще денек не смотреться на лошадиный задница?

Привратник усмехнулся ему, обнажив беззубую верхнюю челюсть.

— Чертовски рад убраться с колесницы. А задницы, на которые можно посмотреть здесь, лучше лошадиных.

— За мной есть парень, с лицом как крыса, наполовину дохлая. Когда проходить, пропускай его. Нет спрашивать, что хотеть.

Атмос кивнул и открыл перед Володи тяжелую деревянную дверь.

Друсниец пересек небольшой коридор, с потолка которого свисали сотни жемчужных нитей и закрывали обзор. Его окружил аромат розового масла и красных цветов вишни. Где-то за сверкающими яркими нитями негромко звучала флейта. Здесь было тепло. Слишком тепло. Между жемчужными нитями сверкали большие светло-голубые глаза. Златоволосая девушка приветствовала его многозначительной улыбкой. На ней была только юбка. Казалось, она сделана из таких же нитей, как и занавеска.

— Чем могу тебе служить, красавчик? — Она знает его родной язык!

Володи пристально оглядел ее.

— Ты здесь недавно, не так ли? Как тебя зовут?

— Джамиле, — в ее взгляде чувствовался вызов, словно он совершил какую-то ошибку.

— Мне нужно к Коле.

— Его здесь нет, — как-то слишком быстро ответила она.

— Джамиле, я человек, назначающий для Коли караул. А значит, во всем Нангоге я, пожалуй, единственный, кто точно знает, где есть этот немытый козел, а где его нет. Передай ему, что его хочет видеть Володи.

Она прошла мимо него в комнату, намеренно оставленную в полумраке. Разрисованные красивыми сценами стенные ширмы обеспечивали защиту от взглядов и создавали множество ниш. В центре комнаты находился фонтан, вокруг которого сидело с полдюжины едва одетых девушек. Все смотрели на него с сознанием долга. На лицах — усталые улыбки. В воздухе витали сизые полосы дыма. Дым царапал горло, но почему-то в животе тут же возникало приятное теплое ощущение. Несмотря на то что запах заполонил все, полностью отогнать другие запахи он не мог. Запах тяжелого, сладкого вина и пота на мужских телах. Пару часов назад здесь, должно быть, было полно народу. Мысль об этом слегка задела Володи. Это заведение было на самом деле прибыльным дельцем. Дельцем, в котором он не принимал участия, хоть и поддерживал его. Когда они узнали, что вместе с бессмертным отправятся в Золотой город, Коле пришла в голову идея выцыганить у подельников добычу от набега на рудники и вложить золото в рабынь страсти. Не в дешевых трактирных шлюх, а в тех драгоценных существ, которых обучали тому, чтобы исчезать в женских покоях сатрапов. Девочек, владевших всеми тридцатью шестью искусствами соблазнения. Каждый знал, что женщин в Нангоге слишком мало. Поэтому они с самого начала понимали, что наверняка будут не первыми, кто решит открыть дом радости в Золотом городе. Но их дом должен был стать особенным. Местом, куда приходят богатые торговцы и сановники, готовые заплатить золотой за особенную ночь. Не дешевая случка для носильщиков с якорных башен или корабельщиков с речных барж.

Володи был убежден в том, что те, кто вложил свое золото в это дело, будут очень богаты. Он не принимал в этом участия, потому что от проклятого военачальника вряд ли удалось бы это скрыть. Даже после совместной победы в Лувии он не доверял наемникам и пиратам, и Джуба недвусмысленно дал ему понять, что капитану дворцовой стражи не пристало быть втянутым в подобные делишки.

Володи никогда не понять, как мыслят благородные сословия Арама. Посылать детей работать на медные копи или вкладывать деньги в работорговлю — это нормально. А красивый бордель — это для них немыслимо. Зарубить на поле боя вооруженных копьями крестьян, которых многократно превосходят хорошо вооруженные и всю жизнь тренировавшиеся дети дворян — это героизм. Но стоять здесь у двери и выбивать зубы пьяному негодяю, который ударил девушку — это бесчестно.

Володи вздохнул. Должно быть, все дело в том, что он варвар, не разбирающийся в тонких материях.

Он поглядел на дверь. Его тень все еще не осмелилась войти сюда. Возможно, маленькая крыса с каждым ударом сердца тревожится все больше, опасаясь, что Володи скроется через заднюю дверь.

Друсниец примирительно усмехнулся. Этот любитель трубок понятия не имеет, во что ввязался. Всего три дня спустя после того, как Коля открыл свою лавочку, к нему пришли и отчетливо дали понять, что он здесь не нужен. Еще один парень, который понятия не имел, во что ввязался.

На плечо Володи легла чья-то рука. Он вздрогнул и обернулся. За его спиной возвышался Коля. Великан. Если бы он не прочувствовал это на себе, то никогда не поверил бы, что эта груда мяса может двигаться бесшумно, как кошка.

— Давненько ты не показывался, приятель, — в его голосе слышались такие нотки, что волоски на шее у Володи встали дыбом. Выглядел Коля жутко. Почти два шага рост, сила как у медведя. Из-под тяжелых мясистых век глядят светло-голубые глаза. Нос его был неоднократно сломан и превратился в бесформенную выпуклость: лицо изуродовано шрамами. Бровей у Коли больше не было. Его левое ухо представляло собой сморщенный комок, форма которого напоминала кулачок новорожденного. Друсниец много лет был кулачным бойцом — мастером тех сражений, в которых бойцы обвязывают кулаки оббитыми бронзой кожаными ремешками. Коля не славился искусной техникой. Он просто мог нанести больше ударов, чем любой другой боец, причем, как правило, достаточно было одного его удара, чтобы его противник отправился на землю, сплевывая кровью.

— Тебя несколько дней не было во дворце, приятель.

Коля улыбнулся, что представляло собой не радостное зрелище.