Галар скептично оглядел копье. От силы удара древко треснуло. Наконечник копья вошел в бочонок не полностью.

— Какова длина наконечника?

— Восемь дюймов, — ответил Нир. — Что в этом проклятом бочонке? Камни? Копье должно было пробить его.

Галар положил руку на слегка согнувшийся наконечник и попытался прикинуть, насколько глубоко он вошел внутрь. Не больше чем на четыре дюйма, решил карлик. Он велит отнести бочонок к себе в мастерскую и тщательно исследует его. Возможно, не удалось пробить даже листовое железо внутри.

— Плохо, — пробормотал он. — Очень плохо.

— Что такое? — возмутился Нир. — Найди того, кто сделает такой выстрел!

Галар понимал негодование друга, но эксперимент провалился и меценаты не должны об этом узнать!

— Если бы это был дракон, а не бочонок, мы были бы уже мертвы. Копье вошло недостаточно глубоко, чтобы смертельно ранить его.

Нир подошел к бочонку.

— Надо было тебе сказать заранее, во что придется стрелять.

— В чертова дракона! И ты об этом знал.

Мастер-оружейник подергал себя за бороду.

— Что ты сделал с бочонком?

Галар объяснил.

— У копья должен быть другой наконечник. Лучше всего — трехгранный. Он пробьет листовую сталь. И не погнется. И оружие должно быть еще мощнее, — карлик вздохнул. — Знаешь, что это означает? Что мы начинаем с самого начала.

— …Однако же на следующее утро, когда красно-золотое солнце расправило крылья на горизонте, они поняли, что сила злого короля сломлена. Демоны, с которыми он так легкомысленно связался, приходили этой ночью. И забрали с собой сердца и души всех жестоких и жадных. Порядочных же и тех, кто был крепок в вере, тронуть они не смогли. И солнце взошло над новым миром, где воцарилась справедливость.

Барнаба закончил свой рассказ и оглядел собравшихся. Младшие дети уснули на руках у родителей. Круг слушателей вырос. Носильщики и водоносы, служанки и некоторые из стражей каравана приходили каждый вечер, чтобы послушать его. Раздалось довольное бормотание. Это была история, в которой в конце побеждали потерявшие надежду, угнетенные и бедняки.

Одна женщина, лицо которой было искажено сочащейся сыпью, налила ему чашу воды. Другая принесла кусок лепешки и немного едва теплой чечевичной каши. Барнаба наслаждался простой едой и приветливыми словами. Это так разнилось с жизнью рядом с верховным жрецом Абиром Аташем! Вся роскошь исчезла, гордость и высокомерие былых дней улетучились. Барнаба слышал, что старый священнослужитель скончался в пыточной камере бессмертного. Знал он и о том, как жестоко преследовали жреческую элиту. Ищейка Аарона, Джуба, устроил страшную резню, и многие из тех, кто был даже не настолько близок верховному жрецу Абиру Аташу, как он, были теперь мертвы. Барнаба понимал, что едва ускользнул от гибели. До конца своих дней он будет благодарен Абиру Аташу, который отослал его обратно во дворец Акшу в утро небесного полета эльфийки. Именно верховный жрец позаботился о том, чтобы она упала. Он возглавлял все приготовления к небесному полету. Поэтому Абир Аташ был на первом месте в списке смертников Джубы. Барнаба знал, что его по-прежнему разыскивают.

Он оглядел сопровождавших караван людей, которые заворачивались в одеяла и готовились ко сну. Седовласая старуха еще спросила его, не нужно ли ему чего-нибудь. Он вежливо отказался. В жизни этих людей все было отмерено очень четко. Еда, время сна. Годы, которые они проживут. Все! И, несмотря на это, они великодушно делились с ним. Чего нельзя было ждать от богатых и могущественных людей, в мире которых он жил прежде. Он почувствовал прилив угрызений совести. Они не знали, кто скрывается среди них. Кто использует их в качестве щита. Барнаба налысо остриг волосы. Выдавал себя за бродячего священнослужителя. Одетого в лохмотья. Без какого бы то ни было имущества.

Он окинул взглядом ярко освещенные палатки, разбитые на поле перед руинами караван-сарая. У тех, кто спит там, ни в чем нет недостатка — по крайней мере так казалось на первый взгляд. И, тем не менее, он чувствовал себя во многих отношениях богаче. Он заснет, глядя на чудесное, усеянное звездами небо. А у них над головами всего лишь кусок ткани.

Барнаба решил, что завтра покинет караван. В этом обличье его даже родной отец не узнает! И, тем не менее, разумнее будет быть осторожнее. Он не должен навлекать опасность на людей, делящих с ним еду и питье. Чем дольше он будет оставаться на одном месте, с одними и теми же людьми, тем выше опасность того, что случайно станет известно, кто на самом деле скрывается под маской оборванного бродячего священнослужителя. Барнаба скрестил руки за головой, прислонился к стене, еще хранившей последнее тепло полуденной жары, и стал глядеть на звезды. Никогда прежде в жизни он не чувствовал себя настолько свободным. Стал думать о том, чтобы бежать в отдаленные провинции империи. Может быть, в горы Куш. Он точно не знал, чего хочет. Внутри у юноши боролись две мечты. Одна из них родилась из желания отомстить. Он хотел увидеть падение Аарона, убийцы и палача. Ему нравилось представлять себе, как он наносит укол за уколом, пока они оба в конце концов не умирают от потери крови. Сюда же вплелись истории о несправедливом правителе и ночи демонов, которые так нравились простому народу. Ночь, когда выживут только праведные… Он вздохнул. Это только мечты! Если им суждено стать реальностью, то, в конце концов, ему нужно в Нангог. Барнаба слышал истории о бывшем сатрапе, основавшем культ Зеленых духов и поклонявшемся зловещей богине. Таркон Железноязыкий звал его. Поговаривали, будто у него есть собиратели облаков и он основал город в небе. Возможно, у него хватит сил, чтобы противостоять тирании Аарона. Или Муватта, бессмертный Лувии. Мечты! Они так далеки от реальности.

Его мысли вернулись к эльфийке. Даже в смерти она казалась прекрасной! Он рассказал Абиру Аташу не все о ксане, нимфе источника, завладевшей беспокойными, лихорадочными мечтами его юности. То была меньшая ложь. Нет, в принципе, он сказал правду. Просто кое о чем умолчал. О том, что он встречался второй раз со штурманом Оловянного флота Аарона, когда тот уже стал главнокомандующим флота. Барнаба разыскивал его, поскольку не мог забыть историю своего детства. И теперь знал, что ксану можно встретить в ночь летнего солнцестояния. Это единственная ночь, когда они становятся видимыми для людей. Барнаба вспомнил сияние глаз старого морехода. Он повстречался с нимфой источника прежде срока, поскольку взял судьбу в свои руки и не подчинился ее пророчеству.

Взгляд Барнабы скользил по недосягаемо далеким звездам, его стало клонить в сон. Может быть, ему тоже удастся найти демона? Ксану, например! Их изгнали из собственного мира, поскольку они слишком свободно говорили о будущем, которое видели, так рассказывал мореход. Ксан можно найти у одиноких ручьев, озер или водопадов в горах. Вдали от поселений. В местах, куда, несмотря на всю их красоту, почти никогда не забредают путники.

Мореход так вдохновенно говорил о них! О неописуемой красоте, длинных, золотых волосах, глазах, полных мудрости и жажды жизни. Если бы он мог встретить такую женщину…

Барнаба вздохнул. Какой же он гадкий священнослужитель! Его мечты вращались то вокруг спаривания с демоницей, то вокруг мести. Когда же он обретет покой?

Глаза его закрылись. И в его мыслях снова возник образ прекрасной золотоволосой женщины, сидящей на берегу ручья и расчесывающей волосы.

Нандалее оглядывалась по сторонам, лишившись дара речи. Ей никогда не доводилось бывать в месте, подобном этому. Когда они вышли из звезды альвов, их встретила зима. Под ними раскинулась прекрасная зеленая долина. Но им пришлось пересечь зиму, чтобы попасть туда. Расстояние составляло сто шагов.

Зима была самым знакомым для нее временем года. Именно оно длилось дольше всего в Карандамоне. Но здесь зима была не суровой. Не было колючих ветров. Солнце, сверкая, преломлялось в сосульках, свисавших с деревьев. Слишком уж много сосулек. Как будто кто-то украсил деревья льдом. Нандалее улыбнулась собственным абсурдным мыслям.