Володи не нравилось, как старый переводчик говорит о Кветцалли. Если бы не этот нож у глаза и этот парень не сжимал бы отрезанные уши своими мясистыми пальцами…

— Ты высокий, светловолосый и красивый, — прошепелявил Митя. — Я всегда считал, что это пустые трактирные байки. Постоянно пропадают парни вроде тебя. Говорят, священно- служительница пернатого змея…

Рогоносец муж перебил Митю. Голос его звучал сердито, когда он заговорил с переводчиком на непонятной абракадабре Цапоте. Старик сгибался, словно под ударами. Он буквально обмяк.

— Ты должен принести ему его кинжал, Володи. Обязательно! Клинок был из камня?

Друсниец кивнул, и Митя негромко выругался.

— Это ритуальный нож. Проклятье, мальчик. Они убьют нас, — он поднял голову, пытаясь приподнять опухшие веки. — Незадолго до того, как мы сели в носилки… Ты спрятал кинжал, не так ли? У тебя есть час на то, чтобы принести его назад. Если до тех пор ты не вернешься, они раздробят мне руку. Каждую косточку, пока не останутся только осколки и раздавленная плоть. Он сказал мне…

— И ты думаешь, что, если я принесу кинжал, они пощадят нас?

— Нет. Но все быстро закончится…

— Что с девушкой? — Володи хотел посмотреть на мужа, но давление ножа на глаз тут же усилилось. Он почувствовал, как клинок надрезал кожу. — Что они сделают с ней?

— Ты до сих пор ничего не понял. Она…

Мужчина у лестницы резко перебил Митю.

— Иди и принеси кинжал. Немедленно! — перевел старик. — Пожалуйста, не оставляй меня здесь. Пожалуйста…

Парень с ножом поднялся и указал клинком на лестницу.

— Ты сказал им, где кинжал?

— Нет, пока не сказал. Я… — Его измазанные кровью щеки дрогнули. Он всхлипнул. — Низкорослый парень пойдет с тобой.

Похоже, стрелок из трубки понял, что речь идет о нем. Он слегка улыбнулся, затем плавным движением обнажил нож и швырнул его Володи. Дрожа, бронзовый клинок застрял в стене на волосок от его лица. У малыша в руке тут же появился второй нож, и он выдавил из себя звуки, напоминающие Володи шипение змеи.

— Он убьет тебя, если ты попытаешься обмануть его, — перевел Митя. — Он утверждает, что ножи отравлены. Достаточно слегка оцарапать кожу, и ты умрешь, как собака.

Володи поглядел на торчавший в стене клинок. На металле виднелись маслянистые отблески.

— Я вернусь, — твердым голосом произнес он.

Он действительно танцует не очень-то хорошо, подумала Шайя. Хороший ли он человек? По крайней мере, выглядит он хорошо. И, похоже, обладает чувством юмора. Вот только чересчур робок. Достаточно ли отчетливо она выразилась? Ни один мужчина не смотрел на нее так, как он. Девушка знала, что она привлекательна. Знала и о том, как действуют ее улыбка и пронзительный взгляд. И, несмотря на это, она всегда была отстраненной. Даже если у нее было такое лицо, при взгляде на которое во рту становится кисло, мужчины постоянно ухаживали за ней.

При этом дело было бы не в ней. Тот, за кого она выйдет замуж, будет частью семьи бессмертного. Поэтому, слушая признания в любви, она не могла быть уверена, что они искренние. Даже когда у нее вся голова будет седая, она по-прежнему будет желанным объектом обмена. Но Аарону она поверила, когда он сказал, что для него она представляет собой нечто особенное. Он сам — бессмертный. У него нет причин лгать… И, несмотря на это, находиться с ним здесь, наверху, глупо! Как он смотрел на нее! В детстве у нее была собака, которая всегда так смотрела на нее, пока не выросла настолько, чтобы попасть в котел. Этот взгляд не подходит бессмертному! Он странный. Она слышала, что он целовал в лоб умерших в Изатами. Простых дворцовых служанок! А теперь он танцует для нее на пружинящей спине собирателя облаков, раскинув руки в стороны, чтобы удержаться на неустойчивой поверхности. Иногда при этом он удивленно качал головой, словно не веря самому себе.

Теперь танцевала и она. Так она веселила отца. В те давно минувшие времена, когда он иногда ей еще улыбался. Совершая короткие, сильные прыжки; закрыв глаза и полностью погрузившись в воспоминания. Большой барабан в шатре бессмертного, на котором ее маленькие ножки отбивали ритм. Вибрация туго натянутой шкуры под подошвами. Глухие звуки инструмента, проникавшие глубоко внутрь. Крепко обхватив себя руками, она топала все быстрее и быстрее. Танцуя на барабане, нужно было быть очень осторожной. Один неверный шаг — и тебя сбросит с инструмента. Когда отец был рядом, ничего подобного не происходило. Танец всегда заканчивался тем, что она запрыгивала ему на руки.

Когда одинокими ночами она пробиралась на один из облачных кораблей, чтобы потанцевать в небе, воспоминания о том приветливом отце, который любил обнимать ее, были настолько живы, как будто после тех танцев прошло лишь несколько мгновений, а не множество лет.

Шайя заморгала и поглядела на Аарона. Он казался милым и неуклюжим. Она чувствовала, что он старается понравиться ей. После последних объятий отца ни один мужчина не прикасался к ней с нежностью. Она была сокровищем империи. Дочерью бессмертного! К сожалению, ценность сокровища падала день ото дня. Она станет старой девой, от которой несет кислятиной! У нее и Аарона нет будущего, ибо дочерям бессмертных было запрещено заключать брачный союз с другими бессмертными. Так девантары хотели помешать возникновению слишком прочных связей и нарушению хрупкого равновесия между великими империями. Только если божественные девантары согласятся на такую свадьбу, можно было нарушить железный закон. Но зачем им нарушать собственные законы? Нет, нельзя влюбляться в Аарона! Нельзя чувствовать себя польщенной из-за того, что он так искренне добивается ее расположения! Лучше больше никогда не встречаться с ним.

На луны-близнецы набежали тучи, выпив их свет. Их окружили мелкие, словно пыль, капли дождя. Мшистая кожа под их ногами стала скользкой. Она увидела, что Аарону становится все труднее и труднее держаться на ногах. Мокрая туника прилипла к телу. Он так хорошо сложен. Сильный мужчина. Непокорные пряди свисают на лицо. Тот, кто увидел бы его сейчас, не зная, кто он, никогда не подумал бы, что стоит перед одним из самых могущественных правителей человечества. Он выглядел как самый обычный мужчина.

Девушка почувствовала, что сердце ее забилось сильнее.

Пробудилась ее давняя тоска. То теплое, болезненное чувство, которое она вытесняла на протяжении стольких лет. Военными тренировками, безудержными танцами, духовной аскезой, изучая древних философов. И, несмотря ни на что, оно упорно возвращалось, всегда в неподходящее время. Тоска по объятиям. Желание быть самой обычной женщиной. Не принцессой. Не… Она поскользнулась.

Аарон устремился вперед, схватил ее за руку, подтянул к себе — и тоже поскользнулся. Он упал, не выпуская ее. Она больно ударилась о его грудь, почувствовала на лице его теплое дыхание. Он по-прежнему крепко держал ее. Взгляд его был глубоким, полным невысказанных желаний. А затем он поднял голову — медленно, словно хотел дать ей возможность отказать ему. Его губы нашли ее — и замерли. Это был долгий поцелуй. Его руки обхватили ее, и Шайя почувствовала вибрацию глубоко внутри, как и тогда, когда она танцевала на барабане. Но на этот раз это сопровождалось незнакомым теплом. Сладкой болью…

Она дернулась. Он тут же освободил ее. Аарон сел. Он улыбался, но больше не пытался притянуть ее к себе.

— Это не годится, — негромко произнесла она, но звук ее голоса говорил об ином. Она чувствовала себя защищенной. И более того — этого больше не должно повториться!

Он долго смотрел на нее — внимательно, открыто. И с обидой, поняла она.

— Мы одни. Здесь только мы решаем, что годится, а что нет.

— Но мы не должны быть здесь…

— А мы все же здесь. Каждый по доброй воле, — он пристально смотрел на нее. Не требовательно, но вся его робость исчезла. Девушке вспомнились истории, которые рассказывали о нем. О том, что он поступает так, как никто не ожидает от бессмертного. Хочет ли она иметь мужа, который постоянно делает то, чего от него не ждешь?