— Смерть небесных шкиперов осталась для нас загадкой, бессмертный Аарон, правитель всех черноголовых. Однако мы получили известие от двух грузовых судов поменьше, на которых тоже погибла команда — без кровопролития, без видимых следов насилия. Наши зовущие духов полагают, что с этой тайной как-то связаны Зеленые духи.

— Разве они поднимаются в небо? — с непритворным удивлением поинтересовался Аарон. Мысль о том, что от них нельзя чувствовать себя в безопасности даже на небесных кораблях, была пугающей.

— Пока что никто не видел их там, однако это, пожалуй, вряд ли может считаться доказательством того, что подобное невозможно.

Какая высокопарная фраза, подумал он, в то же время довольный тем, что разговор идет именно так, как он и предполагал. Он давно уже знал о том, что объяснения смерти целым командам кораблей не было.

— Значит, мы должны смириться с тем, что счастливое открытие столь же далеко от нас, как луны в полночь от самого далекого корешка.

— Ты невероятно жалок, крестьянин. Даже здесь, в Золотом городе, у нас при дворе могла бы найтись дюжина поэтов, которые сказали бы лучше. Мы понимаем, что ты пытаешься скрытничать. Для сохранения тайн существуют палачи. Когда же ты научишься править, вместо того чтобы становиться посмешищем для варваров?

Шайя немного сдвинула брови, в то время как некоторые из ее воинов судорожно пытались сдержать насмешливую ухмылку.

— Мне кажется, в вас погиб поэт, великий бессмертный.

Коротко кивнув, Артакс поблагодарил ее за — он надеялся на это — комплимент.

— Пусть ваши поиски разгадки увенчаются успехом, — и с этими словами он отвернулся и ступил на лестницу. Этот шаг стоил ему немалых усилий, но если бы бессмертный продолжил дальнейший разговор с Шайей, это вызвало бы подозрения. Оставалось надеяться, что девушка поняла тайный смысл его слов.

— Разве она стоит того, что ты задумал? Иди проторенным путем! Она всего лишь тридцать седьмая дочь. Неужели ты думаешь, что в ней есть что-то особенное? Мы не понимаем, что ты в ней нашел. Предложи ее отцу пару дюжин красивых кобыл, и ты получишь ее, будешь делать с ней все, что вздумается, — что, вероятно, будет совершенно неинтересно.

Артакс был исполнен решимости не позволить мучителю лишить себя чувства окрыленности. Было просто чудесно перекинуться парой слов с Шайей спустя столько лун и в то же время ужасно. Он надеялся… Нет, он был уверен в том, что она поняла тайное послание.

— Эта безмозглая потаскуха, которую отец отдал своим воинам, потому что она слишком тупа для деторождения, разочарует тебя. Поверь нам, мы знаем женщин. Как думаешь, зачем правители держат гаремы? Все! Чтобы не бороться за женщин. Ты тратишь свое драгоценное время впустую!

Артакс улыбнулся. Чем сильнее протестовал Аарон, тем больше он убеждался в том, что нашел верный путь. Просто нужно держать его в тайне.

Артакс не сомневался, что Джуба начеку. Военачальник шел на ступеньку ниже, чем он. Бессмертный буквально спиной чувствовал его вопросительный взгляд. Артакс знал, что его товарищ никогда не задаст компрометирующий вопрос в присутствии других воинов лейб-гвардии. Однако было бы лучше навести его на другие мысли. Тогда, возможно, он забудет о странном разговоре у ворот.

— Куда подевался Володи? Кажется, я не видел его с тех пор, как назначил его капитаном дворцовой гвардии.

— Я ведь вас предупреждал насчет него, великий, — по голосу Джубы чувствовалось, что вопрос ему неприятен. — Наемники, получившие свою плату, неверны, словно шлюхи. Я полагаю, что он как раз проматывает свои сокровища с себе подобными. Только когда он прогуляет последний медяк, ему можно будет доверить поручения более серьезные, нежели вынос ночных горшков, — как обычно, на людях Джуба тщательно следил за тем, чтобы разговаривать с ним формально.

Впрочем, Артакс придерживался иного мнения. Он заставил пиратов поклясться, что они послужат ему в трех битвах. И никто из них не сбежал после того, как они получили плату за сражения в Лувии. Он сделает из них ядро сильного эскадрона боевых колесниц. Во время набега на Лувию большая часть пиратов захватила железное оружие. Даже его хранители неба не были вооружены настолько хорошо. В грядущей битве против Муватты наемники будут самым острым его клинком. Но до этого еще есть время… Важнее, чем оружие, были кузнецы, рудоплавы и горняки, которых они взяли в плен. Они вырвали у Муватты тайну производства железа. Вскоре железные клинки сумеют изготавливать и в Араме. Он не обманывал себя — времени до битвы оставалось очень мало. Пройдут годы, прежде чем он сможет вооружить свое войско. Но, по крайней мере, они будут вооружены в будущем.

Спускаясь по совершенно бесконечной, обрамленной красными колоннами лестнице к внешним воротам дворца, Артакс украдкой поглядывал на Джубу. Этой ночью ему придется обмануть своего полководца. И это будет нелегкой задачей.

Володи открыл глаза. Его разбудил крик! Повсюду вокруг него были перья. На стенах, над ним… Он ощупью стал искать свой меч, коснулся обнаженной кожи и вспомнил. Тяжело вздохнул. Он давно вернулся из Лувии. Все хорошо. Даже очень хорошо!

Бессмертный Аарон выбрал его для путешествия вместе с ним в Новый мир, в Золотой город. Он и во сне не мог представить себе подобную роскошь. Это было просто неописуемо. Однажды, снова вернувшись в Друсну, он расскажет Бозидару и отцу обо всех здешних чудесах. Они сочтут его хвастуном. Володи усмехнулся. Наконец-то жизнь его изменилась в лучшую сторону. И эта женщина… Она была похожа на дикую волчицу. Сейчас она лежала, свернувшись клубочком рядом с ним — маленькая, хрупкая, чужая. Цвет ее кожи напоминал желудь. Нет, не совсем. Она была немного темнее.

Они спали на тростниковых циновках, а над ними в стенной нише над ложем горела масляная лампа. У ног их лежало одеяло, полное пестрых перьев. Оно давало приятное тепло. Так тепло в Друсне бывало лишь в самые лучшие летние ночи.

Сквозь тьму до его слуха снова донесся ужасающий крик. Володи затаил дыхание. Должно быть, это одна из этих птиц. Малышка просто помешана на птицах и перьях. Повсюду под потолком комнаты висели клетки. У нее были дюжины птиц, маленьких, с пронзительными голосами, и больших с жутковатыми на вид клювами, которые смотрели на него своими черными глазами, когда он любил Кветцалли на тростниковых циновках. Даже стены были украшены веерами из птичьих перьев и яркими картинами с изображениями птиц, нарисованными на глине. Поначалу он думал, что малышка не может быть особенно состоятельной. Дом ее не производил особого впечатления. Слуг не было. Но затем она удивила его и перед любовной игрой дала попить из золотого бокала. Она была из Цапоте. До встречи с ней Володи никогда не слышал об этой империи.

— Кветцалли? — Он провел кончиками пальцев по ее плечам. Та прижалась к нему. Ее левая рука коснулась его между бедер. Шевельнулась, сжалась.

Володи закрыл глаза. Какая женщина! Он бывал в дюжине публичных домов, но такой не встречал никогда. При этом они могли обменяться друг с другом лишь парой слов. Говорили между собой только их тела. Так было и тогда, когда они повстречались впервые, на птичьем рынке три дня назад. На ней была накидка из перьев, сверкавшая всеми цветами радуги. Он смотрел на нее, пока не заметил, что она тоже на него смотрит. Когда он взглянул ей прямо в глаза, то она не опустила взгляд, нет, она выдержала его и, наконец, скупым жестом дада ему понять, что он должен подойти к ней. Кивнув, она намекнула ему, что он должен встать на колени. И он сделал это! Опустился на колени посреди рыночной площади, прямо в грязь перед женщиной, которую никогда прежде не видел!

Она вцепилась ему в волосы обеими руками. Ей нравились его волосы. С тех пор она то и дело повторяла это. Зарывалась руками в его длинные волосы. Он не понимал, что она при этом бормотала себе под нос, и ему было все равно, что о них шептались вокруг. Она взяла его за руку и повела к себе домой. С тех пор они любили друг друга каждый день. Слова были им не нужны.