Затем они отступили от нее, но Нандалее догадывалась, что диспут между драконами все еще продолжается. Вот только ее исключили из мыслей.

Правда ли это? Неужели она — изъян? Свой клан она потеряла. И даже отверженные, которых собрал вокруг себя Парящий наставник, презирали ее. Но она здесь, среди радужных змеев. Первые дети альвов узнали о ней и захотели увидеть. Нет, Красный был прав, она — особенная. Не лучше и не хуже других, может быть, но она необыкновенна. А еще она охотница из клана Путешествующих с ветром. Не было ничего такого, за что ей стоило бы стыдиться.

Страх отступил от Нандалее. Она глубоко вздохнула, заполнила легкие ароматом драконов. Выпрямилась, гордо подняв голову. Вокруг нее собрались повелители мира. Вокруг нее, отверженной! Она гордо взглянет в лицо своей судьбе, не будет унижаться. Те, перед кем все здесь склоняли голову, не могли прочесть ее мысли. Она свободна. Свободнее любого эльфа до нее.

И она пугает радужных змеев.

Нандалее осознала, что, возможно, именно по этой причине она умрет. Зачем драконам терпеть то, что нарушает установившийся порядок? Разве альвы не сделали их своими наместниками, чтобы сохранить именно этот миропорядок?

Солнечно-золотой дракон яростно хлестнул хвостом и зашипел. Он за нее или против? Она удивилась тому, что драконы вообще спорят. Даже ей было ясно, как все должно закончиться. Не о чем здесь говорить. У нее всегда было чувство, что она другая. Со времен смерти ее родителей во время снежной бури о ней ходила дурная слава, будто она приносит несчастье. За нее вступался только Дуадан — и ему она тоже принесла несчастье. То, что она убила тролля, будет означать конец ее клана, если тролли вдруг выяснят, где она выросла.

Пропасть рядом с гребнем скалы расплылась. Темнота бездонной пропасти наполнялась формой. Гребень исчез. Теперь она стояла на полу из массивного тесаного камня, на котором кое-где лежали одинокие сверкающие драконьи чешуйки. Нандалее неуверенно ощупала ногой пол. Он был твердым, не иллюзией! Но и пропасть ей тоже казалась настоящей. Где же правда, а где ложь? Эльфийка испуганно поглядела на радужных змеев. Может быть, они тоже — всего лишь миражи? Они действительно там или же в конце концов есть только один-единственный дракон, который дурачит ее? Нет, это абсурдно! Какой в этом может быть смысл?

И, словно для того, чтобы подчеркнуть ее последнюю мысль, свет теперь тоже изменился. Все краски стали менее яркими, словно их лишили части сияния, и радужные змеи, похоже, прекратили свой безмолвный спор и застыли в неподвижности. Большинство смотрели на большую аркаду, до сих пор остававшуюся пустой.

Приближались шаги, тяжелые подошвы сапог стучали по камню. Тень. Эльф? Да, это действительно эльф! Он вышел в круг огромного зала. Драконы по-прежнему были неподвижны. Они уважают его? Боятся? Или это снова очередной мираж?

Эльф пристально поглядел на нее. Глаза у него были синими, словно у зимнего неба, в котором отражался лед. Он казался неприступным, но страха не внушал. Нандалее понравилось серьезное лицо, с правильными чертами, полными губами и энергичным подбородком, может быть, чуточку широковатым. На плечи эльфа спадали черные, слегка волнистые волосы. На нем был нагрудник из черных пластин, слегка отсвечивавших синевой. Это драконья чешуя? Нет, наверняка нет. Не здесь, не среди радужных змеев!

Руки у эльфа были обнажены, кожа была очень бледной, штаны сшиты из мягкой свободно спадающей ткани. Черные высокие сапоги сопровождали каждый его шаг резким щелчком.

Эльф остановился на расстоянии вытянутой руки от Нандалее. Он был гораздо выше нее. Пяди на две, пожалуй.

— Кто ты? — Едва эти слова сорвались с ее губ, как она тут же пожалела о том, что произнесла их. Она не имеет права на промахи! Ей не пристало задавать здесь вопросы.

— Для вас я — Темный. Некоторые еще называют меня Поглощающим краски. Моего истинного имени вам не узнать никогда, дочь эльфов.

Он говорит! У него был приятный голос. Он звучал не в ее голове, как все голоса драконов. Его звучание было низким и звучным. Улыбка немного ослабляла натянутость его слов.

— Никогда прежде эльфийская дочь не вызывала столько волнения среди перворожденных, как вы, Нандалее. И причем за столь короткое время! Поразительно, но в лице того, кого вы называете Золотым, у вас есть друг. Он послал Гонвалона и Айлин, чтобы спасти вас от троллей. И сейчас он очень решительно высказывался в вашу пользу. Он принадлежит к числу тех, кто считает, что наш мир должен измениться. Все остальные считают творение альвов идеальным и считают изменение богохульством по отношению к трудам создателей. А как считаете вы, госпожа Нандалее?

Она тяжело вздохнула. Философские рассуждения — не ее стихия. Впрочем, она догадывалась, что ее жизнь зависит от ответа, который она даст, и что ей не следует выражаться слишком грубо.

— Я простая охотница. Жила в лесах на ледяных просторах Карандамона. Там мир изменяется каждый день. Времена года сменяют друг друга. Деревья растут и падают. Буря может уничтожить лес за одну ночь. В моем мире нет неподвижности.

— И, тем не менее, весна неуклонно следует за летом. Каждая жизнь стремится к смерти. Все подчинено железным законам. Даже ветра. Силы теплого цветочного ветра, иногда прилетающего с юга, из-за Лесного моря, никогда не хватает на то, чтобы долететь до Карандамона. Все подчинено железным законам! А что не подчиняется законам, не может быть прочным.

Нандалее вздрогнула. На миг она спросила себя, что случится, если несколько драконов одновременно заговорят в ее голове. Не сгорит ли она от жара их голосов? Она не знала, какой из радужных змеев только что проник в ее мысли. Подозревала она изумрудно-зеленого дракона. Но кем бы он ни был, похоже, он говорил и в мыслях Темного, поскольку эльф согласно кивнул.

— Я подчинюсь вашему приговору. Но прошу вас помнить об одном: сегодня я стою здесь потому, что последовала через поляну за гордым шестнадцатиконцовым оленем. Поляна была сильно заснежена. Снег был нетронут. Не считая звериной тропы, пересекавшей поляну. На своих сильных, стройных ногах он мог без особых усилий пройти по снегу, но предпочел пойти по уже имеющейся тропе. И как раз на той самой тропе в засаде таился тролль, убивший оленя. Пройди шестнадцатиконцовый олень в паре шагов слева или справа от тропы, ему удалось бы уйти от судьбы. Я думаю, что не все пути в нашей жизни настолько предопределены, как может казаться. Именно перемены обогащают жизнь, а иногда и продлевают.

Темный рассмеялся. Смех был теплым, заразительным, растворявшим все страхи и сомнения.

— Хорошо сказано, дочь эльфийская. Умно и без страха. Вы будете жить! Именно мой голос является здесь решающим, — и с этими словами он вызывающе поглядел на радужных змеев.

Изумрудно-зеленый дракон издал какой-то шипящий звук. Красный тоже казался взволнованным. Дракон цвета ночи волнения не выказал. Остальные вели себя спокойно или, быть может, просто выжидали. Однако золотой покинул свое место и стал приближаться к Нандалее.

Она отступила на шаг. Но Темный схватил ее за запястье.

— Не бойтесь. Он расположен к вам.

— Можно мне вас коснуться?

Нандалее поглядела на дракона, который был крупнее, чем ее наставник. Ей казалось маловероятным, что она сумеет пережить его прикосновение без вреда для себя, но он даже не стал дожидаться ее ответа. С быстротой падающего с небес сокола он оказался над ней и ткнул вытянутым когтем ее в лоб. Коготь был холодным. От когтистой лапы исходил запах разложения. Бурые брызги на чешуе могли быть следами засохшей крови. Под одним из когтей застряло что-то, напоминавшее маленький кусочек мяса.

У Нандалее возникло такое чувство, что Золотой и Темный ведут мысленный диалог.

— Вы остаетесь загадкой, — наконец приветливо произнес эльф и выпустил ее запястье.

Только в этот миг Нандалее осознала, что он сделал то же самое, что и золотой дракон. Только он не спрашивал ее позволения, чтобы прикоснуться к ней.