Расчеты 4-й батареи получили возможность отойти от орудий. Те, кто провел все эти часы на НН, прыгали вниз, в проемы между стропил оголенной крыши сарая.

С момента последнего разговора с «Колодой» связи, исключая три коротких периода, не было. Я отошел от сарая. Зазуммерил телефон.

— «Валет-четыре» слушает, — отвечал телефонист, — есть позвать командира батареи-.

Нужно возвращаться обратно на чердак. В трубке — голос капитана Громова.

— Полковник Свобода отдал приказание первой роте оставить Соколово и отойти на северный берег речки Мжи. Надпоручик Ярош... — Громов помолчал и закончил фразу, — погиб... потери тяжелые... А в вашем секторе?

За речкой в направлении «Шрам» спокойно, вроде бы противник прекратил обстрел района позиции.

— Как дела у правого соседа?

Боевое охранение 182-го гв. СП отошло к хатам Тимченкова. Самоходки заняли рощу «Эвкалипт». Пехота продвинулась в заросли и там остановлена.

Каково положение на участке Соколове в данный момент?

— ...происходит эвакуация раненых... Похоже, немцев не слишком радует успех. Часть танков ушла на Змиев... посмотрим, что' дальше будет... лейтенант Глотов свободен... отправляю к вам. Вы обедали? Пришлите пять-шесть порций ко мне.

На чердак поднялся политрук Кокорин.

— Пора поесть. Пойдемте... тут двести шагов. Ибадов позовет, если будет нужда, — предложил замполит.

Обед приготовлен в хате, где я спал прошлую ночь. Едва каптенармус расставил котелки, вошел лейтенант Глотов. Весельчак, поэт и неистощимый оптимист был мрачен. Доложив о прибытии, он обвел взглядом комнату и остановился у порога.

— Товарищ лейтенант, садитесь к столу, — пригласил его Кокорин.

Глотов молча подошел и опустился на скамейку.

— Товарищ политрук, — вздохнув, проговорил Глотов, — жаль чехов... По-братски говорю... когда начался огневой налет...

— О чем речь? — прервал Глотова старший лейтенант Никитин. — Наши союзники первоклассные воины, и с этого дня настоящие фронтовики...

— Солдат судит своих собратьев по внешнему виду... Встречают, как говорится, по одежде... — отвечал Глотов. — Воинские достоинства чехословаков я знал еще вчера... Да жаль... военная судьба сурово обошлась с достойными людьми...

— ...он и в самом деле подавлен, — приподняв над столом лампу, сказал Никитин. — Эй, парень, уж не понравилась ли вам красивая чешская телефонистка? Костыренко уверяет, что не видел ничего подобного... а ведь он человек женатый.

— Оставьте шутки, Никитин! — потребовал замполит. — Лейтенант Глотов! Первый отдельный чехословацкий батальон оборонял вверенный ему небольшой участок на огромном советско-германском фронте. Люди этой иностранной воинской части показали, что они способны сражаться рядом с нами... При том соотношении сил, которое сложилось сегодня, чешские воины добились выдающегося успеха...

— Да, разумеется... Я говорю о человеческих чувствах... Жаль потерянных жизней, — продолжал, грустно оглядывая стол, Глотов.

— Гм... понимаю, — замполит поднялся и, опустив на плечо лейтенанту руку, продолжал. — бы... русский, и поэтому встретили чехословаков, как гостей... Желание хозяина приветствовать иностранцев, родственных по крови, свойственно нашему народу... Не надо огорчаться. Врагу не удалось унизить наших чехословацких союзников. Я горжусь доблестью их духа!

За столом наступила тишина.

— ...когда нагрянули танки... — заговорил снова Глотов, — я прокладывал в тот момент линию в Артюховку... Орудия на южном берегу стреляли метко, особенно... батарея из тысяча двести сорок пятого ИПТАП... четыре танка задымили сразу... другие остановились и начали бить с места. Новая волна подкатила к хатам, потом броневики, автоматчики... заработали пулеметы чехов... Танки расстреливали пулеметные точки... чехословаки отбивались автоматами да гранатами. Несколько танков с огнеметами поджигали дома, потом окружили церковь, а позади в траншеях бой не затихал... Стрельба на окраинах Соколове не прекращалась и тогда, когда я сматывал кабель. Капитан Громов говорил мне, что связь с 1-й ротой была потеряна еще до того, когда полковник Свобода отдал приказание оставить Соколове. По-видимому, те, кто не знает об этом, продолжают удерживать свои позиции.

— Да, они сражались не на жизнь, а на смерть, — согласился политрук. — Воины полковника Свободы преодолели много препятствий на своем пути, пришли сюда, чтобы бороться вместе с нами за свободу порабощенной Чехословакии... Их поддерживает... — замполит умолк, привлеченный шагами за окном.

Раздался стук в дверь. На порог взошел старший сержант Ибадов.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите доложить? К «Эвкалипту» прошли восемь танков или самоходок... на берегу началась стрельба... — доложил помкомвзвода.

Я вернулся на чердак. Полудугой охватив Мерефу, лес «Волчий», Соколове и холмы на юге, взлетали ракеты. Багровыми факелами светятся в темноте самоходка перед «Эвкалиптом», бронетранспортер и, отмечая путь массированной атаки, пять из одиннадцати подбитых на склоне танков и бронетранспортеров. Но где же те, что вызвали тревогу?

— ...сейчас только укрылись среди деревьев... вот... вот... пламя выхлопной трубы, — наблюдатель указал рукой в направлении, куда развернут объектив буссоли.

На фоне вечернего неба в отсветах горевшей самоходки темнела роща. Порывы северо-западного ветра доносили глухое урчание двигателей.

Откуда явились эти восемь танков... или самоходок?

Наблюдатель ефрейтор Плюхин утверждает, что колонна, насчитывающая восемь единиц, пришла со стороны очагов свечения в районе оврага «Шрам». Ефрейтор Ранмов, дежуривший у стереотрубы, показывал, что танки пришли из леса «Волчий».

Противник подбрасывает подкрепления для подразделений, действовавших в направлении хутора Тимченков, за счет вторых эшелонов, или же он использовал резерв, который высвободился после захвата Соколове?

Этот вопрос для командира батареи в моем положении далеко не риторический. Желание установить истину привело меня на позиции. За полем боя помимо разведчиков следят также командиры дежурных орудий и наводчики. Я опрашивал их, когда прибежал телефонист.

— ...вызывает «Колода», срочно, — запыхавшись, доложил он.

Возле лестницы меня встретил хозяин двора, бормоча сожаления по поводу разрушений, причиненных сараю. Постройка, действительно, пострадала и не годилась для своей цели. Но... есть ли смысл на ночь глядя менять НП? Однако оставаться с голыми стропилами над головой связано с неудобством. Отсутствует маскировка. Пронизывающий ветер ;гулял у приборов. Разведчики пытались укрыться от стужи, натянули плащ-палатку, но брезент совсем не то, что слой соломы. Углы хлопают под ветром в темноте, дует со всех сторон...

Высунувшись из-под трофейного венгерского тулупа, дежурный телефонист подал мне трубку.

— Полковник Свобода выражает признательность за поддержку. Мы уходим. «Валет-четыре», для вас... отбой! — быстро говорил Громов. — Подавайте команды, я подожду. — И продолжал через минуту: — Старший лейтенант Баженов доставил приказание... что-то там произошло... наш полк срочно перебрасывается в Харьков[98]. Приготовьте карту... «Валет-четыре»! Ваш маршрут движения... Миргород, Мерефа, хутор Высокий, Филиппов, Липовая Роща, дальше западная окраина города, называется Холодная Гора, Богодуховское шоссе и дальше хутор Залютино, вы видите?

Южнее пустырь, за ним в стороне от шоссе отдельный дом, — Громов продул микрофон, — для вас, «Валет-четыре», район открытых позиция на юг от Залютино... отдельный дом, следите по карте... там, где сблизились горизонтали, есть? Ваша задача... обеспечить прикрытие шоссе со стороны хуторов Минутка и Подворки. Готовность к открытию огня... ровно к часу девятого марта. После занятия позиций немедленно выслать разведку и выяснить положение на рубеже Подворки... Песочек. Инженерное оборудование на ваше усмотрение... Готовность маскировочных работ... к рассвету. По прибытии установите связь с другими подразделениями в районе Залютино и Залвмсин Яр, если их обнаружите. Остальные указания... на месте. Сейчас... сверяю время... двадцать один час двадцать семь минут. Движение начать через десять минут.