С опозданием сложив два и два, Сюзи заявила:

– Если ты не дашь ей пощечины, это сделаю я.

– Не может быть, – сказал Джез. – Это ведь была не ты?

Мейв дипломатично заметила:

– Знаете, мне понравилось. Думаю, у тебя сильный голос, милая. Очень… оригинальный.

Селеста, казалось, была в недоумении. Она подняла руки, показывая, что сдается.

– Я не хотела тебя расстраивать, правда. Это была шутка.

Люсиль очень хотелось ударить Селесту, но она была гостьей в доме Джеза. Хорошие манеры – как ни противно – взяли верх, и ей пришлось прижать кулаки к бедрам. Только легкое позвякивание бусин в волосах выдавало ее дрожь.

Люсиль тихо произнесла:

– Это не смешно, ясно? Если ты когда–нибудь снова дотронешься до моих вещей, я тебя убью.

– Ладно–ладно, девочки. – Мейв подняла порционную ложку. – Кому еще кок–о–вэн10?

– Вообще–то, – с жаром заявила Сюзи. – Мейв очень правильно сказала: у Люсиль сильный голос. Это правда, – добавила она, потому что Джез бросал на нее многозначительные взгляды. Он понял, что от него ждут благородного поступка: стиснуть зубы и солгать, заявив Люсиль, что ее запись – работа будущей гениальной певицы.

Люсиль снова села.

– Слушайте, – сказала она твердо, – мы можем просто забыть об этом?

– Нет, не можем, – еще тверже возразила Сюзи. Она повернулась к Джезу: – Я не знаю, что там на пленке, но Люсиль фантастическая певица.

– Уверен, что так и есть. – Джезу очень хотелось, чтобы Сюзи перестала его мучить.

– Я серьезно. Она гораздо лучше этой девицы из «Кататонии». – Впрочем, про себя признала Сюзи, странная кассета была записана в неудачный день.

– Да–да, – пробормотал Джез.

– Она профессионал, – продолжала Сюзи, теряя терпение. – Она поет в клубах и барах. Я тебе ничего не говорила, потому что меня попросила об этом Люсиль. Она очень скромная…

– Неудивительно, – тихо проговорила Селеста.

– Заткнись. – Обойдя вокруг стола, Сюзи остановилась около Люсиль. – Ладно, это мы уладим.

– Нет, не надо, – сказала Люсиль.

– Не будь занудой. – Сюзи протянула руки и попыталась поставить Люсиль на ноги. – Давай, пой!

– Не буду, – прошептала Люсиль, цепляясь за стул.

– Сюзи, – устало произнес Джез, – оставь девушку в покое.

– Я хочу, чтобы ты ее послушал! Как еще доказать, что я говорю правду?

– Не нужно доказывать. Мы тебе верим.

– Да, но…

– Люсиль, ты хочешь для нас спеть? – ровным голосом спросил Джез.

– Нет, – ответила Люсиль, ее пальцы побледнели от напряжения, потому что она все еще цеплялась за стул.

– Вот видишь? Она действительно не хочет. – Джез посмотрел на Сюзи, как бы говоря я–же–тебе–говорил. – Оставь ее в покое.

К большому облегчению Люсиль, Сюзи его послушалась.

– Это нелепо. – Сюзи села и положила себе на тарелку еще картофельного пюре с овального блюда напротив. – Люсиль не хотела, чтобы ты знал о том, что она певица, потому что боялась, что ты посчитаешь ее какой–нибудь фанаткой.

– Не фанаткой, – возразила Люсиль. – Я не это имела в виду. – Она посмотрела на Джеза. – Я просто думала, что ты почувствуешь… ну, ты понимаешь…

Джез кивнул; он знал, что она пыталась сказать.

– Все в порядке. – Он ободряюще улыбнулся. – Но эта запись меня удивила. Что случилось?

Звякнули цветные бусины – это Люсиль тряхнула головой.

– Я была идиоткой. Один парень услышал, как я пою в «Ананасе». Он сказал, что у меня талант, и убедил, что мне просто необходима демо–запись, чтобы разослать ее влиятельным людям в музыкальном бизнесе. Он обещал, что за двести фунтов сделает ее в своей студии. – Она в смущении замолчала. – Он наговорил кучу комплиментов, и я была такой дурой, что поверила ему… хотя его звукозаписывающая студия оказалась чуланом под лестницей. Конечно, когда через неделю он прислал мне записи, я поняла, что он меня просто надул. Сопровождение не было синхронизировано с вокалом, акустика была жуткая, а записи были такие деформированные и искаженные, что мой голос можно было узнать с большим трудом. Естественно, я пошла к нему домой, а он назвал меня лживой сукой и захлопнул дверь перед моим носом.

– Подонок! – возмущенно воскликнула Сюзи. – Нужно было обратиться в полицию.

– Я заплатила ему наличными. Не было никакой возможности доказать, что именно он сделал записи. И потом я и так чувствовала себя полной дурой. – Люсиль криво улыбнулась. – Это не прибавило мне уверенности в себе. Я думала так: если бы я на что–то годилась, он бы не смог провернуть со мной эту аферу.

– Тогда зачем ты их хранила? – спросила Селеста.

Люсиль пожала плечами.

– Трудно выбросить то, за что уплачено двести фунтов.

Селеста в тот день выбросила кардиган из магазина «Вояж» стоимостью триста фунтов, потому что его воротник растянулся. Она заявила:

– Ясно, но я не понимаю, почему ты сдалась. Почему не сделала еще одну попытку, не нашла звукозаписывающую студию получше, чьи хозяева знают, что делают?

И не заплатила тысячи фунтов, а не какие–нибудь смешные пару сотен, подумала Люсиль. Она продала свой телевизор, дополнительно работала барменшей и две недели жила на вареном рисе, чтобы наскрести эту жалкую сумму.

– Не знаю, – объяснила Люсиль. – Вероятно, я больше этого не хотела.

– Ты будешь еще есть? – Мейв указала на тарелку Сюзи. – Или мне пора нести пудинг?

Сюзи даже не заметила, как исчезла ее тарелка. Почему Люсиль не доверила ей свой секрет раньше?

– У Джеза есть звукозаписывающая студия, – объявила она.

Джез на мгновение закрыл глаза.

– Правда есть, – бодрым голосом продолжала Сюзи, пиная Люсиль, потому что та не реагировала. – Внизу, в подвале. Она давно стоит без дела… представляешь?

Большое спасибо, Сюзи, подумал Джез.

– У вас нет широкого скотча? – спросила Люсиль Мейв, которая теперь собирала со стола оставшиеся тарелки. – Мне нужно чем–то заклеить большой рот Сюзи.

– Не набрасывайся на меня, – возмутилась Сюзи. – Тебе нужна студия, а у Джеза она есть – это ответ на твои молитвы! Ему ничего не стоит пустить тебя на время.

– Торт со взбитыми сливками и малиной и пудинг со вкусом ирисок, – объявила Мейв, покидая столовую, – так что, если у вас есть пояс, лучше его расстегнуть.

– Давай же, – тормошила Сюзи Джеза, – не будь таким противным!

– Извини меня за это, – произнесла Люсиль. – Видишь, почему я держала все в секрете.

Джез улыбнулся. Почти улыбнулся.

– Ты не виновата.

– Я тоже не виновата, – воскликнула Сюзи. – Я тоже об этом молчала! Если хотите кого–то обвинить, – она с негодованием указала через стол, – обвиняйте Люсиль.

Джез взял свой стакан с минеральной водой со льдом. Вот чем обернулся обыкновенный обед.

В каком ужасном положении он оказался благодаря Сюзи.

Он не хотел быть плохим парнем и выглядеть равнодушным и злым. Но он не спускался в студию с тех пор, как вернулся из реабилитационной клиники.

Как только он представил, что берет ключ и отпирает дверь, ему сразу захотелось выпить.

Разве может что–нибудь быть лучше на свете, чем «Керли–Верли»?

Сидя одна в офисе, Сюзи ласково развернула обертку и полюбовалась шоколадным батончиком. Затем она его укусила, неясно вонзая зубы в вязкую начинку чтобы полнее ощутить божественный вкус… О, насколько он лучше, если хранить в холодильнике…

– Хм.

Глаза Сюзи широко раскрылись, и она обернулась, пойманная врасплох. Черт, она так увлеклась, что даже не слышала, как открылась, а потом закрылась дверь.

И дважды черт возьми, это обязательно должен был быть Лео Фицаллен.

– Мм… прошти… шейчаш…

– Откусила больше, чем смогла проглотить? – с легкой улыбкой поинтересовался Лео.

Рот Сюзи был полон – ладно, переполнен, – а начинка–ириска все больше прилипала к зубам как быстро застывающий бетон. Помахав рукой в качестве извинения и очень надеясь, что не выплюнет растаявший во рту шоколад и он живописно не потечет по ее подбородку, она жевала и глотала, жевала и глотала, бросила недоеденный батончик на стол, снова жевала и глотала.