Люсиль подняла гитару с пола.

– Мой отец пел.

– Правда? – На Сюзи это произвело впечатление. – Значит, он был знаменит?

Люсиль улыбнулась.

– Нет, у него была другая работа. Он пел для души. Вообще–то он водил такси, этим и зарабатывал.

Таксист. Боже. Как ни старалась, Сюзи не могла представить, как многие годы ее мать вела двойную жизнь, разрываясь между состоятельным, серьезным ученым и, очевидно, не слишком богатым, поющим водителем такси.

Не прошло и пятнадцати минут, как благодаря Сюзи весь четвертый этаж «Ананаса» очистился от посетителей. Каждый раз, как Люсиль заканчивала песню, Сюзи аплодировала и приветствовала ее с бурным энтузиазмом, при этом бросая на всех остальных многозначительные взгляды, негодуя, что они не поддерживают ее овации, поэтому посетители стали толкать друг друга в бок, отставлять в сторону стаканы и торопиться к выходу.

К десяти часам аудитория сократилась до Харри, Сюзи и двоих слегка удивленных барменов.

– Разве она не замечательная? – Сюзи засунула пальцы в рот и пронзительно засвистела, выражая Люсиль свое одобрение, когда та закончила печальную песню Пи Джей Харви. Песня совсем не соответствовала вкусу Сюзи, но сейчас было не время для критики. – Знаете, она моя сестра! Представляете, у меня есть сестра, которая умеет так петь!

– Представляете, у Люсиль есть сестра, которая умеет так распугивать публику, – заметил высокий бармен. – Обидно, ведь она еще не успела пустить шляпу по кругу.

– Как же это произошло? – Сюзи в ужасе закрыла рот ладонями. – Боже, боже, я не хотела! Быстрее, где шляпа? Давайте я в нее положу… Сколько она обычно получает?

– Не волнуйся. – Когда Сюзи уже искала кошелек, рядом с ней появилась Люсиль. – Они тебя разыгрывают. Мне платят зарплату.

Казалось, Сюзи сомневалась.

– Много?

– Нет. Вообще–то очень мало. Но мне хватает. А со следующей недели я выступаю в баре «Обруч» на Уайтлейдиз–роуд.

– Тебе хватает? – с сомнением повторила Сюзи. Если честно, оставалось еще много вопросов, которые ей хотелось задать. Ее так и подмывало составить вопросник на двести страниц, на манер анкеты для возврата налогов, упомянув все мелочи, которые ей не терпелось узнать. – Ты занимаешься чем–то еще кроме пения?

– Я выгуливаю собаку, – ответила Люсиль. – Это неплохо, не напрягает.

– Она выгуливает собаку моего брата, – объяснил Харри. В кармане его пиджака зазвонил телефон. – Черт, надеюсь, это не с работы.

– Выгуливаешь собаку, – повторила Сюзи, тряся головой. – Знаешь, я этого никогда не понимала. Как люди заводят собак и называются собачниками, а сами даже не способны выгуливать своих питомцев? Каким же лицемерным надо быть? – Она продолжила разглагольствовать, все больше увлекаясь: – Что происходит с людьми? Если бы они любили своих собак, они бы хотели с ними гулять, верно? Но нет, для них это слишком тяжело! Зачем напрягаться и выгуливать животное, если можно сидеть на жирной заднице и платить кому–то, чтобы за тебя выполняли всю грязную работу? Они настоящие лентяи…

– Верно. Да, – говорил по телефону Харри, кивая. Он протянул трубку Сюзи: – Тебя.

Сюзи удивленно посмотрела на телефон.

– Как может кто–то звонить мне по твоему телефону?

Он не улыбался.

– Поверь, это тебя.

Она неохотно взяла у него телефон.

– Алло?

– Имя? – потребовал властный мужской голос.

О боже, только не старший констебль!

– Майфенвай. Э… Майфенвай Шаффлботтом, – сказала Сюзи. Она посмотрела испуганными глазами на Харри, который только пожал плечами и сел поудобнее, глядя на нее с жалостью.

– Ладно, а теперь слушайте меня. Каждое утро я беру моего пса на пробежку в район Холмов. Он пробегает не меньше трех миль. А каждый вечер я снова вывожу его, и мы бегаем, возможно, мили четыре или пять. Но в течение дня я должен работать, а так как мой пес – ирландский волкодав, ему нужно почаще упражняться в беге. Вот почему, мисс Шаффлботтом, я нанял человека, чтобы кто–то навещал собаку во время ланча и выгуливал его около часа. – Он сделал паузу, затем добавил: – Кроме того, у меня не жирная задница.

– Что тут скажешь? – сказала Сюзи, – я извиняюсь. От всей души.

Мужской голос медленно выговорил:

– Я тоже думаю, вам следует извиниться. И после этого повесил трубку. Не веря своим ушам, Сюзи слушала гудки в трубке.

– Он повесил трубку.

– Не может быть, – с улыбкой проговорил Харри.

– Кто это был?

Но Харри, явно получая от всего этого удовольствие, только пожал плечами.

Сюзи нашла последний номер и нажала «Ответный звонок». Ответили после второго гудка.

– Алло?

– Кто вы?

Она услышала, как он засмеялся.

– Любитель собак, мисс Шаффлботтом. Или я могу называть вас Майфенвай?

Ее пальцы покрепче сжали трубку.

– Слушайте, я скажу вам мое настоящее имя, если вы назовете свое.

Снова смех. Черт возьми, думала Сюзи, как раздражает, когда люди так себя ведут.

– Вы похожи на мышь, которая говорит слону: «Я на тебя не буду наступать, если ты не наступишь на меня», – сказал мужчина на другом конце провода. – Дело в том, что я уже знаю, кто вы.

Ухо у Сюзи покраснело. Ее это все больше занимало. Конечно, самым умным решением было бы повесить трубку. Ха! Это показало бы ему, с кем он…

– Негодяй! – простонала Сюзи, удивленно уставившись на телефон.

Заинтригованная Люсиль спросила:

– Что?

– Он снова повесил трубку! Проклятье, он повесил трубку, а ведь я сама собиралась это сделать! Это же нечестно. – Она развернулась к Харри, который пытался сохранять серьезное выражение лица. – Это был твой начальник?

– Слава богу, нет. – Харри обменялся с Люсиль многозначительными взглядами. – Это был мой брат, Лео.

Люсиль отказалась, когда они предложили подвезти ее домой – у нее был с собой велосипед. Харри и Сюзи помахали ей на прощанье, наблюдая, как она жмет на педали, постепенно растворяясь в ночи; на ее голове покачивался «ананасовый» хвостик, а за спиной болталась гитара.

– Она очень независимая, – заметила Сюзи.

– О да.

– Чувствую себя так, будто только что взяла щенка из Клуба любителей собак. Мне страшно хочется подружиться. Как ты считаешь, я ей нравлюсь?

Харри пожал плечами, потом улыбнулся.

– Не знаю. Люсиль осторожная и совсем не похожа на щенка. Подожди, пусть она привыкнет. – Он обнял Сюзи за плечи и повел к машине. – Если тебя это утешит, скажу, что мне ты нравишься. – Он слегка сжал ее плечо. – Очень.

Не прошло и десяти минут, как они затормозили у квартиры Сюзи. Взглянув на лихо припаркованный «роллс», Харри сказал;

– А ты не можешь его продать и купить «порше»?

Сюзи любила свой «роллс», потому что никто не мог представить, что она ездит на такой машине. Когда тебе двадцать четыре, у тебя взъерошенные волосы черепахового окраса, длинные ноги и грудь, которая откровенно заявляет «Привет, мальчики!», ты подпадаешь под определенный стереотип. Все сразу видят тебя за рулем какой–нибудь спортивной малютки – что–нибудь обтекаемое и фигуристое, – у которой можно откинуть верх.

Но она никогда не мечтала о такой. Когда много лет назад – вернее, пять лет, хотя казалось, более пятидесяти, – Джез подобрал ее, брошенную и босую, на обочине магистрали, он спросил, какая ее любимая машина, и она ему ответила. А через шесть месяцев на ее девятнадцатилетие он купил ей «роллс».

Это была любовь с первого взгляда. А кроме того, она продлилась гораздо дольше, чем ее брак.

– Все равно приходится платить за парковку машины, – объяснила она Харри, – я хочу, чтобы машина соответствовала деньгам.

– Ясно, ладно, завтра мне рано вставать. Пожалуй, я поеду. – Он запустил мотор и посмотрел на часы.

Сюзи ненавидела, когда мужчины останавливались перед ее домом и сразу выключали зажигание, поэтому он произвел на нее впечатление.

– Хорошо. Поцелуешь меня на ночь?