Когда Сюзи вышла из ванной, Мейв уже вернулась.

– Я купила этот шарф для моей сестры в Дандоке, он стоил два фунта семьдесят пять пенсов в магазине хосписа Святого Питера, но она не будет возражать, если ты его позаимствуешь, тем более что он появится во всех газетах. Вот, разве он не прекрасно смотрится на черном? Ты сможешь прикрыть им оголенные части тела!

Если он был предназначен для этого, спрашивала себя Сюзи, то почему она его не упаковала и не послала Майклу Флетли?

Но когда она взяла шарф у Мейв и послушно восхитилась его желтым и розово–лиловым зигзагообразным рисунком, то уже знала, что ей никуда не деться. Ей придется его надеть.

Она бы скорее отрезала себе руки, чем обидела Мейв.

Но могло быть и хуже: хорошо, что он не был украшен изображениями Вэла Дуникана.

Зазвонил телефон.

– Мне только что звонили мистер и миссис Тейлор, – сообщил Рори, который никогда не смотрел утренние новости, – свободна утром, верно? Они хотят снова взглянуть на дом в Альма–Вейл, и я им обещал, что ты встретишься с ними в десять.

Сюзи объяснила, почему она не может этого сделать.

– Но я загружен, и у Мартина полно заявок. Проклятье, – вздохнул Рори, а для него это было самое страшное ругательство.

Прикрыв трубку рукой, Сюзи обратилась к Фи:

– Ты занята сегодня утром?

Убирая со стола кофейные чашки. Фи отрицательно покачала головой.

– Паника отменяется. Фи говорит, что может это сделать. А я буду после ланча.

И довольная Сюзи повесила трубку. Фи посмотрела на нее с испугом.

– Что я сказала, что сделаю?

– Будешь водителем при налете. В десять часов Рори грабит банк. – Сюзи написала адрес и имена клиентов.

Фи сказала радостно:

– Отлично! А его не смущает, что я езжу не быстрее двадцати пяти миль в час?

– Он в восторге от этого. Это значит, что тебя не остановит за превышение скорости симпатичный полицейский. – Сюзи вручила ей бумажку со всеми данными. – В общем, тебе только нужно позвонить в офис, забрать там ключи и встретиться с этими людьми по нужному адресу. Они зануды, – заверила она Фи, – поэтому не беспокойся, что они решат заключить сделку. Они из тех, кто пятнадцать раз съездят в магазин «Среда обитания», прежде чем купят подставки для яиц.

Больничный конференц–зал разразился бурными аплодисментами, когда туда вкатили Харри в кресле. По всему помещению были установлены камеры на треногах. В центре на семидесяти или восьмидесяти больничных стульях расположились журналисты из многочисленных радиостанций и газет, о существовании которых Сюзи даже не предполагала. Когда лечащий врач Харри установила кресло в нужном месте, Сюзи позволили сесть рядом. Вокруг продолжали сверкать вспышки. Харри успокаивающе пожал ей руку и ослепительно улыбнулся в сторону камер. Сюзи скрестила ноги, надеясь, что ее туфли были в ракурсе. Она не хотела, чтобы о ней думали, что она провела всю свою жизнь, бродя оборванная и босая, как какая–нибудь обкурившаяся хиппи.

– Сними шарф, – прошептал Харри углом рта. – Я же говорил, он выглядит ужасно.

– Не могу, – пробормотала в ответ Сюзи. – Они решат, что я собираюсь встать и исполнить стриптиз.

Больничный администратор, следящая за регламентом, подняла руки, призывая к тишине.

– Спасибо, леди и джентльмены. Сейчас доктор Хаббл расскажет о травмах мистера Фицаллена, его лечении и прогнозах. Затем мистер Фицаллен зачитает подготовленное заявление, в котором он описывает то, что ему пришлось испытать прошлой ночью. Потом вы сможете задать вопросы. Она остановилась, чтобы достичь желаемого эффекта. – После этого дети, спасенные мистером Фицалленом, придут сюда вместе с матерью, чтобы впервые после происшествия встретиться с ним и выразить ему благодарность за то, что он сделал.

Снова аплодисменты, затем зал затих. Хотя Сюзи раздражало чрезмерное восхищение администратора, она сама снова почувствовала прилив гордости. От фактов никуда не деться: Харри совершил очень смелый поступок. Он был настоящим героем.

Сюзи была почти уверена, что доктор Хаббл была без ума от Харри. Тоненькая и очень хорошенькая врач держала руку на его плече, рассказывая ласковым голосом о его ужасных ранах и невероятной силе воли. Только человек в совершенной физической форме, продолжала объяснять она, мог выжить при таких повреждениях и превозмочь такую сильную боль, для того чтобы не только спастись самому, но и совершить почти невероятное – вытащить двоих детей из затонувшей машины.

– Все мы, связанные с медициной, – закончила она, – скептически относимся к чудесам. Но у меня нет сомнений, что Харри Фицаллен такой один на миллион.

Харри скромно покачал головой, а в конференц–зале снова раздались аплодисменты. Покраснев и продолжая улыбаться, доктор Хаббл села. Администратор объявила:

– Леди и джентльмены… Харри Фицаллен! Зал стал похож на лондонский Палладиум.

Сюзи уже ждала, что на сцене появится труппа исполнительниц канкана, с громким визгом вскидывающих свои цветастые оборки.

– Я обычный человек, – сказал Харри. – Я совершил то, что сделал бы любой на моем месте. Я полицейский, поэтому это всегда было моей работой. – Он на секунду остановился, глядя на море журналистов вокруг. – Но если бы я не был полицейским, это все равно было бы моим делом.

Конечно, он репетировал много раз. Но все равно это было хорошо сказано. Сюзи почувствовала, как горячие слезы наполняют ее глаза. Единственно, что–то странное произошло с голосом Харри, который казался более слабым и хриплым, чем двадцать минут назад, когда она приехала в больницу. Голос был таким, каким обычно говорят люди, когда звонят на работу, чтобы сообщить о своей болезни. Даже если растянут лодыжку, они почему–то считают нужным изображать умирающего, чтобы убедить начальство, что заслуживают освобождения от работы.

Стараясь убедить окружающих, что он не совершил ничего особенного – естественно, эффект был прямо противоположный, – Харри поведал о событиях прошлой ночи и заслужил бурную овацию – ему аплодировали стоя.

Затем подошло время вопросов и ответов. Сюзи почувствовала, как капельки пота, подобно улиткам, сползают вниз по ее позвоночнику.

– Сюзи, что вы думаете о поступке Харри?

Харри посмотрел на нее с любовью и в то же время с достоинством. Недаром он был британцем.

– Я разочарована, – сказала Сюзи. – Я думала, что после спасения детей и возвращения на берег он сможет настичь и арестовать угонщиков.

Ха, она тоже настоящая британка.

Все засмеялись. Особенно Харри.

Хрипло.

– Извини. – Нагнувшись вперед – и при этом слегка вздрагивая, – он запечатлел поцелуй на ее щеке. – Я не оправдал твоих ожиданий.

Со всех сторон защелкали вспышки; вот что значило быть Николь Кидман и Томом Крузом.

– Я очень им горжусь, – сказала Сюзи.

– Насколько серьезные у вас отношения? – выкрикнул журналист в третьем ряду.

Ой, задай мне другой вопрос, быстрее! Но пауза затянулась. Никто, похоже, не собирался галантно примчаться к ней на помощь.

– Э… – Сюзи потерла свои влажные ладони. – Ну, мы очень счастливы, спасибо.

– Какие планы на будущее?

Планы? Ладно, давайте подумаем, до прошлой ночи план состоял в том, чтобы расстаться с Харри до конца недели, потому что с ним становилось все скучнее.

Сюзи представила, что говорит эти слова вслух. Черт, толпа вздернет ее и выпустит ей кишки быстрее, чем ты произнесешь «острый как бритва скальпель».

Вероятно, доктор Хаббл сама выполнит эту работу.

Боже, она не могла произнести ничего подобного. Выбрав нейтральный ответ – разумный шаг. – Сюзи улыбнулась и произнесла милым голосом:

– У нас нет планов.

Сидящий рядом с ней Харри поднял здоровую руку.

– Простите. Не хотел прерывать, но можно я кое–что скажу?

Конечно, это был риторический вопрос. Харри был звездой этого шоу, и у него не было конкурентов.

Присутствующие послушно замолчали, ожидая, что он скажет.