– Он славный, – заверила их Люсиль. Она закрыла заднюю дверь, затем помедлила: – Пока мы здесь, я проверю, как там Лес. Хочу убедиться, что он жив.

В комнате Леса воняло спиртным и потом, а он сам не шевелился. Он громко храпел. Его грязная зеленая рубашка была расстегнута до пупа, обнажив громадный живот, который при каждом вздохе дрожал, как желе.

– Он на тебя напал, – напомнила Сюзи. – Нужно заявить на него в полицию.

Люсиль отрицательно покачала головой.

– Только лишние заботы. Я все равно отсюда уезжаю. Меня это устраивает.

– Очень жаль, – заявила Селеста, – что ему ничего не будет. – На ее лице застыло задумчивое выражение, она взглянула в тусклое окно.

– Стоило бы здесь немного побезобразничать. – Гладя Бакстера по голове, Сюзи без особого энтузиазма осматривала комнату, которая была просто омерзительна. – Впрочем, этого никто не заметит.

– Он правда отключился? – Наклонившись над диваном, Селеста сильно ущипнула толстую руку Леса. Реакции не последовало.

– Что ты задумала? – спросила Сюзи.

– Ждите здесь.

Селеста выбежала из комнаты. Они слышали, как открылась задняя дверь. Через несколько мгновений она вернулась, втащив в комнату грязный шезлонг на колесиках.

– Селеста, ты с ума сошла? Нам не нужен его шезлонг, – сказала Сюзи с содроганием.

– Давайте, нас трое, мы справимся. – Подкатив шезлонг к дивану, Селеста заняла позицию за головой Леса и подсунула руки под его толстые плечи. – А вы берите его за ноги. Так. Раз, два, три – взяли…

Когда они перетаскивали его на грязный скрипучий лежак. Лес захрапел, как носорог. Он пошевелил одной рукой и пробормотал:

– Не по последней, да? Еще пинту, парень.

Потом он снова отключился.

– Что теперь? – прошептала Сюзи.

– Думаю, садик перед домом – лучшее место. – Селеста ухмыльнулась, взяла сумку и выловила блестящий розовый лак для ногтей.

Наклонившись над Лесом, она расстегнула оставшиеся пуговицы на его рубашке и написала крупными буквами «ЖИРНЫЙ УРОД» поперек его белой, безволосой груди.

Люсиль обеспокоено спросила:

– А мы можем это делать?

Селеста взглянула на почти пустой пузырек из–под лака, состроила физиономию и швырнула его через плечо.

Сюзи приподняла другой конец шезлонга; она обнаружила, что благодаря колесикам его можно было удивительно легко передвигать. Она улыбнулась сначала Селесте, потом Люсиль.

– По–моему, мы должны это сделать.

Когда Лес был водружен в садике перед домом на полное обозрение прохожих, последний штрих подсказал Бакстер. Увидев, как он поднял ногу у забора, Селеста достала из сумки начатую бутылку воды «Эвиан» и осторожно вылила ее теплое содержимое на джинсы Леса между ногами.

Жалея, что сама до этого не додумалась, Сюзи сказала:

– Знаешь, иногда ты мне почти нравишься.

Мимо них с шумом промчался автобус. Они увидели, что пассажиры разглядывают Леса, толкая друг друга и хихикая.

– Смешно, что ты это говоришь, – весело ответила Селеста, – потому что я никогда не думаю, что ты мне почти нравишься.

Машина была доверху нагружена вещами Люсиль. Селеста заняла переднее сиденье, а пакеты были засунуты ей под ноги и навалены на колени. Люсиль и Бакстер еще с дюжиной пакетов разместились сзади.

– Обожаю копаться в чужих вещах. – Селеста со счастливым выражением лица порылась в одном из пакетов на коленях и достала косметичку. – Так интересно выяснять, что из себя представляют люди. – Она открыла косметичку. – Вот, только посмотрите… Боже, Люсиль, зачем покупать такую дешевку?

– Спусти на нее собаку, – посоветовала Сюзи Люсиль. Свободной рукой она захлопнула косметичку, чуть не прищемив Селесте пальцы. – А ты не суй свой нос.

– Ладно–ладно, не надо беситься! – Селеста была непробиваема. Она залезла в ближайший пакет, немного покопалась и вытащила маленький фотоальбом. – Эй, что это здесь? Твоя мать, Сюзи, и отец Люсиль? Вы только посмотрите на их прически!

– Положи обратно, – прошипела Сюзи, теряя терпение.

– А это что? – Бросив фотоальбом обратно в пакет, Селеста схватила несколько кассет – одинаковых, с именем Люсиль, написанным фломастером неровными печатными буквами на каждом футляре.

– Ничего. Тебя не касается, – заявила Сюзи.

А Люсиль на заднем сиденье кротко попросила:

– Пожалуйста, оставь мои вещи в покое.

– Я так старалась, – пожала плечами Селеста, – и вот какую благодарность я получаю.

Сюзи взглянула на кассеты, которые Селеста все еще сжимала в руке.

– Ты будешь вести себя нормально или мне остановить машину и высадить тебя?

– Говоришь, как старикан, который водил наш школьный автобус, – проворчала Селеста. Легким движением пальцев она опустила кассеты в пакет. – Вот. Теперь ты счастлива?

– В экстазе, – ответила Сюзи.

Селеста подождала до поворота на Зетланд–роуд. Когда Сюзи отвлеклась, стараясь не наехать на пенсионера на мопеде, Селеста вынула одну из кассет и забросила ее к себе в сумку.

Что вы, она ничего не украла. Просто одолжила на время.

Скоро должен был вернуться Джез. Селеста опустилась в ванну представляя, чем он сейчас занимается. Почти каждый раз после собрания те, кто никуда не торопились, отправлялись в одно из ближайших кафе, чтобы выпить кофе и поболтать. Эти разговоры очень раздражали Селесту. Если ты весишь всего семь стоунов и никогда в жизни не считала калории – настоящее мучение слушать кучу толстяков, которые обсуждают свои диеты. Это как слушать пересказы чужих снов и зря тратить время…

О, по мнению Джеза, это была замечательная методика, потому что Общество анонимных алкоголиков спасло ему жизнь. Селеста это понимала, и она была им благодарна, очень благодарна, но ее терпение угрожающе таяло. Она даже начала думать, что если что–то и может довести ее до алкоголизма, так это дальнейшие регулярные посещения этих чертовых нудных собраний. Честное слово, они любого трезвенника могли заставить пить.

Закрыв глаза и чувствуя, как на ее узких плечах лопаются мыльные пузыри, Селеста вспомнила вечер, когда они впервые встретились с Джезом. Она улыбнулась своим воспоминаниям, ведь это была удача, которая выпадает очень редко. Но в жизни всегда так бывает, верно? Если появляется шанс, ты стараешься его использовать.

Она всегда была влюблена в Джеза Дрейфусса. Его фотографии, старательно вырезанные из газет, покрывали стены ее спальни с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать. Пока ее одноклассники бредили «Тейк Зет» и «Бойзоун», Селеста оставалась верной Джезу. Она любила его музыку, его необузданность и его прекрасные карие глаза. На ее удачу, он жил в Бристоле, как и она. Это повышало шансы, что однажды их пути пересекутся, и Джез сможет влюбиться в нее с первого взгляда.

Но к большому разочарованию Селесты, этому, похоже, не суждено было сбыться. При каждом удобном случае она наряжалась во все самое лучшее, садилась в автобус, который шел через город в Клифтон, и слонялась по улицам и около баров, надеясь, что случайно натолкнется на него. Но этого не произошло. А потом Селеста вдруг узнала, что Джез исчез со сцены. Когда он появился снова через несколько месяцев, он объявил, что был в клинике и теперь больше не пьет и не собирается начинать.

Селеста была рада за Джеза, но для нее это была плохая новость. Если он бросил пить, то ей не было смысла искать его в Клифтоне в районе пабов и баров.

Ее прекрасной мечте пришел конец. Она перестала ездить в Клифтон, а вместо этого стала встречаться с учеником мясника из Брислингтона по имени Алан.

А потом, еще через два месяца, это произошло.

Обычно на Селесте был ужасный деловой костюм и ни капли косметики. Алан не стоил того, чтобы для него краситься, и ей было все равно, в каком виде он ее застанет. К тому времени их роман уже практически иссяк.

Уже сгущались сумерки, Селеста ждала на тротуаре, засунув замерзшие руки в карманы и мысленно проклиная Алана за то, что он опаздывает. В шесть часов он должен был забрать ее с работы, а его все еще не было видно. А потом ей стало совсем обидно, потому что панораму на проезжающие машины ей заслонил какой–то эгоистичный идиот, который хотел припарковать свою шикарную машину там, где она ей очень мешала…