Ее сердце пропустило несколько ударов, когда она поняла, кто был за рулем той машины. Затаив дыхание, Селеста наблюдала, как Джез Дрейфусс выбрался из машины, запер двери и, склонив голову, быстро перешел улицу.

Стараясь что–либо придумать на ходу. Селеста последовала за ним. Когда она перешла на другую сторону улицы, невдалеке появился белый фургон Алана. Селеста пригнулась и спряталась за припаркованными машинами, чтобы он ее не заметил, и последовала по тротуару за Джезом.

Когда он поднялся по ступенькам непонятного серого здания, она ни секунды не колебалась. Джез скрылся из виду, но она слышала его шаги, которые отзывались эхом в левом коридоре. Селеста последовала за отзвуком, потом повернула за угол и замерла. Джез был там, ждал в каком–то холле… казалось, он ждет ее…

Сама не своя от восторга и волнения, Селеста уставилась на него, не в состоянии вымолвить ни слова. Может, Джез на нее рассердился за то, что она следовала за ним? Он начнет на нее кричать, велит убираться? И вообще, что он здесь делал? Через стеклянную дверь она видела, как небольшая разношерстная группа людей двигала стулья… о нет, неужели Джез ушел со сцены и вступил в какую–то религиозную секту?

Но он не выглядел рассерженным. Он даже ей улыбался. Селеста поняла, что он желал ее приободрить.

– В первый раз? – Он заговорил, и его голос был ласковым.

– Д–Да.

– Зайдете?

Лови момент! Вот твой шанс, используй его! Или проведешь остаток дней, упрекая саму себя.

– Да. – Она начала дрожать. Пожалуйста, пусть это не будет один из тех диких культов, где тебя заставляют заниматься сексом с дюжиной уродливых мужчин. В этом здании есть только один человек, с которым я хочу заниматься сексом.

– Вы дрожите, – сказал ей Джез. Его теплая ладонь накрыла ее ледяную руку. – Все в порядке. Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Конечно, он оказался прав. И к большому облегчению Селесты, ее никто не собирался втягивать в безумную религиозную секту. Когда первая женщина встала и объявила, что ее имя Гленда и что она алкоголичка, Селеста уже знала, что ей делать.

– Мое имя Селеста, и я алкоголичка. – Обращаться к незнакомым людям было неудобно, но ей это было на руку. Войдя в образ, она выдавила из себя: – Я так больше не могу, я должна перестать пить, я гублю свою ж–ж–жизнь. – Ей было легко вызвать слезы, они начали струиться по ее щекам. Она потрясающе сыграла свою роль.

А потом, когда закончилось собрание, она рванула из комнаты, как девчонка–подросток, убегающая с уроков.

Вернувшись через несколько минут к машине, Джез обнаружил ее рыдающей на улице – казалось, ее сердце разрывается на части.

– Я не могу это сделать, – стонала Селеста, закрыв лицо руками. – Не могу, не м–могу!

– Нет, можешь. – Он поднял ее на ноги и взглянул на бледное, залитое слезами лицо. – Мы сейчас вместе выпьем кофе. И ты расскажешь все о себе.

– Зачем тебе знать? – пробормотала Селеста. – Я все равно пропаду. – Ее подбородок дрожал, она испуганно смотрела на него. – Я поливаю водкой кукурузные хлопья.

– Неправда, – поправил ее Джез. – Раньше ты поливала водкой кукурузные хлопья. Но больше этого не будет.

Она затрясла головой.

– Но какая тебе разница?

– Потому что мы через все это прошли. – Он осторожно вытер пальцем ее слезы. – И если я смог бросить пить, ты тоже сможешь. Давай, милая, садись в машину.

Так все и случилось. Всю жизнь Джез был безответственным и никого, кроме себя, не ублажал, а это значило, что Джез ни о ком никогда серьезно не заботился. Он обрадовался, открыв для себя возможность помочь другому человеческому существу, и ухватился за новое дело – спасение Селесты.

Селеста лежала в ванне, улыбаясь сама себе, и лениво намыливала свои руки. Она услышала, как внизу хлопнула входная дверь. О да, она поймала свой шанс и схватилась за него обеими руками, и никогда, ни на мгновение она не жалела об этом. Иногда ей очень хотелось выпить бокал красного вина, но то, что она не могла этого сделать, было небольшой платой за совместную жизнь с Джезом. Она и раньше не слишком увлекалась спиртным, а теперь была счастлива им пожертвовать.

Дверь в ванную открылась, и она улыбнулась Джезу.

– Ты вернулся. Как все прошло?

Он вошел и сел на край ванны.

– Жена Джеффа беременна. Они в восторге.

Он помолчал.

– Дэйв думает, что подруга его скоро бросит.

– Бедный старина Дэйв.

«Так ему и надо, пусть не будет таким занудой», – подумала Селеста. Ее взгляд окинул фигуру Джеза: такой подтянутый, стройный, красивый в черном джемпере и кремовых джинсах. Он был всем, чего ей хотелось в действительности, ее воплощенной в жизнь мечтой.

– Джефф спросил, не считаю ли я, что пора вернуться в дело, – продолжал Джез ровным голосом.

Селеста посмотрела на него. Этот вопрос возникал и раньше. В сознании Джеза алкоголь и музыкальный бизнес были неразрывно связаны. Они шли рука об руку. Став трезвенником, он совсем перестал работать, отказывался от записи альбома, от туров и даже не пытался сочинять новые песни. Она знала, что его беспокоило: возврат к старому образу жизни мог привести к тому, что он не удержится от соблазна и снова начнет пить.

– Тебе не обязательно возвращаться к работе. Если нет желания. – Селеста ласково сжала его руку. Ей не хотелось, чтобы он возобновил выступления. Они были счастливы вместе, и денег было более чем достаточно… а мысль о том, что Джез снова погрузится в дикий мир рок–н–ролла, заставляла ее нервничать. Даже не из–за спиртного, а из–за фанаток…

– Не беспокойся, я не позволю им затянуть меня обратно.

Джез слегка улыбнулся. Он знал, что, с точки зрения любого другого, три с половиной года были значительным перерывом. Он разрывался на части, потому что ему хотелось вернуться к работе. И неважно, что ему по–прежнему присылали чеки с приличными гонорарами, – он не мог всю оставшуюся жизнь прозябать без дела.

– Ты здоров, – сказала Селеста. – Это самое главное. Джефф просто любит всех баламутить. Ему завидно, у тебя столько денег, что ему и не снилось.

Каникулы – вот что им нужно, подумала она. Пару недель вдали от всего этого, отдых на частном пляже на Сейшелах сделает свое дело.

– Не будем говорить о Джеффе. – Джез поменял тему. – Что ты делала сегодня вечером?

– Вообще–то, была очень занята, – весело заявила Селеста. – Помогала с переездом твоей новой соседке.

– Давай, – сказала Сюзи через два часа. – Я покажу мой, если ты покажешь свой.

– Тебе может быть неприятно, – предупредила Люсиль.

– Нет, обещаю. Мне очень интересно. О, это так здорово! – Сюзи радостно обвела взглядом новую спальню Люсиль. – В тысячу раз лучше, чем боулинг. У меня никогда раньше не было соседки по квартире.

Смирившись с неизбежным, Люсиль залезла под двуспальную кровать и достала пакет, в котором до этого пыталась рыться Селеста.

– Подожди. Пойду возьму мой. – Сюзи встала с постели. – Будем смотреть по очереди, начнем с самого начала, увидим, что получится, если сравнить.

Люсиль была права: немного странно смотреть на фотографии собственной матери, которая вдруг оказалась чьей–то еще. В чужом доме она улыбалась чужому мужчине, гордо показывая чужого ребенка…

Впрочем, ребенок не был чужим, все время напоминала себе Сюзи, это была Люсиль.

– У тебя были волосы, – произнесла она почти как обвинение, толкая Люсиль локтем. – Надо же, ты была красивой. Извини, немного несправедливо.

– Ты тоже была славной, – возразила Люсиль, указывая на снимок Сюзи в шестимесячном возрасте в коляске. Люсиль бесстрашно врала.

– Я была похожа на борца сумо, а еще я была лысая, как яйцо, пока мне не исполнилось два. По словам моей матери, я была самым страшным ребенком в Бристоле. – Сюзи вздохнула и перевернула следующую страницу альбома. – К счастью, потом я расцвела. К трем годам я уже стала красавицей.

– А главное – скромницей, – заметила Люсиль, склонив голову над фотографиями. – Это твой отец? Он симпатичный.