– Снимок был сделан на дне рождения Джулии. Думаю, ей исполнилось десять. А выражение лица как у пятидесятилетней, – добавила она с улыбкой.

На фотографии группа девчонок строила рожи перед камерой, а Джулия в чистом голубом парадном платье и в белых гольфах напряженно замерла в центре, сжимая руку отца.

– А где мама? – Люсиль заметила, что Бланш не было ни на одной фотографии, сделанной на дне рождения Джулии.

– Не знаю. Наверное, с тобой, – ответила Сюзи. Она указала на один из снимков в альбоме Люсиль, где та плескалась в «лягушатнике» бассейна, а Бланш наблюдала за ней. – А вот твой отец. – Она внимательнее присмотрелась к улыбающемуся темнокожему мужчине, сидящему рядом с Бланш. – Ух ты, он был красавцем.

Они продолжили листать альбомы, изучая, как каждая из них менялась в детстве, сравнивая одежду, прически и места отдыха. На пляже в Борнмуте с Люсиль и в бассейне в Альгарве со Сюзи на их матери был один и тот же желтый бикини с ромашками.

– Мы останавливались там на вилле, – сообщила Сюзи.

– А мы жили в автоприцепе, – объяснила Люсиль. – В Мьюдфорде.

Сюзи почувствовала укол совести.

– А ты никогда не жалела, что вы не ездили за границу?

Люсиль удивилась вопросу.

– У нас были замечательные каникулы. Когда мама была с нами, я была счастлива. Все остальное не имело значения.

Сюзи все еще пыталась представить Бланш, приспособившуюся к непритязательной жизни в лагере для автомобилистов.

В Мьюдфорде, в Дорсете.

Очевидно, она прекрасно проводила там время.

Но это было совсем не путешествие в Замбези, верно?

Сюзи тряхнула головой:

– Наверное, она действительно любила тебя и твоего папу.

Люсиль ответила с гордостью:

– Да, любила. И мы ее тоже.

Это выглядело все более и более странно. Судя по всему, Бланш была лучшей матерью для Люсиль, чем для своего законного потомства. Вообще–то теперь многое можно было объяснить, в том числе и игрушечного попугая из Парагвая – якобы из Парагвая, позже Сюзи видела таких же на полках сувенирной лавки в Бристольском зоопарке.

– Все эти годы, – пробормотала Сюзи, – она разрывалась на части… боже, это Харри!

Обрадовавшись, что можно отвлечься, она обратилась к следующей фотографии в альбоме, где два подростка на велосипедах делали вид, что хотят друг друга спихнуть. Люсиль с коротко остриженными волосами, с карими, блестящими от смеха глазами была в свободной футболке и розовых шортах. Рядом с ней находился Харри в обтягивающих черных джинсах и вздувшейся алой рубашке с остроконечным воротником. Он широко улыбался, а его волосы, длинные и волнистые, выглядели подозрительно ухоженными.

– Это был период «Дюран–Дюран», – объяснила Люсиль. – Он меня убьет за это.

Сюзи должна была спросить.

– Вы двое когда–нибудь?..

– Нет. Мы были лучшими друзьями, вот и все.

– А такие еще есть? – Сюзи стала с интересом исследовать покрытые полиэтиленом страницы. – Да! Вот замечательная! Что здесь происходит?

– Новогодняя вечеринка в доме Харри. Наверное, нам тогда было по шестнадцать. – Люсиль склонила голову над страницей, указывая по очереди на каждого на фотографии. – Это Перл Харрис, она была без ума от Харри. А это Шауна, ее вырвало в аквариум с золотой рыбкой через пять минут после того, как сделали снимок. Я танцую с Беном Цэигсоном – он все время пытался расстегнуть мне блузку… а Харри болтает с сестрой Бена. Не помню ее имени, но она не могла найти свои туфли. Мы выловили их из пруда на заднем дворе через шесть месяцев.

Сюзи следила взглядом за пальцем Люсиль и вдруг воскликнула:

– А это?!.

– Лео.

Сюзи с восторгом стала рассматривать правый угол фотокарточки. Должно быть. Лео тогда было двадцать или двадцать один. Он стоял прислонившись к стене, сжимая в руке стакан с каким–то напитком и наблюдая за происходящим с улыбкой превосходства на губах. Некоторые вещи не меняются, поняла Сюзи. Тогда, как и сейчас, Харри был более привлекательным, а Лео более утонченным и представительным. Лео носил рубашку для регби с отделкой и твидовые брюки, а на его лице застыло выражение скучающего старшего брата.

– Ему не хотелось там находиться, – сдержанно сообщила Люсиль. – Но ему пришлось остаться и следить, чтобы мы случайно не сожгли дом.

Не в силах противиться искушению, Сюзи спросила:

– А с ним ты когда–нибудь?..

– Перестань. – Люсиль начала смеяться. – Лео был старшим братом Харри. Я была маленькая, неряшливая подружка Харри. С точки зрения Лео, мы были просто глупыми детьми, а я до смерти его боялась.

При упоминании Лео Бакстер поднял голову. Сюзи подвинулась на край кровати и в виде утешения почесала его за ухом.

– А как теперь?

– Знаешь, трудно отделаться от старых привычек. Для меня он по–прежнему ужасный старший брат Харри. – Люсиль пожала плечами. – У меня даже мысли об этом не было.

Улыбаясь, она заправила несколько косичек с бусинами за ухо.

– Но если бы была? – настаивала Сюзи.

– Ни к чему. Брось. Он не для меня.

Что?

– Я никогда так не думаю. – Сюзи была поражена. – Мне никогда не приходит в голову, что кто–то может быть не для меня.

– Это потому, – ответила Люсиль, – что ты уверенная, успешная деловая женщина. Ты живешь в отличной квартире, водишь «роллс», носишь чудесную одежду…

– И передо мной никто не устоит, – подсказала Сюзи.

– Верно, – Люсиль развела руками, – это очевидно.

– И еще у меня сказочное тело.

– Точно, – согласилась Люсиль, улыбаясь все шире.

– Но разве ты не понимаешь? Ты ведь такая же!

– Я зарабатываю на жизнь, выгуливая собак, – терпеливо объяснила Люсиль. – Я пою в пабах и клубах, и на меня не обращают внимания. А если пьяницы и обращают, то обычно пытаются ущипнуть. Знаешь, это удивительно повышает самомнение.

Сюзи подвинулась ближе, пытаясь все это представить. Если какой–то пьяный идиот и попытался бы ее ущипнуть, она бы бросилась на него, притащила бы за уши в ближайший туалет и засунула бы его голову в бачок унитаза. Впрочем, она не была Люсиль. И она не умела петь.

Вернее, пела не лучше ошпаренной кошки. Еще раз взглянув на фотографию новогодней вечеринки, она сменила тему разговора.

– Вчера вечером я показала Лео мамин дом.

– Я слышала. Он упомянул об этом сегодня утром, когда завез Бакстера по дороге в аэропорт. – На одной из щек Люсиль появилась ямочка. – За вчерашний вечер много всего произошло.

– Похоже, он заинтересовался. – Поняв, что фраза получилась двусмысленной. Сюзи строго объяснила: – Я имела в виду дом.

– Мне тоже так показалось.

– Только я сомневаюсь, не очень ли он большой для него, слишком много спален. Но его это не отпугнуло.

– О, Лео не станет беспокоиться из–за этого, – сказала Люсиль. – Ему нужен большой дом, понимаешь? Они с Габриеллой собираются иметь целую кучу детей.

Габриелла.

Дети.

Целая куча…

Сюзи почувствовала, что желудок резко сжался, и ее захлестнула волна разочарования.

Боже, ненавижу, когда все так происходит.

Черт, черт, проклятье!

А вслух она небрежно спросила:

– Кто такая Габриелла?

– Разве Лео о ней не упоминал? – Люсиль была удивлена. – О, она потрясающая. Они с Лео вместе уже, должно быть, целый год. Они поженятся в декабре.

– Харри, нет, прекрати! Когда я пригласила тебя на кофе, – объясняла Сюзи, – я имела в виду кофе.

– Брось, ведь мы провели фантастически прекрасный вечер, – пробормотал Харри, его губы почти не отрывались от ее шеи. – Ты не можешь так со мной поступить. Ты сама знаешь, что хочешь этого не меньше, чем я.

– Да, да, конечно хочу. Но слушай, Харри, у меня строгое правило никогда не спать с мужчиной, пока не пройдет по крайней мере шесть недель со дня нашего знакомства.

Харри перестал ее целовать. И отпрянул в удивлении.

– Ради всего святого, почему?

Ура, она опять могла нормально дышать.