Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Устрицы

О, замороженные льдом,
Вы, под олуненным лимоном,
Своим муарным перезвоном
Заполонившие мой дом,
Зеленоустрицы, чей писк
И моря влажно-сольный запах, —
В оттенках всевозможных самых —
Вы, что воздвигли обелиск
Из ваших раковин, — мой взор,
Взор вкуса моего обнищен:
Он больше вами не насыщен, —
Во рту растаял ваш узор…
Припоминаю вас с трудом,
Готовый перерезать вены,
О, с лунным запахом вервэны,
Вы, замороженные льдом!

Ликер из вервэны

Ликер из вервэны — грёзерки ликер,
Каких не бывает на свете,
Расставил тончайшие сети,
В которые ловит эстетов — Амор
    Искусно.
Луною, наполнен сомнамбул фужер
И устричным сердцем, и морем.
И тот, кто ликером аморим,
Тому орхидейное нежит драже
    Рот вкусно.
Уста и фужер сетью струн сплетены,
При каждом глотке чуть звенящих,
Для нас — молодых, настоящих, —
Для нас, кто в Сейчас своего влюблены
    Истому.
Лишь тот, кто отрансен, блестящ, вдохновен,
Поймет тяготенье к ликеру,
Зовущему грезы к узору,
К ликеру под именем: Crеme de verveine —
    Больному.

При свете тьмы

Мы — извервэненные с душой изустреченною,
Лунно-направленные у нас умы.
Тоны фиолетовые и тени сумеречные
Мечтой болезненной так любим мы.
Пускай упадочные, но мы — величественные,
Пускай неврастеники, но в свете тьмы
У нас задания, веку приличественные,
И соблюдаем их фанатично мы.

Фанатики изборов

Мы — фанатики наших изборов,
  Изысков, утонка.
  Мы чувствуем тонко
Тем, что скрыто под шелком проборов,
Тем, что бьется под легким, под левым, —
  Под левым, под легким.
  Мечтам нашим кротким
Путь знаком к бессемянным посевам.
Не подвержены мы осязанью
  Анализов грубых.
  В их грохотных трубах —
Нашим нервам и вкусам терзанье.
Пусть структура людей для заборов:
  Структура подонка.
  Мы созданы тонко:
Мы — фанатики наших изборов.

Морефея

Флакон вервэны, мною купленный,
  Ты выливаешь в ванну
И с бровью, ласково-насупленной,
  Являешь Монну-Ванну.
Правдивая и героичная,
  Ты вся всегда такая…
Влечешь к себе, слегка циничная,
  Меня не отпуская.
И облита волной вервэновой,
  Луной и морем вея,
Душой сиренево-сиреневой
  Поешь, как морефея.

Белый транс

Ночью, вервэной ужаленной, —
Майскою, значит, и белой, —
Что-нибудь шалое делай,
Шалью моею ошаленный.
Грезь о луне, лишь намекнутой,
Но не светящей при свете
Ночи, невинной, как дети,
Грешной, как нож, в сердце воткнутый.
Устрицы, острые устрицы
Ешь, ошаблив, олимонив,
Грезы, как мозгные кони,
Пусть в голове заратустрятся.
Выплыви в блеклое, штильное
Море, замлевшее майно.
Спой, опьяневши ямайно,
Что-нибудь белое, стильное…

Лунные блики

Лунные слезы легких льнущих ко льну сомнамбул.
Ласковая лилейность лилий, влюбленных в плен
Липких зеленых листьев. В волнах полеты камбал,
Плоских, уклонно-телых. И вдалеке — Мадлэн.
Лень разветвлений клена, вылинявшего ало.
Палевые поляны, полные сладких сил.
Лютиковые лютни. В прожилках фьоль опала.
Милая белолебедь в светлом раскрыльи крыл.
Лучше скользить лианно к солнечному Граалю,
Кроликов ланно-бликих ловко ловить в атлас
Платьев лиловых в блестках. Пламенно лик реалю
И, реализм качеля, плачу печалью глаз.

Чары Лючинь

Лючинь печальная читала вечером ручьисто-вкрадчиво,
Так чутко чувствуя журчащий вычурно чужой ей плач,
И в человечестве чтя нечто вечное, чем чушь Боккачио,
От чар отчаянья кручинно-скучная, чла час удач.
Чернела, чавкая чумазой нечистью, ночь бесконечная,
И челны чистые, как пчелы-птенчики безречных встреч,
Чудили всячески, от качки с течами полуувечные,
Чьи очи мрачные из чисел чудную чеканят речь.
Чем, — чайка четкая, — в часы беспечные мечтой пречистою
Отлично-честная Лючинь сердечная лечила чад,
Порочных выскочек? Коричне-глетчерно кричит лучистое
В качалке алчущей Молчанье чахлое, влача волчат…

Образ прошлого

Я слышу в плеске весла галер,
Когда залив заснет зеркально:
Судьба Луизы де Лавальер —
И трогательна, и печальна.
Людовик-Солнце, как кавалер,
Знал тайну страсти идеально.
Судьба Луизы де Лавальер
Все ж трогательна и печальна.
Когда день вешний печально-сер,
И облака бегут повально,
Судьба Луизы де Лавальер
Там трогательна и печальна.
И пусть этот образ из прежних эр
Глядит и тускло, и банально:
Судьба Луизы де Лавальер
Всегда пленительно-печальна.
82
{"b":"157452","o":1}