1915. Май Эст-Тойла Трехцветный триолет Пойдем, Маруся, в парк; оденься в белый цвет (Он так тебе идет! ты в белом так красива!) Безмолвно посидим на пляже у залива, — Пойдем, Маруся, в парк; оденься в синий цвет. И буду я с тобой — твой рыцарь, твой поэт, И буду петь тебя восторженно-ревниво: Пойдем, Маруся, в парк! Оденься в алый цвет: Он так тебе к лицу! ты в алом так красива! 1915. Май
Эст-Тойла Поэза раскрытых глаз Арфеет ветер, далеет Нарва, Синеет море, златеет тишь. Душа — как парус, душа — как арфа. О чем бряцаешь? куда летишь? Свежо и знойно. Свежо и смело. Чего-то надо. Чего-то ждешь. Душа жестокость свершить посмела! Душа посмела отвергнуть ложь! В былом ошибка. В былом — ненужность. В былом — уродство. Позор в былом. В грядущем — чувства ее жемчужность, А в настоящем — лишь перелом. Ах, отчего-то арфеет ветер, Далеет берег, поет залив!.. Ах, отчего-то и жить на свете Я страшно жажду, глаза раскрыв!.. 1915. Июнь Эст-Тойла Поэза для Мадлэны Мадлэна здесь. Мадлэна рядом. — Сегодня видели ее… Но нет! душа моя не рада, И сердце холодно мое. В волненьи не брожу по саду, Сирень восторженно не рву, Я только чувствую досаду И больше прошлым не живу. Как флер полей, как в море пена, Как обольстившие слова, Растаяла моя Мадлэна, И для души уже мертва… Прозрел: о, в прошлом все пустое! Мечта, ты стала инженю… Меня не трогает былое: Я настояшее ценю! Когда назад четыре года Ее я встретил в первый раз, Всю жизнь, всю юность, всю свободу Я ей вручил без громких фраз. Не отвергая, не приблизив, Любя другого, но в тоске, Она шутя бросала вызов Мне, грезившему вдалеке. Она брала меня за сердце И, нежно сердце теребя, Его колола, чтоб вертеться Меня заставить, — не любя. Изнемогал. Изнемогая, Молил прижать иль отшвырнуть. Ее игра четыре мая Мою испытывала грудь. Ее игра четыре лета Из жизни вырвала моей. Но славою стихи поэта Обязаны, быть может, ей. Благодарю. Но — просветленный — Крушу безжалостно Мечту, В свою Последнюю влюбленный, В которой Сбывшуюся чту! 1915. Июнь Эст-Тойла Поэза раздражения Не успокоиться и не поправиться Мне в этой местности, всегда чужой: Мне все недужится, мне все не нравится, Мне все мечтается пейзаж иной… Здесь сад на улицу, здесь многодачие, Здесь домик к домику рабом прижат. Соседка мучает меня Боккачио, — О, вальс Боккачио сто раз подряд!.. Лес в отдалении весьма значительном, И море милое мое вдали… Я весь в тоскующем, я весь в мучительном, Весь в полонении иной земли… Хотел бы-выскочить утрами юными Из душной комнаты, упасть в траву И, в упоении, бряцая струнами Души восторженной, кричать: «Живу!» Читать без умолку стихи свободные — Мое дыхание! моя душа! — Лобзать без устали лицо природное — Букеты ландышей, вовсю дыша! Но разве мыслимо в осуществление Желанья пламенные привести, Раз любопытные у «дачи гения» Снуют, и некуда от них уйти?! 1915. Июнь Эст-Тойла Поэза удивления Ты хочешь немногого, По-моему — лишнего; Какого-то общества, Каких-то людей… И в кинематографе Смотреть на Венецию, И в поле с прислугою Цветы собирать. В гамак в палисаднике Ложиться с романами, На почту за письмами Ходить по утрам. Меня ты уверила В классической верности И в высокомерии К убогой земле. Я верю восторженно В порядочность редкую, Но ты понимаешь ли, Что ты говоришь?! Поймешь ли ты, странная, Свои оскорбления, Которые, попросту, Наносишь ты мне!.. Ведь это ж пощечина — Желанье обидное, Хотя бы мгновение Прожить не со мной!.. Придет ли мне в голову Упиться разлукою, Когда вся вселенная — В тебе лишь одной?! 1915. Июль
Эст-Тойла Пленница лилии алой… Лилиевое тело В прожилках голубых Искристо запотело В сонах полубольных… Лепестки лилии алой Ты затаила в платке… Разве же этого мало, Чтоб сжалось сердце в тоске? |
