1914 Пора кончать Пора кончать! Пожалуй, слишком Вы далеко уже зашли И алым предались излишкам Для удобрения земли!.. Пора кончать! Ведь кроме смерти, Жизнь существует на земле… В аду ублажены все черти, Глумясь на ваших тел золе… Пора кончать! Воздвигни знамя! «Любовь и жизнь!» — зажги на нем. Пора кончать! Иль кончит с нами Готовый грянуть Божий гром! Пора кончать! Остановитесь! Довольно бога искушать! Вот сходит с неба белый витязь И молит вас: «Пора кончать!» 1916. Ноябрь
Гатчина Поэза строгой точности Искусство в загоне, — сознаемся в этом! Искусство затмила война. Что делать в разбойное время поэтам, Поэтам, чья лира нежна? Дни розни партийной для нас безотрадны Дни мелких, ничтожных страстей… Мы так неуместны, мы так невпопадны Среди озверелых людей. Мы так равнодушны к их жалким раздорам И к их интересам мертвы. Мы тянемся к рекам и к вольным просторам И в шелковый шепот травы. Мы искренне славим паденье престолов Во имя свободы людской! Но если и после царей вы в тяжелых Раздорах, — мы машем рукой! Союзник царизма для нас не союзник, Как недруг царизма — не враг. Свободный художник зачахнет, как узник, Попав в политический мрак. Нам пакостны ваши враждебные будни, — Мы вечным искусством горим. Вы заняты «делом», мы — только «трутни», Но званьем гордимся своим! Отправьте ж искусство куда-нибудь к мифу, Трещит от него материк!.. И кланяйтесь в пояс Голодному Тифу, Диктатору ваших интриг! 13 июня 1917 Мыза Ивановна Поэза последней надежды Не странны ли поэзовечера, Бессмертного искусства карнавалы, В стране, где «завтра» хуже, чем «вчера», Которой, может быть, не быть пора, В стране, где за обвалами — обвалы? Но не странней ли этих вечеров Идущие на них? Да кто вы? — дурни, В разгар чумы кричащие: «Пиров!», Или и впрямь фанатики даров Поэзии, богини всех лазурней!.. Поэт — всегда поэт. Но вы-то! Вы! Случайные иль чающие? Кто вы? Я только что вернулся из Москвы, Где мне рукоплескали люди-львы, Кто за искусство жизнь отдать готовы! Какой шампанский, искристый экстаз! О, сколько в лицах вдохновенной дрожи! Вы, тысячи воспламененных глаз, — Благоговейных, скорбных, — верю в вас: Глаза крылатой русской молодежи! Я верю в вас, а значит— и в страну. Да, верю я, наперекор стихии, Что вал растет, вздымающий волну, Которая всё-всё сольет в одну, А потому — я верю в жизнь России!.. 1917. Ноябрь Петроград Ручьи в лилиях Поэзы 1896–1909 гг. Увертюра («Весна моя! ты с каждою весной…») Весна моя! ты с каждою весной Все дальше от меня, — мне все больнее… И, в ужасе, молю я, цепенея: Весна моя! побудь еще со мной! Побудь-еще со мной, моя Весна, Каких-нибудь два-три весенних года: Я жизнь люблю! мне дорога природа! Весна моя! душа моя юна! Но чувствуя, что ты здесь ни при чем, Что старости остановить не в силах Ни я, ни ты, — последних лилий милых, Весна моя, певец согрет лучом… Взволнованный, я их беру в венок Твои цветы, — стихи моего детства И юности, исполненные девства, — Из-под твоих, Весна, невинных ног. Венок цветов, — стихов наивный том, — Дарю тому безвестному, кто любит Меня всего, кто злобой не огрубит Их нежности и примет их в свой дом. Надменно презираемая мной, Пусть Критика пройдет в молчаньи мимо, Не осквернив насмешкой — серафима, Зовущегося на земле: Весной. Эст-Тойла, 4 апреля 1918 г. Помещено в «Сгéme des violettes» 1896 год Звезда и дева Вот и звезда золотая Вышла на небо сиять. Звездочка верноне знает, Что ей недолго блистать. Так же и девица красна: Выйдет на волю гулять, Вдруг молодец подъезжает, — И воли ее не видать. Петербург 1896 1899 год Романс («Тебя любил я страстно, нежно…») Тебя любил я страстно, нежно, Тебя я на руках носил, И мнится мне все безмятежно, Как страстно я тебя любил. Бывало, ты лишь слово молвишь, Как раб, стою перед тобой, И только ты «люблю» промолвишь, Тебе шепчу я тихо: «Твой»… Но не всегда ведь наслаждаться Любовью чистой и святой; Судьбе угодно насмехаться, — И вот ты сделалась больной. Тебя болезнь совсем убила, Недолго жить уже тебе, И шепчешь ты: «Близка могила», И говоришь: «Прости же мне»… |
