Июль Мыза Ивановка «Я любил только раз, только раз…» Я любил только раз, только раз, Но зато всем простором души, Без причуд, без изменчивых фраз… Это было в сосновой глуши. Я любовь потерял, и никто Не взволнует сердечной тиши… Всем простором, всей волей души Я любил только раз, но — зато! Июнь Мыза Ивановка «Угасала тихо, угасала ясно…» Угасала тихо, угасала ясно, Как звезда при встрече жданного луча. Смерть ее бессмертна! смерть ее прекрасна! Смерть ее, как жизнь Христова, горяча! Было много вздохов. Было много гула. Обещалась людям ласковая мзда. И в тот миг, когда она навек уснула, В небе улыбнулась новая звезда. Мыза Ивановка Романс («Во сне, убаюканном ночью…») Во сне, убаюканном ночью, Я видел изнеженный юг, Где греза доступна воочью, Где нет ни морозов, ни вьюг. Был пир захмелевшего лета, Цветочков и крылышек сбор, И ты, как мечта для поэта, Сняла для меня свой убор… А утром: за окнами слякоть, Мгла, холод, и вьюга, и снег. Как грустно! как хочется плакать О сне, преисполненном нег! Апрель «Почему бы не встречаться…» Почему бы не встречаться Нам с тобой по вечерам У озер, усонных речек, По долинам, по борам? Отчего бы нам не грезить От заката до зари? Это что-то вроде счастья, Что ты там ни говори! 31 августа Мелле-Кюлле Вознесенное воскресе Ликует голубь, воет аспид, Разлад вселенную объял. Христос за мир в страданьях распят И для бессмертья смерть принял. Христос, не знавший прегрешенья, С дыханьем лилии в крови, Христос воскрес для воскрешенья В сердцах людей любви к Любви! Полет в лазорь из бездны мрака, Свой ослепительный Вознос, Свершал спасавший мир от брака И забракованный Христос! Март Запой Кто пьет запоем — так трудно, так трудно Его окончить: запой — это маг. Все в жизни скучно, бесцветно и скудно, А греза сока пурпурна, как мак. Пусть сон безумен, — зато так прекрасен! Что в том, что бред он? и жизнь — это бред… Запой — волшебник, он сладко-опасен… Познай, страдалец, запоя секрет!.. Сентябрь Кузнечик У голубеньких маленьких речек, Где шуршит пустоствольный камыш, Стрекотал изумрудный кузнечик И влюбился в воздушную мышь. Но не знать им восторга в их гнездах, А несчастья — того и глядишь: Ведь кузнечик изящен, как воздух, А летучая мышь — только мышь. Июль Мыза Ивановка «Где-то на черешнях…» Где-то на черешнях, Там, в краях нездешних, Распевают птицы Но не так, как тут. Грезят в сферах вышних На румяных вишнях, Грезят небылицы, Радужно поют. А у нас, где север Пожинает клевер, Нет ни ярких вишен, Ни веселых птиц. Все повито дымкой, Грустью-невидимкой, Грезы зов не слышен В сумраке темниц. Июль Мыза Ивановка От чистого сердца Скончался твой крошка, твой умный ребенок! Ты плачешь, ты полон тоской… Он был твоя гордость от детских пеленок, В Раю — его духу покой!.. О, я понимаю! о, я понимаю! Все в жизни ты с ним потерял. Страдалец мой! брат мой! тебе я внимаю… За что тебя Бог покарал? Судить ли нам Бога?… С улыбкой востока Пой гимны в простор голубой! Но это жестоко! но это жестоко! И плачу я вместе с тобой!.. 14 октября Помещено при сборнике стихов П. Гаврилова-Лебедева Святая грязь На канале, у перил, Чей-то голос говорил: «Погоди. Ты один, и я одна… Я на что-нибудь годна… Погляди, Разве я какой урод? У меня и нос, и рот — Все, как след. Для тебя я не конфуз… Я умею… Я гожусь… Хочешь?…» — «Нет». «Отчего же? — оскорблен, Голос молит. — Ты влюблен? Не подлец? Не обманывал ее? У нее дитя твое? Ты — отец?» «Никого я не люблю И тебя я не куплю: _ Пуст карман». «О, дозволь, дитя, дозволь Предложить тебе хлеб-соль За обман… Ты душой наивно-свеж, А таких найти нам где ж? В эту ночь Мне отдай кусок души И пади, и согреши, Заменить мне разреши Мать и дочь…» |
