Теперь я понял, что значит настоящий откат. В прошлые разы, даже когда я терял сознание, всё переносилось легче. Но сейчас… хуже не было никогда. Или, может быть, я пришёл в себя слишком рано. Возможно, если бы Яков дал мне полежать ещё день или два, я чувствовал бы себя лучше. Но зная его — сделал он это не случайно.

— Воды… — прохрипел я, а потом почти выкрикнул.

Ольга поняла сразу. Поднесла стакан и стала поить меня мелкими глотками. Воды хотелось так жадно, что я захлёбывался; большая часть проливалась мимо, но всё же кое-что попадало в горло. И стоило влаге коснуться желудка, я ощутил: мышцы оживают.

Я смог приподняться, перехватить стакан рукой и уже пить сам — жадно, почти без передышки.

А Ольга всё бегала рядом, то плакала, то смеялась сквозь слёзы. Рыдания и радость сливались в одном дыхании. И я понял: да, она действительно любит меня.

А я… люблю ли я её?

Да. Люблю…

И нет, это говорил не только ритуал во мне. Возможно, в Ольге тоже отозвался ритуал, хотя… ещё до него она смотрела на меня тем самым взглядом — немного игривым, с блеском в глазах.

Я вдруг понял: обо мне, наверное, никто никогда так не переживал и не заботился, как мои две невесты. Со Златой всё ещё непонятно, но с Ольгой и Миленой — точно.

И тут меня кольнула мысль: если я сам едва держусь, то в каком же состоянии сейчас Милена?

Я попытался резко встать — и чуть не рухнул лицом в пол. Но в последний момент меня подхватили сильные руки. Максим. Ну а кто же ещё мог появиться здесь раньше всех?

Я был уверен, он наверняка постоянно держал ухо у моей комнаты. И даже удивился — как это он так поздно пришёл, как не заметил моих попыток пошевелиться?

Но больше всего меня насторожило другое: его руки дрожали. Не от страха. Совсем от другого. Я ясно видел, как его Эхо вибрирует, напряжено, словно готово сорваться. Это была злость. Но не на меня.

Злость — на что-то другое или на кого-то. Я понял когда он начал говорить.

— Господин… извините. Я не смог… Я не справился…

Эти слова ударили в самое сердце. Паника сжала грудь.

Неужели с Миленой что-то случилось?

Неужели я так долго был без сознания, что не смог её спасти?

Неужели она умерла?..

Но Максим продолжил:

— Я не смог уберечь вас от того, что произошло, господин… Я должен был быть сильнее. Я обещаю, Аристарх Николаевич, больше такого не повторится.

Слово «господин» в его голосе прозвучало иначе, чем прежде. В нём было что-то новое, тяжёлое. Казалось, этот случай изменил нас всех.

— Ничего страшного, Максим, — сказал я тихо. — Ты сделал всё, что мог. В той ситуации никто не справился бы иначе. Ты и так сделал больше, чем я мог бы просить.

Я замолчал, но слова сами сорвались:

— Что с Миленой?

Максим вздрогнул. Я почувствовал это, и сердце у меня ухнуло вниз. Неужели с ней правда что-то случилось? Не может быть…

— Она в коме, — ответил он после паузы. — Как и вы. Не приходит в себя. Вы пролежали так пять дней. Мы поддерживаем её состояние, кормим, поим… но боюсь, что…

Он осёкся. Слова оборвались, повисли между нами.

— Я пришёл в себя, — сказал я. — Значит, пойду посмотрю на неё.

А про себя я подумал, наверно именно поэтому Яков разбудил меня именно сейчас, выпнув из того мира. Вероятнее всего я нужен Милене именно в этот момент. Нужно спешить. Медлить нельзя…

— Куда?! — взвизгнула Ольга. — Полежи, Аристарх! Ты только что очнулся. Куда ты пойдёшь? Ты не сможешь ничего сделать! Ты ещё полностью не восстановился!

— Нет, — покачал я головой. — Я должен. Я обещал себе: никто не умрёт рядом со мной. Никто.

Я поднялся. Ноги подкашивались, тело шатало из стороны в сторону, но я шагнул. Максим Романович подхватил меня, поддержал. Через пару шагов он просто поднял меня на руки.

— Максим, отпусти, — прохрипел я. — Я мужчина. Я сам пойду.

— Господин, — его голос звучал твёрдо, — хотя бы здесь сэкономьте силы.

Мы подошли к двери. Максим уже тянулся, чтобы открыть её, но створки распахнулись сами.

На пороге стояла Злата.

Она бежала сюда — это было видно не по капелькам пота, а по растрёпанным волосам, сбившимся в пряди.

— Жив? — она окинула меня быстрым взглядом, фыркнула. — Ну и слава Эхо.

И тут же развернулась и ушла.

Я проводил её взглядом и только подумал: Что за странная девушка… Ладно, с этим разберусь позже.

Ольга за спиной продолжала кричать:

— Положи его обратно в кровать, Максим! Да хоть привяжи! Или выруби — пусть ещё поспит! Он же опять полезет куда-то, снова потеряет сознание! Ты же знаешь, он не остановится!

Максим ответил спокойно:

— Я не могу ему перечить. Он мой господин.

— Ну, славненько — усмехнулся я, устроившись у него на руках по удобнее. — Тогда приказ: неси меня к Милене. Будем разбираться.

Я постарался придать голосу более лёгкий, даже весёлый тон — чтобы хоть немного успокоить Ольгу. Она и так станет ходить за мной, как наседка за цыплёнком. Я даже не удивлюсь, если она начнёт бить меня по рукам, когда я попробую заглянуть в Эхо Милены.

Мы пошли дальше. Я удивился: Милену положили совсем недалеко. Вероятно, все прекрасно понимали и заранее предполагали — как только я очнусь, первым делом отправлюсь к ней.

Не удивлюсь, если где-то в соседней комнате держат и Первого убийцу Империи. Точно так же догадались, что я обязательно захочу проверить и его.

У входа стоял Филипп. Вид у него был хмурый, усталый — похоже, моя потеря сознания ударила и по нему. Он склонил голову:

— Господин.

И больше ничего не сказал. Понимал: сейчас не время для разговоров.

Мы прошли дальше, всего две двери — и оказались в её комнате.

Оказалось, здесь тоже спальня. Я невольно отметил про себя, как удобно всё устроено у аристократов: отдельные покои, будто заранее рассчитанные для жён. Похоже, весь этот коридор с обеих сторон уставлен такими спальнями.

Мы вошли в комнату — и я сразу увидел: Эхо Милены в дисбалансе. И я понял, Яков как обычно все предусмотрел, он разбудил меня вовремя. Медлить нельзя. Вокруг неё витала сила. Значит, я так и не сумел вытянуть из неё всю энергию монстра. Хорошо хоть, мутаций не было.

Я понимал: ситуация не самая сложная… но вот хватит ли у меня сил и возможностей? В этом сомнение грызло сильнее всего.

Максим усадил меня к себе на колено, обнял, чтобы я не завалился набок. Со стороны это, наверное, выглядело так, будто он держит ребёнка. Малыша, который ещё даже шею не умеет держать. Мысль показалась смешной, но смех быстро пропал — я слишком ясно осознавал: моих собственных сил может не хватить.

Ольга подошла ближе.

— Я понимаю, может быть, это и не поможет… Но я могу рассказать про своё родовое Эхо, — сказала она тихо.

Она взглянула на Максима. Тот поднял глаза и произнёс твёрдо:

— Говорите. Когда господин придёт в себя окончательно — я тоже дам клятву верности. Пройду ритуал, что связывает, как и вас. Только не как жениха и невесту, а как воина. Есть и такой.

Я хмыкнул.

— Ну, в принципе, это было не обязательно… Я и так тебе доверяю. Ладно. Давай, Ольга, рассказывай.

Ольга начала рассказывать, и я уловил главное. Её родовое Эхо не имело отношения к бою — и даже поддержкой в привычном смысле его трудно назвать. Скорее, это способность связывать сразу два источника. Она становилась чем-то вроде проводника, узла, через который чужие Эхо начинали резонировать.

Один из тех, кто оказывался в связке, получал возможность пользоваться силой другого, усиливая собственный аспект за его счёт. Сама по себе это не ударная магия, но стратегически — вещь колоссальная. Два обычных воина могли превратиться в одну силу, куда более мощную, чем сумма их способностей.

В голове у меня сразу мелькнула картинка из старых фильмов, где герои в разноцветных костюмах собирались в одного огромного робота. Смешная, но на удивление точная ассоциация.