— Так я и понимаю, что всё вопросы к моей дочери! — кивнул Олег Рюрикович. — Но зато я точно не стану дедушкой!

— Простите, но… — я развёл руками. — В некоторых регионах Империи ваш указ воспримут слишком буквально. Людей начнут казнить за обычные проявления чувств.

— Ничего страшного, — махнул рукой Его Величество. — Зато я спокоен за Злату!

— Папа! — взорвалась Злата. — Ну не впадай в крайности! Ты что, меня тоже казнишь, если я решу переспать и подарить ему детей?

— Да какие дети?! — выкрикнул я. — Никаких детей никто не хочет! Пока что!

— Что?! — в один голос обернулись ко мне Милена и Ольга.

— То есть ты и от нас не хочешь детей?! — Милена сузила глаза.

— Мы тебя не устраиваем? — Ольга приподняла бровь.

— Да устраиваете вы меня! — я в отчаянии поднял руки. — Все устраиваете! — я повернулся к императору, — просто вы же сами отдали мне вашу дочь в жёны, а теперь хотите лишить всю Империю секса? Вам не кажется, что это слишком строгое решение?

— Тебе что-то не нравится в моём решении? — прищурился Олег Рюрикович.

— Я лишь намекаю, — сказал я осторожно, — что, может быть, проще было бы вместо всей этой сцены просто отдать мне мой завод. Вы же о нём знаете.

— Завод?! — Злата вспыхнула. — Ты хочешь сказать, что я хуже завода?!

— Да нет! — я замотал головой. — Но теперь вас трое, и ситуация… сложная.

— То есть мы всё таки тебе не нравимся?! — хором отозвались Ольга и Милена.

— Мы все тебе не нравимся? — с вызовом добавила Злата.

Они втроём разом начали спорить, и я понял: ещё чуть-чуть, и это перерастёт в настоящую женскую ссору. А у двух из них не хилый такой потенциал Эхо.

Я поднял ладони, обрезая этот балаган:

— Хватит. Я обещаю: если ваша дочь сама ко мне не полезет, я к ней не притронусь. Слово аристократа.

Его Величество довольно кивнул.

— Вот и договорились.

Купол дрогнул и растворился. Гул зала вернулся, улыбки вспыхнули вновь — будто ничего не произошло.

Мы все одновременно осеклись. Милена сжала губы, Ольга отвела взгляд, Злата резко втянула воздух и прикусила губу. Каждая понимала: то, что только что звучало внутри купола, наружу попадать не должно. За такие разговоры краснеть пришлось бы не мне одному — под удар пошла бы и сама Императорская семья.

Ситуация была нелепой до невозможности. Я мог поклясться: за шесть веков его правления у Олега Рюриковича хватало детей — минимум десяток, если не сотня. Но именно к ней он относился иначе. Слишком резко, слишком остро, слишком лично.

Оболенский, словно уловив момент, поднялся на несколько ступеней и громко объявил:

— Господа и дамы, вечер в честь возрождённого рода Романовых, древнего и великого тринадцатого рода — считайте открытым!

Аплодисменты, звон бокалов, первые аккорды — музыка пошла в силу. Пары вышли на паркет.

Милену и Ольгу почти сразу пригласили танцевать. Я невольно поймал себя на ревности, но сдержался: это обычная вежливость, отказ выглядел бы куда хуже. Аристократки танцуют на балах, и никто не делает из этого трагедии. Злату же не пригласил никто. То ли сама своим видом отталкивала желающих, то ли дело в её статусе — всё-таки дочь Императора и сам Император рядом. Скорее всего, второе.

Я следил за залом и за самим Императором. Он двигался медленно, но властно, разговаривал с герцогами и князьями. Бароны и графы держались в стороне, и даже не каждый герцог осмеливался к нему подойти. Он сам выбирал, с кем заговорить.

Я пытался рассмотреть его силу через Эхо — бесполезно. Слишком сильный. Но нутром чувствовал: ни один маг в зале не сравнится. Даже если вся четвёрка из его свиты ударила бы одновременно, ему это было бы всё равно. Такая разница в уровне, что описывать её словами бессмысленно.

И при этом я помнил — всего несколько минут назад под куполом он выглядел совсем иначе. Не Император, не властитель империи, а отец, уговаривающий дочь и подшучивающий надо мной. Его балагурство — не слабость, а отдушина. Он позволял себе это рядом со мной, потому что знал: я не связан с местными интригами, я чужак. Да и кто поверит барону из возрождённого рода, если он вдруг вздумает рассказывать о «домашней» стороне Императора?

Я слишком хорошо это понимал. В прошлой жизни у меня тоже были моменты, когда хотелось сбросить маску серьёзности. Иногда я возвращался домой и включал самое нелепое аниме — гаремник или абсурдную комедию. Сцена с Императором и моими невестами под куполом напомнила именно это. Смешно, нелепо, но странным образом — даже расслабляюще.

К десяти вечера Император уехал. Он сделал то, что должен был: отдал дань уважения, показал всем протекцию и удалился.

Мы остались ещё на пару часов. Этого хватило, чтобы не выглядеть невежливыми и выполнить все условности. Подходили герцоги, графы, бароны — поздравляли, здоровались, обменивались парой слов. Из Тринадцати — никто. Я видел их в толпе, но ни один не сделал шаг первым. И я тоже не шёл — по статусу барона это было бы неверно. В этих играх всегда важна инициатива: князь должен сам проявить интерес.

Я понимал пора уходить — градус в зале рос, а с алкоголем на руках у аристократии дуэльный кодекс переставал быть сдерживающим фактором. Даже Императорская воля не всегда способна остановить пьяную браваду.

Мы уже собирались уходить — ко мне подошёл Оболенский. Поблагодарил лично, сказал просто:

— Барон, я рад, что именно в моём доме состоялся первый вечер вашего рода. Думаю, вы понимаете, почему это важно и для меня.

Я понимал. Императорская дочь и возрождённый тринадцатый род — событие, которое не повторится завтра. И для Оболенского честь принимать его у себя — это не только уважение, но и капитал. Его репутация после такого вечера поднимется выше, чем у многих других князей. Игры аристократии вечны.

Мы попрощались и вышли. У дверей ждала машина, предоставленная хозяином дома. Внутри — тишина и мягкий свет. Я успел подумать, что на сегодня интриг хватит. Но стоило двери закрыться, как Злата склонилась ко мне и тихо, но упрямо произнесла:

— Сегодня я сплю с тобой. Точка.

— Ага! — фыркнула Милена. — Девочка, а тебе в зубы не дать за такие слова? Ты сюда пришла и сразу решила командовать? Напомню, ты тут такая же невеста, как и мы. Даже хуже — ты ещё ритуал не прошла!

— Зато я дочь Императора! — парировала Злата, наклоняясь вперёд. — И если я сказала, что сегодня буду рядом, значит так и будет!

— Дочь Императора, говоришь? — Ольга сузила глаза. — Да хоть сама Императрица! Ритуал первой прошла Милена, а связь закрепила я. Так что ты вообще свободна — иди себе на кушетку, девочка.

— Кушетка для тебя самой! — вспыхнула Злата. — Я сегодня сплю с мужем.

— Мужем? — Милена резко повернулась к ней. — Не офигела? Это я первая жена, потому что ритуал прошла я!

— Ага! — тут же вскинулась Ольга. — Первая жена? Да закрепила связь первой я! Так что не ври!

— Да я тебе зубы выбью! — сверкнула глазами Милена.

— Да это я тебе зубы выбью! — огрызнулась Ольга.

— А ну попробуйте! — Злата подалась вперёд, глаза горели. — Попробуйте только!

Я не выдержал, хлопнул ладонями по коленям:

— Девочки! Ну вы же леди! Как можно так себя вести?!

— Заткнись! — хором рявкнули все трое, даже не повернувшись в мою сторону.

Я осел на сиденье, поражённый. Милена — понятно, у неё дружина за плечами, там такое не редкость. Ольга — детдом, тоже объяснимо. Но Злата?! Императорская дочь, которая сейчас спорит о кушетке, будто на базаре?

— Слушайте, — наконец выдавил я. — Может, я сам на диване лягу? И точка.

— Нет! — синхронно отрезали все трое.

— Тогда как? — осторожно спросил я.

— Я с ним! — одновременно заявили Злата и Милена.

— Ага! Щас! — Ольга вскинула бровь. — Сначала я!

— Ты? — хором возмутились Злата и Милена.

— Я! — гордо кивнула Ольга. — Потому что я первая закрепила связь!

— Да иди ты! — вспыхнула Злата. — Ты вообще никто, я дочь Императора!