- Здравствуйте, проходите, - звучит низкий, спокойный голос.

Савелию Андреевичу на вид лет тридцать пять-сорок, внешность необычная - он довольно симпатичный, при этом смазливым его точно не назовешь. Одет - официально, только рукава белой рубашки закатаны до локтей. Судя по кольцу - женат. Это почему-то успокаивает: семейные мужчины будто бы реже позволяют себе странности.

Адвокат поспешно поднимается из-за стола, встречает нас. Пожимает Тимуру руку, окидывает меня взглядом - нет, не оценивающим. Как будто уже прикидывает тактику ведения дела.

Но какой же он высокий! Они с Тимуром - две башни, я же - с одной стороны, ощущаю себя еще меньше и незначительнее, чем обычно. С другой - эти мужчины здесь собрались в воскресный вечер именно из-за меня.

Вот вам и Алёнушка Евсеева, опальный хирург из госки.

Когда со знакомством и приветствиями покончено, и мы рассаживаемся по обе стороны стола, дверь снова открывается. Заходит молодая женщина в строгом костюме, длинные волосы аккуратно собраны в строгую прическу.

- Добрый вечер, извините, задержалась.

Тимур и Савелий Исхаков поднимаются.

- Моя коллега и партнёр Александра Дмитриевна Исхакова, - спокойно представляет Савелий Андреевич. - Она возглавит процессуальную часть.

Фамилии совпадают. Я почему-то сразу понимаю, что они не родственники, а пара. Интересно. Александра Дмитриевна доброжелательно улыбается мне, протягивает руку.

- Давайте сначала факты, без эмоций, - начинает адвокат, когда мы вновь рассаживаемся. - Эмоции оставим на потом, если останутся силы. Итак, когда была операция?

Тимур начинает рассказывать, адвокаты внимательно слушают, что-то помечая в блокноте. Дальше они начинают сыпать вопросами, и мне тоже приходится подключиться. Удивительно, но они неплохо осведомлены в нашей специфике.

Спустя час я начинаю чувствовать себя увереннее. До этого у меня был небольшой опыт общения с юристом из госки и нашим семейным, и я думала, что будет примерно то же самое. Точнее - тихий ужас. Но нет.

- Есть ли у вас с собой пакет меддокументов?

Я кладу папку на стол. Здесь все, что собрали с прошлым юристом. Александра Дмитриевна листает, Савелий Андреевич продолжает спрашивать.

Есть ли внутренний акт проверки в больнице? Больница предлагала «полюбовно» решить вопрос? Вы давали комментарии в СМИ? Вы общались с пациенткой после подачи иска? И так далее.

- Нет, не общалась. Мне звонили ее адвокаты, и это было мучительно.

- Как вы переносите давление в СМИ?

- Я практически не захожу в интернет. Но моя мама часто плачет. Раньше она присылала мне какие-то особенно невыносимые отзывы, но я попросила ее так не делать. Хотя это жестоко: ей их скидывают соседки и подруги. У меня пока получается забыться на работе и не думать. - Бросаю взгляд на Тимура. Честно стараюсь говорить без эмоций. - Происходящее уверенности не добавляет.

Не знаю, насколько это важно, но Александра Дмитриевна что-то долго пишет в блокноте.

- «Эккерт-про» готова официально встать на вашу защиту?

- Да, - спокойно произносит Тимур, и внутри что-то ощутимо сжимается. Это происходит каждый раз, когда он доказывает свою преданность.

- Тогда последний на сегодня вопрос: чего вы боитесь больше всего?

Я моргаю, и Исхакова перечисляет:

- Увольнения, потери репутации, прессинга в интернете, уголовки. Чего боитесь и чего ожидаете от работы с нами.

- Уголовки? - приподнимаю брови. - Прекрасно. И не удивительно. А знаете, я уже ничего не боюсь. Но хочу, чтобы это закончилось. Чтобы не пришлось платить то, что я не обязана. И… чтобы меня перестали называть монстром, потому что это оскорбление. Возможно, я ошибалась, если так - пусть докажут и я признаю ошибку. Но сейчас меня голословно публично унижают. Я хочу справедливости.

Тимур одобрительно кивает.

Адвокаты переглядываются.

- Новая экспертиза? - то ли уточняет, то ли советует Савелий Андреевич, Александра Дмитриевна соглашается.

- Смотрите, - поясняет она мне. - Дела о вреде здоровью балансируют на трех китах: наличие вреда, дефект помощи и причинно-следственная связь. Если мы выбьем одно звено - конструкция иска начнет шататься. Будем ходатайствовать о проведении судебно-медицинской экспертизы через суд.

- Адвокат Журавлевой пишет о сильных моральных страданиях, дескать, повторная экспертиза невозможна.

- Должно все равно получиться, - размышляет Савелий.

- Получится. Больница, я вижу, формирует свою позицию. Нам нужно, чтобы наша линия защиты с ней не конфликтовала.

- Она как раз конфликтует, - встреваю я.

Но адвокаты продолжают рассуждать друг с другом в полголоса.

- Показания расходятся. Судья увидит противоречия - такие дела вызывают у суда настороженность.

Слово «настороженность» звучит так, будто судьи такого терпеть не могут.

- Тут только повторная экспертиза.

Через пару минут они заканчивают совещаться и одновременно поворачиваются ко мне с такими азартными лицами, что я искренне радуюсь, что эти двое на моей стороне.

- Судья не врач, ему нужно мнение тех, кто понимает, что вы сделали руками, - говорит Александра Дмитриевна. - Если мы начнем работать, я подготовлю возражения на иск, соберу доказательства и пропишу линию поведения для Алёны Андреевны на допросах и заседаниях...

- Хорошо. Мы обсудим и свяжемся с вами, - сообщает Тимур, когда разговор подходит к концу.

- Договорились. Ваша задача на данный момент - работать и не совершать глупых шагов.

Поднимаемся и начинаем собираться. Когда мы с Тимуром выходим из кабинета, я слабо толкаю дверь, она остается открытой, и я невольно слышу часть личного разговора адвокатов.

- Я поражен, как она сумела так искусно нарисовать лес, я уже заказал рамку. Повесим в гостиной.

Смех у Александры Дмитриевны звонкий, девичий.

- Савелий, им даже не отдали поделки. Я тебе переслала фото просто так.

- Почему, кстати, не отдали? Они готовят выставку?

- Трехлеток, ага, - снова смеется Александра. - В Экспо-центре.

- Завтра утром спрошу у воспитателя, когда можно будет забрать первую картину Виктории...

Я быстро улыбаюсь - это мило. Мы очень разные, но похожи в одном - для них моя беда - это разговор на вечер, как и для меня проблемы моих пациентов. Если эти двое сумели сохранить союз, не соперничая в профессии, а, наоборот, поддерживая друг друга, может, и у нас получится удержать наш мостик?

Тем временем мы подходим к лифту, Тимур спрашивает:

- Ну как тебе? Произвели впечатление?

- Они очень…. включённые. Если бы мы были по разные стороны, я бы испугалась.

- К счастью, мы нашли их первыми.

Точно.

- Если мы можем себе позволить Исхаковых…. Тимур, я за. Не хочешь поехать ко мне и еще раз все обсудить? А потом еще раз. И еще парочку? - Я умоляюще морщу лоб.

Не хочу оставаться одной. Только не сегодня.

_____

*История любви Савелия и Александры - Личный интерес

По дороге мы обсуждаем иск, адвокатов, отношение больницы и прочие сложные вопросы, которые я обычно стараюсь игнорировать. К сожалению, жизнь не юридический сериал, который можно в любой момент поставить на паузу, потому что надоело.

Кто бы знал, как надоело. Я делюсь с Тимуром размышлениями о том, что медики зачастую просто не готовы к таким конфликтам, и многим, наверное, в итоге проще уйти из профессии, чем раз за разом что-то доказывать. Зал суда - не наше поля боя, мы на нем как дети малые. Я - так точно.

Тимур - идеальный слушатель, он говорит мало и каждое его слово как плед - заворачивает в поддержку.

В какой-то момент, на кураже, я решаю показать переписку с бывшей заведующей. Обычно я так не делаю, но мы отдыхаем у меня дома, говорим обо мне, и кажется, что ближе него нет никого в целом мире.

Одно его присутствие - подарок.

Переписка сохранена в избранном, между рецептом чизкейка, который я никогда не рискну воспроизвести, и списком сериалов с неожиданным финалом, у которых шансов куда больше.