В этот момент мобильник вновь вибрирует. Я уже готовлюсь поговорить с мамой строго, но это сообщение от Алёнки:

«Отменяй Дубова. Я вылечила вашего мальчика».

Да ла-адно. Улыбка самопроизвольно растягивает губы. Качаю головой, ощущая невероятное облегчение. Ее забота в отношении меня, а теперь и моей семьи, трогает, и я вновь убеждаюсь в правильности своего выбора.

Даю указания Рите, куда дальше вести Зару, и спешу к лестнице. Через полминуты влетаю в свой кабинет и вижу следующую картину: мой стол завАлён цветной бумагой и все вокруг сверкает. В прямом смысле.

Не менее сверкающая Алёна смущенно морщит лоб и улыбается:

- Простите, мы неудачно вскрыли пакет с блестками. - Виноватой себя, очевидно, не чувствует, и это смешно.

Алим так и вовсе ухахатывается, валяясь по полу. Я уже вижу, что кожные покровы на обеих руках у него чистые. Алёна, блин.

Упираюсь ладонями в стол и смотрю ей в глаза.

- Как?

Она встряхивает перекись.

- Спиртом я тереть побоялась, вдруг это и правда раны, защипало бы. И нам надо поговорить.

- Позову Зару.

- Погоди. Мне ужасна сама идея произнести такое вслух, но кажется, - она понижает голос: - Роман Михайлович прав. Тут психологический момент.

Мы вместе смотрим на Алима, играющего бумажными сверкающими зайцами. Он хвастается поделками, и когда мы с Алёнкой заканчиваем восхищаться, переключается на телефон.

- Он их сам себе рисует, получается? Что за бред? Чем?

- Чем - я не знаю. Какой-то стойкий фломастер, который набухает, если намочить. Может три-д фломастер или еще что, я не разбираюсь в детских играх. Зара, видимо, боялась тереть мочалкой, думала, сделает больно. Выглядело и правда не очень. И эти чернила въелись и раздражали кожу.

- Но он все равно дорисовывал через боль?

- Послушай. Просто послушай меня, - она обруливает стол, подходит ближе, и касается моих плеч.

Серьезная, внимательная и такая обалденно красивая, что в груди ноет. Как всегда в таких случаях у меня автоматически задерживается дыхание и горит кожа в местах касаний. Я не понимаю, как ее тонкие пальцы и запястья могут быть такими сильными и уверенными, но Алёна блестяще оперирует, не уставая никогда. А то, что я не понимаю меня восхищает.

- Пожалуйста, не передавай мои слова сестре, - Алёнка сводит брови, и я киваю, как идиот, уже соглашаясь, еще не зная на что. - Я не хочу с ней поссориться, и не хочу, чтобы она послала меня в задницу, как Романа. Мне-то все равно, но она твоя сестра.

- Так.

- Помнишь ты упоминал, что в детстве не слишком любил фехтование и скрипку?

- Ненавидел.

- Думаю, правда где-то рядом.

Перевожу глаза на Алима, который развалилась на диване и закинул ноги на подушки.

- Думаешь, он не хочет ходить на какие-то занятия?

- Я понимаю, что Эккертам виднее, как воспитывать своих детей, и куда мне, челяди, лезть.

- Оторванные от реальности.

- Именно. Безусловно вы все исключительные. Но я могу поставить месячную зарплату, что он не хочет ходить на какой-то кружок, куда таскает его Зара. Она, разумеется, может отругать его за эту сыпь, но он может на долгом хроническом стрессе заболеть на самом деле. Я бы месяца на три вообще все отменила. Господи, ему пять, Тимур! Отвалите от малыша!

- Где ты была, когда мне было пять.

Она улыбается я проводит рукой по моей щеке, потом по волосам. Приятно.

И я не уворачиваюсь, как обычно автоматически делаю, когда меня кто-то касается без разрешения.

- Блестки, прости. Когда тебе было пять, мне тоже было пять. И я лепила куличики из грязи в песочнице, куда ходили в туалет кошечки и собачки.

- Фу.

Она проводит рукой по моей щеке. А потом еще.

- Опять блестки?

- Нет, это мне захотелось сильно тебя коснуться.

Че-е-ерт. Иногда мне кажется, что я бы ее съел целиком.

Я делаю шаг в ее сторону. И вполне могу объяснить то, что со происходит - Алёна каким-то образом, полагаю, непреднамеренно, способствует выработке у меня безумной дозы дофамина, который для мужчин служит основным гормоном удовольствия. Тестостерон отвечает за стояк и бабки, а вот дофамин - это что-то на тонком. Но я не понимаю, почему его так много, когда она рядом. Почему у меня горит самоконтроль, почему хочется еще и еще. Надо. Разбираться в вопросе, полагаю, бессмысленно - мы с ней просто друг другу идеально подходим.

- Что делаешь после работы?

- Что скажешь, то и буду, - парирует.

Господи.

- Женщина, полная парадоксов.

- Парадоксальность, как известно, - одно из самых сексуальных качеств в людях.

- Да ну?

- Ага.

- Приведи пример.

- Хм. Скажем.... мужчина весь из себя злобный босс, оторванный от реальности, а наедине... - она тянется к уху, и я наклоняюсь, уже зная, что она скажет что-то такое, что снесет мне крышу. И жду этого. - А в постели мягко прикусывает мочку уха и шепчет, что в восторге.

Прикрываю глаза на мгновение.

- Я придумаю тебе планы.

- Договорились.

Рита пишет, что Зара освободилась, и я прошу сестру подняться.

- Можно я пойду? - суетится Алёна. - У меня правда очень много работы.

- А как же почивать на лаврах?

- Умоляю, избавь меня от этого. Отпусти. - Я киваю, и она продолжает: - Алим, приходи еще поиграть. Ты клевый.

- Хорошо! - улыбается мальчуган. - Ты тоже.

- Алён, - окликаю я. - У тебя блестки в волосах.

Она демонстративно встряхивает ими и смеется:

- Вообще-то так и задумано!

Закрывает за собой дверь.

Евсеева настоящая звезда - я это понял с первого взгляда.

Посмеиваюсь, как вдруг дверь распахивается снова, и вбегает Зара.

Тимур

- Ну и что тебя беспокоит? - спрашиваю у Алёны, закончив очередной телефонный разговор.

- Что?

- Я с тобой. Слушаю.

Мы едем перекусить. Не знаю пока куда, собирался решить по дороге, но голова забита рабочими моментами. Еще не переключился.

Вечереет.

- Ты точно закончил?

- Да. Говори.

Приосанивается и нервно переплетает пальцы, прижимает к груди. Машинальное движение, которое я видел сто тысяч раз перед всеми ее выступлениями в универе. Алёнка переживает.

- Ну же! - громко, нетерпеливо.

- Денис справился с дамой из администрации? - выпаливает.

Эмм. Ладно.

- Конечно. Он справляется со всем, что я ему поручаю.

- Универсальный солдат.

- Универсальный репродуктолог - это правда. Щепетильная работа, при этом Дэн умудряется найти подход к каждой женщине. Я не помню ни одного случая, чтобы его пациентка осталась без ребенка.

- Звучит довольно двояко, - хихикает.

- Точно. Я видимо устал, лучше поправлюсь - осталась разочарованной.

- Супер батя наш Денис, который помог появиться на свет сотням детей, при этом не имеет ни одного собственного. Иногда я гадаю, почему? И вообще, почему он развелся? Такая пара была красивая.

Пожимаю плечами и отвечаю уклончиво:

- Десять лет - это большой срок, Алёна. Все, что угодно, может пойти не так.

- Но ведь должна быть причина? Конкретная. Она всегда есть. Люди не расстаются просто потому, что накопилось.

- Это не мое дело.

- Но ты знаешь.

- Это правда не мое дело.

- Как жаль, что ты не любишь сплетничать, - сокрушенно вздыхает. - Был бы тогда десять из десяти.

- А так сколько?

- Хиленькая пятерка. И то благодаря сексу с послевкусием.

- Ясно. Еще я не люблю лгать.

- В мелочах. Да, помню.

- Ты можешь у него сама просить, думаю, он скажет то, что посчитает нужным.

- Если честно, меня это вообще не беспокоит, и я болтаю просто потому что нервничаю.

Да понял уже.

- Что случилось? Поделишься, может? Или обсудим личную жизнь кого-нибудь еще?

- А можно?

- А-ле-на.

- Хорошо. Поделюсь. Мне надо... Тимур, мне придется снова попросить тебя о помощи.