Денис осушает мой стакан.

- Понятно. Любое обучение можно использовать как возможность для рывка. Почему бы и нет?

Денис закатывает глаза, а потом смотрит на меня, как-то очень внимательно. Он рассматривает мою шею, плечи, ключицы, грудь под тонкой тканью платья, и мне становится не по себе. Я не хочу, чтобы он смотрел на мою грудь. Я едва не прикрываюсь рукой.

- Держись меня, Алёнка, и все у тебя в жизни будет хорошо, - наконец, сообщает.

В этот момент что-то разбивается - я оборачиваюсь и вижу, что официантка Маша стоит с подносом, перед ней груда стекла - видимо, уронила стаканы. Какой-то парень горячо извиняется.

Раньше мы частенько ходили в этот бар (алкоголь по себестоимости, вы помните), и я знаю весь персонал, да и вообще все здесь.

Пользуясь возможностью свалить, принимаюсь помогать убирать. Кто-то уже принес совок и веник, меня же отправляют в дальнюю кладовку за пылесосом.

Взбегаю на второй этаж, прохожу по коридору, ломлюсь в двери. Первая - заперта. Вторая - тоже. Где-то здесь был склад...

Наконец, одно из служебных помещений оказывается той самой кладовкой, я включаю свет, принимаюсь искать строительный пылесос.

Ага, вот и он. Еще нужна насадка...

В этот момент в кладовку заходит кто-то еще. Помещение и так маленькое, и моментально ощущаю сильный дискомфорт. Двоим тут не разойтись.

Ладони начинаю потеть, дыхание учащается.

Я резко оборачиваюсь и вижу Дениса. Он уже зашел и сейчас закрывает дверь на ключ. Где он взял ключ?

Тот торчал снаружи? Я не обратила внимания.

- Что ты здесь делаешь? - страх мешает говорить громко.

Я как-то странно застываю, не в силах пошевелиться. Когда меня застукал Тимур, все было иначе. Сейчас же меня буквально парализует.

- Задрали эти Эккерты, да? Тебя ведь тоже? Держись меня, Алёнка, я знаю, что нравлюсь тебе.

- Выйди, пожалуйста. Мне нужно отнести пылесос.

- Ты стала такой восхитительной, горячей. Раньше мне казалось, что ты способна только зубрить учебники. Надо было на тебе жениться.

- Денис, ты пьян. Не совершай ошибок, о которых потом пожалеешь.

- Ты так хороша. Не зря он по тебе слюни пускает столько, сколько я его знаю. Теперь и я вижу, как ты красива. Черт. Где были мои глаза? Мы могли быть вместе еще тогда. Уже бы детишки подрастали.

От одной попытки представить начинает подташнивать.

- Денис, мне страшно. Пожалуйста, открой дверь.

Слова разносятся по воздуху бессмысленной вибрацией. Расстояние между нами - вытянутая рука. Сердце колотится в горле, а страх давит на сознание, как перетянутый жгут - кровь будто не поступает в мозг, голова кружится, а думать не получается.

- Ты с ним спала ради работы? Порочная Евсеева, кто бы мог подумать. Но это ничего. Это даже похвально. Я, видишь, не могу с ним трахнуться, не баба, поэтому у меня супервизия три раза в неделю. Ну не мудаки ли эти Эккерты? Мы с тобой будем вместе.

- Не будем, Денис. Ты мне.... больше не нравишься.

- Пойми. Он всегда выберет своих. Таким, как мы, место у обочины. Но мы можем сделать ему больно по-настоящему. А себе - приятно. Как же ты расцвела. Как я был слеп.

Я точно знаю это ощущение - непонимание, шок, обида и ужас перед не справедливостью. Тот случай, когда мне сделал непристойное предложение хирург в ординатуре, мгновенно всплывает в памяти. Это невыносимо, просто невыносимо! Я ощущаю все то же самое, только теперь ситуация еще и опасная.

Денис пытается обнять, я отталкиваю, он хватает за руку, я дергаюсь и я кричу:

- Помогите! Кто-нибудь!

В этот момент раздается удар в дверь. Еще один. Глухой, сильный, у меня волосы встают дыбом.

- Открывай! - рявкает Тимур.

Меня захлестывает облегчение.

- Я здесь! Тимур, Тим!

Ноги подкашиваются так резко, что я хватаюсь за стеллаж.

- Открывай! - еще один удар в дверь.

Денис не двигается, теперь страх как будто парализует его.

- Впусти его, - требую я.

Я бы сама это сделала, но тогда придется протиснуться мимо него, а это невозможно.

- Скажи, чтобы он ушел. Сейчас же скажи ему! - шипит Денис.

Еще один мощный удар, и хилый замок выбивается из косяка, дверь распахивается. Дальше все происходит так быстро, что я не успеваю осознать: Тимур хватает Дениса, вытаскивает в коридор. Рывком прижимает к двери, размахивается.

Я закрываю лицо и услышав глухой удар. Борьбу.

- Тебе конец. - Голос Тимура, всегда мягкий и спокойный звучит страшно.

Его интонации пропитаны яростью, я вдруг осознаю, что безоговорочно верю - он его прибьет. Просто прибьет сейчас! Это отрезвляет, и я выскакиваю из кладовки.

- Тимур, пожалуйста! Он ничего не сделал! Тимур, Тим, остановись! Я в порядке! Он просто завистливый придурок!

Топот по лестнице. Мирон и еще несколько человек кидаются разнимать мужчин, персонал оперативно выпроваживает зевак. Меня начинает трясти, и трясет до тех пор, пока я не ощущаю на себе его руки. Тимур бережно обнимает меня, заглядывает в глаза и спрашивает:

- Алёна, ты в порядке?

Я не знаю.

- А ты?

Не дожидаясь ответа, я вжимаюсь в его теплую грудь и крепко зажмуриваюсь. Лишь после этого получается расслабиться.

Он приехал.

Кошмар сворачивается также резко, как начался. Полиция оперативно забирает Дениса за пьяный дебош и неадекватное поведение. Бар сначала испуганно затихает, но уже через десять минут вновь включают музыку - вечеринка продолжается.

Она даже кажется веселее: бармены пританцовывают, кто-то смеётся слишком громко, кто-то хлопает по столам. Адреналин потихоньку уходит, уступая место той приятной дрожи после стресса.

Кто-то снова напился - от него избавились, для бара это не редкость. Тем не менее сегодня здесь много врачей, которые знают Дениса, и у столиков активно обсуждают его выходку.

Слетел с катушек.

Не выдержал нагрузки.

Сдулся.

Тимур провожает полицейских и остается на улице. Некоторое время я жду, а потом накидываю пиджак и выхожу на поиски.

Безветренно. Тепло. Весна наконец-то укрепилось в городе, пропитала сам воздух, и мне почему-то кажется, что это хороший знак. Как будто начало чего-то нового.

Тимур сидит за небольшим железным столиком, вмонтированном в стену, и я присаживаюсь напротив.

- Не помешаю? Ай! Холодный!

Он чуть двигается, приглашая жестом, и я тут же забираюсь к нему на колени, обнимаю за шею и затихаю.

- Мне жаль, - произносит Тимур. Он все еще взбешен и видимо, пытается остыть. - Казалось, Комиссаров ухватится за возможность.

- Ты судишь людей по себе.

Мы смотрим друг на друга, он такой красивый, что сердце болит.

- Я снова ошибся. Много тактических ошибок в этом году.

- Как я чуть было не ошиблась, - бормочу, внезапно представив, что когда-то выбирала Дениса.

- Ты о чем?

- Неважно. Спасибо, что появился вовремя, но как ты догадался?

- Мирон сказал, что вы с Денисом пошли в кладовку за пылесосом.

- Я пошла туда одна. Я не видела, что он пошел следом.

Тимур качает головой.

- Я так и понял: на тебя это не похоже. Да и это не первый случай, к сожалению. В начале года его застукали в кладовке... что за уникальное место? - воздевает глаза к небу, - с коллегой. Причем это сделал мой отец, разговоров потом было....

- Так вот почему ты тогда проверял кладовки на вечере встречи выпускников!

- А. Да. Но потом увидел тебя, и забыл, куда и зачем шел.

Я улыбаюсь - и кто теперь скажет, что он не романтик? Тимур перехватывает меня поудобнее, подтягивает повыше.

- Я был зол на него тогда. Накануне со мной переговорил главврач его бывшей клиники, якобы на Дениса уже были жалобы, и даже какая-то текучка женского персонала им была спровоцирована. Я тогда подумал, что мне пытаются вставлять палки в колеса, и не придал значения, но принял решение отдать должность Роману, хотя тот и был не слишком рад. После твоих слов я начал раскапывать ситуацию с Мариной и выяснил, что, чуть раньше, у него была некрасивая история с нашим эндокринологом. Татьяна уволилась внезапно, буквально за две недели до твоего прихода, я никак не мог понять причину. Я ей дорожил. Денис об этом знал, и, видимо, опасался, что я встречусь с Татьяной, и та мне все расскажет, поэтому, я так думаю, приударил за Мариной, чтобы знать мое расписание. Ну и быть максимально полезным. Сколько раз случалось, что он оказывался под рукой на заседаниях с акционерами, на которых его присутствие было необязательным. Я не придавал этому значения. При других обстоятельствах это все было неважно.