- Расскажи про ваш секс. Что ты делаешь такого особенного, что он о тебе думает. Не спорь. Он сам сказал, что думает.

Пожимаю плечами.

- В основном, все делает он.

- А ты? Что ты любишь больше всего?

- Я... - задумываюсь. Что я люблю больше всего во время близости с ним? Как можно что-то выделить? Мне нравится все его тело, а еще его вкус, запах, то, как он двигается и как смотрит.... Вдруг вспоминаю этот жгучий пожар в холодных глазах, и чувствую, как тело покрывается мурашками. - Кажется, я люблю смотреть ему в глаза.

- Пока вы вместе?

- Да. Это плохо?

- Это волшебно, Алёна. Мало кто так делает.

- Почему?

- Не знаю, может, стесняются? Или воображают кого-то другого? Но я только могу представить, как у него шпарит тестостерон, когда ты так делаешь.

Чуть округляю глаза и опускаю их. Она продолжает:

- Дело совсем не в опыте. Эккерт, очевидно, от тебя тащится, вот и проявляет инициативу. Ты такая славная, Алён, ну что у тебя в голове?

Каша. Не хочется все испортить. Я бы так хотела поделиться с ним своими страхами - вдруг мой адвокат не справится, вдруг я все потеряю? Может, зря нахамила Борису Сергеевичу? Но мне так страшно отвратить его от себя. Я ненавижу быть беспомощной.

И ненавижу юриспруденцию. Юридические вопросы не решаются быстро, я уже столько времени не живу, а болтаюсь в подвешенном стоянии. Куда качнется маятник сегодня? Врагу не пожелаешь.

Когда я рядом с Тимуром, все становится хорошо. Просто хорошо, потому что он сам спокоен, и это спокойствие передается мне. Он Эккерт, и я, конечно, не обольщаюсь, что наши отношения выйдут за рамки служебной интрижки.

Мне так сильно нужна помощь! Но при этом я так хочу быть с ним на равных! Хотя бы в профессии. Не просящей, не жертвой.

Никто не любит нытиков и жертв. Никому не нужна проблемная подружка, и всему есть предел.

Скорее бы все разрешилось. В понедельник у меня встреча с адвокатом, не могу дождаться.

*****

Каждый день, когда мы видимся с Тимуром, мой пульс слегка ускорен, и ужин с Лизой - не исключение.

Это не бред, я действительно смотрю на пульсометр на руке и вздыхаю - пора.

Тимур приезжает ровно в девять, мы к тому времени уже выходим из ресторана, для меня важно не заставлять его ждать ни минуты. Он приветливо здоровается, и вообще ведет себя исключительно мило - например, уверяет, что ему не сложно сделать крюк, и сначала мы отвозим Лизу домой, а потом отправляемся ко мне. У него дома я не была. Понятия не имею, где он живет, успокаиваю себя тем, что до меня ехать ближе.

Мы оба сыты, обсуждаем планы на понедельник, грядущее собеседование Лизы, какие-то бытовые вопросы.

Наверное, у Эккерта большая квартира, может быть даже двухэтажная. С дизайнерским ремонтом и шикарным видом. Как знать, возможно, у него выкуплен целый этаж в «Москва-Сити»?

При этом его джинсы и рубашка снова развешены на моем скромном стуле в спальне, и это... тоже как будто мило. И даже тянет на достижение: наконец-то у меня дома тоже появилось что-то дизайнерское!

Мы ласкаем друг друга с каким-то жадным, голодным нетерпением, балансируя на грани нежного окситоцинового секса и инстинктивной, животной похоти.

Я помню про свой красивый фолликул и сваливаю происходящее на гормоны. Наверное, они взяли верх, поэтому я так отчаянно отвечаю на его поцелуи, с таким наслаждением млею, когда он облизывает мой язык, дышит в шею, покусывает и сминает полушария груди.

Задыхаюсь, когда зацеловывает живот. Схожу с сума от предвкушения, едва касаясь его горячей напряженной плоти. Все происходит само собой, я так и не разобралась, что значит, заниматься сексом с послевкусием. Мне лишь хочется его тепла. И я замираю, когда вижу, как сильно он меня желает.

Когда Тимур наваливается на меня, приятно сжимает ладонями грудь и облизывает ложбинку, я произношу:

- Мы обсуждали с Лизой наш с тобой секс.

- Серьезно? - бурчит совершенно неразборчиво.

- Да, это ничего? - ерошу волосы на его голове, создавая полный беспорядок.

Нехотя отрывается.

- Я привык, что ты обсуждаешь со всеми швы, которые я делаю. И секс, которым я трахаюсь.

Смеюсь, запрокинув голову, а затем надавливаю на его плечи, прося перевернуться, и когда он слушается, седлаю.

Наши взгляды встречаются, меня обжигает его холодом, внизу живота от этого печет особенно сильно. Парадокс.

- Не со всеми, а лишь с самыми близкими друзьями. Которые знают, что я так себе человек.

- Так себе человек, - усмехается Эккерт, складывает ладони за головой и разглядывая мое тело.

- Ты не обиделся? - Нежно сжимаю его член.

- Нет. Хотя... смотря что именно вы обсуждали.

- Лиза спросила, что особенного мы делаем. Я рассказала, что ты обожаешь пристегивать меня наручниками.

- К батарее, - соглашается охотно.

- Именно.

- Классно.

- Ты можешь мне отомстить, тоже сочиняя небылицы.

- Я не собираюсь тебе мстить, - он снова переворачивает меня на лопатки, и я таю. - Лучше сделаю с тобой что-то поинтереснее.

Он прикусывает сосок, после чего находит мои губы и мы целуемся так долго, пока я не раздвигаю ноги и не закидываю ему их на плечи. В общем, секунды четыре. Тимур делает толчок, и болтать больше не хочется. Он любит меня долго, неистово, страстно, пока я не достигаю оргазма, а потом, когда я вновь оказываюсь сверху, он возбужденно выдыхает:

- Подвигаешься так? Хочу видеть твою грудь.

Киваю. Он сжимает мои ягодицы, поглаживает, пока я трусь о член, наклоняюсь и шепчу ему на ухо:

- Вообще-то я ничего такого не сказала. Но задумалась. Мне кажется, что ты весь особенный. Мне нравится чувствовать внутри себя каждый. Твой. Сантиметр.

Он снова каменеет. А потом рывком входит в меня, и я выгибаюсь от наслаждения, начинаю двигаться.

- Ты так прекрасна, - говорит быстро, сжимая мои бедра.

Сердце колотится в горле. Кожа горит. Наше трение прекрасно.

- Покажешь мне, Алён.... как я в тебя вхожу? Хочу видеть.

Мы смотрим друг другу в глаза, мои эмоции становятся безумными.

- Как мне быть? - шепчу, растерявшись.

- Это несложно. Поставь стопы на кровать.

Слушаюсь, при этом мы продолжаем смотреть друг на друга. Бедное мое сердце. Тимур разводит мои колени широко. Я же смотрю на него и задыхаюсь, душа в клочья, мысли в крошку.

Он опускает глаза вниз и тут же сглатывает. Его лицо пылает, губы припухли от моих поцелуев. Тимур лежит подо мной, упирается на локти и смотрит, как медленно я насаживаюсь на его член. Сантиметр за сантиметром. В этой позе он может видеть все.

Мир горит, комната, в которой мы это делаем, плавится. Я опускаюсь на Тимура почти до упора, чтобы приподняться, и сделать это еще раз. А потом еще.

Господи. В какой-то момент он вдруг вскидывает на меня потемневший, обезумевший взгляд, и весь мир схлопывается, взрывается, перестает существовать. Мы смотрим друг на друга, следом Тимур вновь укладывает меня на спину и начинает любить сверху. Жадно. Жадно.

Я так сильно его ощущаю, каждый сантиметр, каждую его клетку.... Словно больше не существую отдельно. Лишь сердце продолжает истошно биться, пока нас обоих вновь не накрывает горячая волна удовольствия. Теперь одновременно.

За два дня до суда

Холодное мартовское солнце печет лицо совсем по-весеннему, я щурюсь, старательно обходя глубокие лужи, кое-как забираюсь в машину. Какая же всюду грязь!

Гадство - все равно промочила ноги. Плохой район, совершенно неблагоустроенный, никогда мне не нравится. Нужно было верить чутью.

Я включаю печку, пытаясь согреться, в ботинке противно хлюпает. И так жалко себя становится, что опускаю голову. Слез нет, я терзаюсь гневом и раздражением. Бессилие всегда вызывало во мне тошноту, и сейчас я чувствую нечто подобное.

В этот момент вибрирует телефон - мама. Наверное, почувствовала, что мне плохо.