- С Серафимой у нас прекрасный открытые отношения. - Мы подъезжаем к моему дому. - Зайдешь на кофе? Ты хотела о чем-то посоветоваться. - Угрожающе хмурюсь: - Только не говори, что речь была о сельдерее.

- Прости, - она морщится и смеется. - Тебе точно будет удобно?

- Да. У меня есть время до работы, чтобы прочитать тебе лекцию на тему: мои друзья мной манипулируют. Что делать.

Смеется.

- Ладно. Только поможешь припарковаться?

Киваю и выхожу из машины. Зара уступает водительское кресло бирюзового порш макана: на моей подземной парковке действительно сложные повороты под углом.

Пока едем в лифте, проверяю расписание - сегодня три операции. Кофе, душ и в клинику. Усталости не ощущаю, наоборот, будто на подъеме. Нужно собрать инвесторов и сообщить о расширении. Отец будет в бешенстве, но что поделаешь.

После душа проверяю мобильник - сообщений нет. Тогда набираю сам:

«Эовин - красивая принцесса с золотыми волосами. Смелая, высокоморальная и, как ни странно, долго одинокая».

Алёна Евсеева: «О, вы посмотрели!»

Я: «В поезде было скучно».

Алёна Евсеева: «Она могла бы стать кем угодно, но выбрала путь целительницы».

Усмехаюсь.

Я: «Её ранили, но она выжила, вышла замуж и родила сыновей. Неплохо».

Времени мало, но я стою, жду, что ответит. Интересно.

Алёна Евсеева: «Вышла, но не за того, о ком мечтала».

Перечитываю сообщение.

Лезу в поиск, нахожу цитату из книги - действительно, когда будущий муж Эовин признался ей в чувствах, она ответила: «Я желала, чтобы меня любил другой».

В голове всплывает улыбающаяся физиономия Дэна.

Первая любовь, выходит, не забывается.

Алёна пишет что-то еще, но я отвечаю:

«Жаль».

И откладываю мобильный.

Когда захожу в кухню, Зара округляет глаза:

- Эй, Тим, у тебя все нормально? Бледный. Твоя клиника там не горит?

Алёна

Настроение - дерьмо.

Я не знаю, зачем отправила Тимуру ту фразу про симпатию к бывшему Эовин. Сначала так обрадовалась, когда он написал, потому что не знала что и думать - отправил Комиссарова встречать, сам не звонит, не пишет. В понедельник я заполнила истории болезней в программе. Потом продублировала ему информацию в сообщении, дескать, вот смотри, я живая, он ответил: «Я прочитал».

И все. Тишина.

Попробуй тут не накручивай себя.

А сегодня Тимур вдруг написал сам в седьмом часу утра. Я разулыбалась вся, но едва отправила ответ, осознала: что-то не так. Потом перечитала.

Присела на бортик ванны.

Мне хотелось дать понять, что я не надеюсь на личное счастье. Вижу мир в серых красках и все такое.

Он ответил «Жаль», и я что-то так растерялась и расстроилась, что заметалась по комнате. Почему-то о Денисе подумала.

Голова мокрая, нужно сушить, а у меня снова ворох мыслей. Все правильно ведь сделала, но почему-то осадок на душе тяжелый.

Тимур Эккерт. Я ни вас не понимаю, ни себя саму.

*****

Он заходит в ординаторскую без десяти восемь спокойный и доброжелательный. Еще не переодевался, лишь накинул на обычную одежду халат.

- Доброе утро, коллеги. Рассказывайте, я слушаю.

Пока идет к своему излюбленному окну, по комнате разлетаются смешки и приветствия, - коллеги искренне рады его видеть, а я всем телом напрягаюсь. Смотрю на него. Глупую улыбку едва сдерживаю, потому что, кажется, соскучилась. Вот ничего поделать не могу.

Вчера в «Эккерт-про» было столько забот, и одновременно с этим - ужасающе скучно.

Тимур вглядывается в планшет, с виду будто немного рассеян, говорит мало, вникает, больше слушает. Закончив, отправляет всех заниматься делами.

Я же, пропустив вперед всех тех, у кого были личные вопросы, подхожу последней.

Зачитываю ему список предстоящих операций. Понятия не имею, буду ли еще в чем-то крутом участвовать. И работаю ли еще в этой клинике. Ушки на макушке.

Выгонит - не заплачу. Ну не при нем точно.

В понедельник мы с Лизой встретились в баре на полпути друг к другу, и она сказала, что после хорошего секса мужчины не пропадают. Вычитала эту фразу в каком-то серьезном журнале. У меня, правда, есть подозрение, что это был раздел с рекламой каких-нибудь эротических курсов или новомодного коуча. Она не раскололась, что за журнал, а я потом весь вечер думала, хороший ли был секс, раз Эккерт отправил ко мне Дениса и не пишет сам.

Вряд ли сильно хороший. Тут и без Дениса ясно: мне проще зашить человека, чем соблазнить.

Смотрю на него во все глаза, Эккерт же как будто избегает моего взгляда.

Дважды дерьмо.

- Хорошо, спасибо, Алёна. Готовься.

Слава богу! Вот это качели!!

- Я не отстранена?

Эта фраза привлекает его внимание, Тимур слегка прищуривается и одаривает меня долгим взглядом.

- Ты что-то натворила?

- Нет. Не знаю. - Он издевается?

- Меня не было один день.

- В клинике все в режиме.

- Хорошо. Иди. Скажи Рите, чтобы сварила мне кофе.

А потом меня охватывает какая-то невиданная сила. Либо это вчерашние заверения Лизы в том, что я могу нравиться мужчинам, либо иррациональный страх, что Тимур больше ничего не напишет никогда не свете. Или я просто спятила, что вероятнее, но я говорю ему:

- Ты сильно устал?

Он моргает и снова смотрит мне в глаза. Да так смотрит, будто насквозь прожигает.

У меня же от этого «ты» язык словно онемел. Проклятье.

Сглатываю смущение. Ну что поделаешь, поправит так поправит.

Не глаза у него, а ледяные кинжалы. Точно этот мужчина делал мне массаж?

- Я просто подумала, джетлаг и все такое.

Услышала эту фразу в кино вчера вечером, и она показалась мне крутой.

- Москва и Новгород находятся в одном часовом поясе.

- Точно. - Лицо начинает пылать. Я немедленно клянусь себе больше никогда не цитировать американские комедии. А еще быстро составляю план: пойти в раздевалку, собрать свои вещи и уехать навсегда на север.

- Я в порядке, готов к работе. Сейчас обойду пациентов. Всех прекрасно помню, не волнуйся.

- Не сомневаюсь, просто люди, - (ну а кто мы еще? Я просто обобщила), - спрашивают друг у друга о самочувствии после поездок, это нормально. Вот я и спросила.

- А. Ты в этом смысле, - он удивляется. - Хм, - трет шею, - да, я... не выспался, но меня встретила сестра, а Заре удается взбодрить лучше любого энергетика. Сегодня лягу пораньше.

Это так неуместно. И одновременно захватывающе.

- Понятно. Я хочу тебя кое о чем попросить, если можно.

- Попроси.

- Может быть, на обеде? Не хочу, чтобы ты быстро отказался. Мне нужен стратегический запас времени, чтобы тебя переубедить.

- Приглашаешь меня на обед?

- Если ты не занят.

- Можно. Не долго.

- Конечно. Принесу тебе кофе тогда.

Поворачиваюсь к двери. Сердце так и рвется из груди, никак не привыкну к его реакциям.

- Алёна, - окликает.

Оборачиваюсь. Он усмехается:

- Не забывай про субординацию.

- Мы же наедине, - нервно улыбаюсь.

Он чуть сжимает губы, будь это другой человек, я бы подумала, что он пытается побороть улыбку. Потом кивает:

- Мне черный двойной.

- Разумеется.

Выхожу в коридор и спешу к лестнице - снова нет сил ждать лифт! Бегу по ней вниз, предвкушая грядущий день - все мне в нем нравится, каждая минута расписана и будоражит.

Ощущаю внутри победную эйфорию, хотя ни с кем не сражалась. Если только с собой? Сжимаю кулаки и улыбаюсь.

- Это слишком дорогой ресторан. Надеюсь, нас сюда не пустят, - я разглядываю свои трехлетние кроссовки с утеплителем и полы черного пуховичка.

Сидящий за рулем Тимур на миг опускает глаза и улыбается. Действительно улыбается! Видимо, мне наконец-то удалось застать его врасплох, ага! Так и знала, что он живой человек.

Зубы у него белые-белые, но не такие, как сантехника, а естественные. И я улыбаюсь тоже.