— Нет, вы не так поняли. Женя по-прежнему здесь, но она очень изменилась, а все из-за этого… — Парень недовольно сплюнул, а после продолжил: — Зря вы его в помощь нам оставили! Да, он сильный союзник и многое сделал, но, блин, чему он учит Женю, в кого ее превращает! Если бы он не был отцом Даши, я бы его…

Илья сжал кулаки и злобно сверкнул глазами, а я осторожно спросил:

— Парень, ты это сейчас серьезно? Ты реально пошел бы на Темыча? Да он бы за секунду тебя прихлопнул и глазом не моргнул! И что он такого втирает моему хомяку, что ты так распетушился?

— Увидите, глава, увидите.

Парень поплелся дальше, а у меня в душе стало совсем погано. Я все никак не мог понять, что имел в виду Попрыгунчик. Почему так обозлился на моего товарища? Однако вскоре я получил ответы на все свои вопросы.

Мы приблизились к главному административному зданию и молча вошли в него. Оно чем-то напоминало наш старый штаб: такое же неказистое, двухэтажное, со множеством кабинетов и подпольным бункером. Как только мы поднялись на второй этаж, я сразу услышал голос Темыча. Он что-то громко говорил, время от времени упоминая масонов, всемирный заговор и бунтовщиков. В принципе, ничего нового я не услышал, но вот внутреннее чутье не давало покоя. Кого мой товарищ так рьяно пытался убедить в своей правоте? Неужели…

— Женя! — невольно вырвалось у меня, когда Илья приоткрыл ближайшую дверь, за которой слышались голоса.

Мой хомяк сидел за столом, сцепив пальцы в замок, и внимательно слушал бредни Темыча. Если честно, я с трудом узнал Женю. Вместо привычной спецовки на ней красовалась новая черная кожаная куртка, которая все равно была ей велика и поэтому больше походила на плащ. Черная кепка была надвинута на глаза, а из-под стола выглядывали огромные непропорциональные берцы — единственное, что осталось от старого образа.

“Хм… И когда это Женя в чекисты записаться успела?” — удивленно подумал я, а потом обратил внимание на Темыча.

Тот в серо-зеленой военной форме неторопливо выхаживал по кабинету, заложив руки за спину. Небритый, с зачесанными назад волосами, он мне очень напомнил одного человека. Для полноты образа ему только трубки в руке не хватало. “Блин, это какой-то дурной сон! Надо быстро прекращать это все!” — фыркнул я про себя, но, услышав резкий голос друга, решил не торопиться.

— А я говорю: ты слишком мягкая! Того же ган… то есть Антона, давно пора вышвырнуть из гарнизона! И эту девчонку Моню вместе с Владиславом! Эта семейка еще не так давно пыталась против тебя людей настроить. Или ты забыла? — жестко говорил товарищ, пытаясь давить на Женю.

— Нет, Темыч, я все помню. Но жители этого не поймут! Ладно Моня, но Владислав многое сделал для других! Мы не можем его просто так изгнать.

— Это сейчас говоришь ты или маленькая влюбленная дурочка, которая, как преданная собачонка, готова бегать вокруг любимого хозяина и слушать каждое его слово?

— Темыч, — послышался предостерегающий злой шепот, и мой товарищ вздрогнул.

Да и было отчего. Вроде ничего такого Женя не сказала, но от тихих слов холод сковывал нутро и хотелось бежать куда глаза глядят. Но что самое страшное, я не мог поверить, что это говорил мой хомяк. Кто угодно, но только не Женя.

— Ладно, прости! Сказал не подумав. Но признайся: я прав! Пока эти люди находятся в гарнизоне, не будет тебе покоя, — осторожно произнес товарищ, миролюбиво поднимая руки.

— Темыч, ты не прав! Совсем скоро Лекс вернется и все станет как прежде!

— Ну да, конечно! Что-то сомневаюсь. Вот увидишь: он снова свалит искать приключений, а тебя оставит в гарнизоне. И так может случиться, что меня не будет рядом, и тогда все эти люди, которых ты так любишь, которых все время защищаешь, продадут тебя ни за грош и поставят масонских выродков во власть!

— Нет! Такого не случится! У меня есть верные сторонники…

— Которым уже по восемьдесят лет! Вот сколько они еще протянут, а? Возможно, следующей весной их уже не будет и тогда тебя ждет расправа! Жестокая и мучительная. Но этого можно избежать, если мы нанесем удар первыми!

— И что ты предлагаешь?

— Провести чистку рядов и убрать неугодных! Чтобы все боялись и знали, что в случае бунта расплата последует незамедлительно!

— Ты чему учишь моего хомяка, маразматик старый? — не выдержав, выкрикнул я, распахивая дверь и врываясь внутрь помещения.

Собеседники мгновенно замерли. Темыч недовольно просканировал меня взглядом, понимая, что кончилась его лафа и самый преданный слушатель вот-вот перестанет быть таковым. Но больше всего раздражало товарища не это. С моим появлением его власти в гарнизоне пришел конец, а значит, он больше не мог строить людей, как раньше.

Я хорошо чувствовал друга через сеть. Пожалуй, впервые за все время. Возможно, виной всему были сильные эмоции товарища. Тот даже не пытался скрыть, что очень хотел построить новое общество, которое, как он считал, в дальнейшем станет достойным продолжением рода человеческого. И для этого он собирался вычистить его от “масонов” и “бунтарей”. Вот только Женя оказалась крепким орешком и не дала друзей в обиду. Пусть для этого ей и пришлось засунуть их в казематы, а Моню так вообще привязать к столбу позора.

“Что ж, этой маленькой стервочке такое наказание даже полезно будет. По крайней мере, это лучше, чем то, что собирался сделать с ней Темыч”, - улыбнувшись, подумал я, а потом в моей голове мелькнула мысль, от которой я содрогнулся. Я вдруг представил, что бы случилось, если бы я оставил у власти своего не совсем вменяемого товарища. Каким бы меня встретил гарнизон, да и остался ли он вообще?

“Блин, хорошо, что я назначил главой Женю, а не этого параноика!” — выдохнул я про себя, но в этот момент девчонка, до этого в ступоре сидевшая за столом, неожиданно ожила и бросилась вперед.

Она вытянула свои маленькие тонкие ручки и крепко обняла меня, уткнувшись лицом мне в куртку. Я довольно ухмыльнулся, но внезапно послышался всхлип, от которого мне стало не по себе.

— Эй, ты чего? Я здесь, дома! — тихо шептал я девчонке, а она продолжала пыхтеть. — Все закончилось, малыш. Я вернулся, и больше тебя никто не обидит.

Женя на мгновенье оторвалась от меня и грустно посмотрела мне в глаза. Я же еще крепче обнял девчонку, а потом вдруг понял: наконец-то я дома.

Женя

Я сидела в полной прострации. Мимо проносилась жизнь, шли разборки, готовился очередной передел власти, а я… А я просто жила.

— Жень, ты здесь, с нами? — как сквозь туман, услышала я знакомый голос.

— Оставь ее. У нее отходняк. Человек всю жизнь ходил под кем-то, а тут на нее такая ответственность свалилась. Еще и пришлось идти против Владислава с Михалычем и эвакуировать целый гарнизон! Пусть отдохнет немного, а то скоро опять в бой, а она никакая, — ответил другой голос, и я встрепенулась.

Я сидела в бункере под штабом. Вокруг суетились люди. Они носились туда-сюда и что-то напряженно обсуждали. Лекс с Темычем и Михалычем склонились над картой. Недалеко от них наворачивал круги злой Владислав. Олег всячески старался его успокоить, но получалось как-то не очень. Рядом в темном углу обжимались новенькие, Артур с Лолой, а позади Эля о чем-то спорила с Андреем и Жориком. Я смотрела на них и не понимала: сон это или явь, ведь еще недавно все было совсем по-другому.

Возвращение Лекса не прошло гладко. Многие просто не узнали своего главу. Он действительно сильно изменился. Теперь на вид ему можно было дать максимум лет тридцать. Жители деревни, в которой когда-то жил Лекс, при встрече с подозрением рассматривали его, не понимая, как такое возможно. С другими выжившими было проще. Они не были знакомы с Лексом близко. Некоторые даже толком не знали, как он выглядит. Единственное, что все узнавали сразу, так это его грозный голос, который подделать было просто невозможно.

Тем не менее кое-какие слухи появились. Например, что перед нами не сам глава, а его младший брат или сын. А сам Лекс якобы погиб в битве. Ну или просто устал от всех и ушел на покой. Сам друг никак не комментировал свое преображение. Он не опровергал слухи и не пытался объяснить, что с ним случилось. Лишь иногда, не выдержав постоянных расспросов, кричал, что всегда таким был, а если у кого-то проблемы со зрением, так это к Якову Давидовичу, а не к нему.