“Значит, он знал. Все знал с самого начала! — расстроенно подумала я. — Хорошо, что Лекс не в курсе, какой на самом деле человек его лучший друг!”

— Все, хватит разговоров! Время не ждет! — пробурчал Темыч и прибавил шагу.

Мы выбежали за пределы металлической ограды и помчались мимо башни, вплотную прилегающей к нашей. Ну как помчались. Темыч чуть ли не в охапку тащил меня, то и дело недовольно фыркая на Познышева, но тот не обращал никакого внимания на своего товарища. Вальяжной походкой ученый прохаживался по разбитой асфальтовой дорожке, словно никуда не спешил. Темычу это не нравилось, но вступать в диалог с Познышевым он не торопился. Вместо этого мужчина то и дело останавливался и как будто сканировал пространство вокруг, а потом удовлетворенно кивал и снова пускался в путь.

Но вот неожиданно прямо посреди дороги Темыч остановился. Что-то невнятно буркнув Познышеву, он поставил меня рядом с ученым и помчался дальше. С грустью я смотрела ему вслед, понимая, что меньше всего на свете хочу сейчас оставаться один на один с человеком, так запросто убившим столько людей.

Стараясь хоть как-то отвлечься, я оглянулась. Мы стояли посреди кругового перекрестка, под завязку забитого покореженными автомобилями. Некоторые из них выглядели так, как будто их через мясорубку прокрутили: корпуса были покрыты глубокими царапинами и вмятинами, какие-то так вообще превратились в сплошную железную массу.

Я нервно сглотнула, стараясь не думать, какие чудовища могут прятаться среди металлических развалин. А потом мне в голову пришла идея. Я решила воспользоваться ситуацией и задать ученому вопрос, на который Темыч так и не смог мне ответить.

— Извините, а можно спросить? — начала я украдкой.

Мужчина посмотрел на меня как на букашку, но, усмехнувшись, снисходительно сказал:

— Спрашивай. Если твой вопрос будет мне интересен, я отвечу.

— Хорошо. Видите ли, с Лексом, человеком, прошедшим через грань, происходит что-то странное. Он вроде как молодеет. С Темычем и монстрами ничего такого не происходит, поэтому я боюсь…

— Как интересно! — резко прервал меня мужчина. Его глаза загорелись, и он, не скрывая любопытства, спросил: — И как давно это началось? Сразу после обращения или немного погодя?

— Не сразу. На следующий день я заметила первые изменения. А еще через день все повторилось. И теперь Лекс как будто лет двадцать скинул!

— Не может быть! Неужели у меня все-таки получилось?

— Я не понимаю, объясните!

— Ах, все-то тебе приходится разжевывать! Ладно, слушай. Я ведь все это время не сидел сложа руки. Я продолжал искать способы сломать человеческие настройки, чтобы зациклить их на пике. Моменте, когда индивид достигает наивысшей точки развития! Обычно это возраст от двадцати двух до двадцати пяти лет. Я надеялся, что новые мутации вируса, восстанавливая тело, найдут способ восстанавливать и хромосомы, теряющие теломеры из-за постоянного деления, и тем самым будут сохранять целостность ДНК.

— Чего-чего?

— Хм, ладно. Если говорить совсем примитивным языком, я пытался сделать так, чтобы у людей не просто прекратились возрастные изменения, и они перестали стареть. Я надеялся, что смогу найти способ дать людям вечную молодость, повернув процесс вспять! И твой Лекс… Кажется, с ним у меня получилось! Вирус в его теле не просто сохраняет теломерные участки, он, он… он их восстанавливает! Тем самым заставляя все клетки организма делиться и возвращая человека к пику физических и умственных возможностей! Невероятно! Я столько лет шел к этому, а получилось только сейчас! Хм, как бы мне потом исследовать твоего друга? Кажется, придумал! Пожалуй, сохраню тебе жизнь. Думаю, ради тебя он согласится на все мои условия.

— Какое вы все-таки чудовище!

Мужчина усмехнулся, но ответить мне не успел. К нам подбежал Темыч. Он был взволнован, и это не укрылось от Познышева. Ученый кивнул товарищу, и вот мы уже втроем неслись как угорелые. Пролетев мимо еще двух башен, соединенных общим основанием, наша дружная компания свернула и буквально уткнулась в стену с колючей проволокой наверху, огораживающую проход к нужной башне.

Темыч, не говоря ни слова, побежал вдоль нее, а потом внезапно остановился и буквально перекинул меня через преграду. От неожиданности я даже пикнуть не успела. Приземлившись вниз, я сначала не поняла, почему мне не больно, но потом заметила натянутый тент и снова убедилась, что все это было спланировано заранее.

“Ну Темыч! Ну предатель!” — тихо выругалась я про себя, но грозный голос заставил меня мигом слинять с насиженного места.

Вслед за мной в полет отправился Познышев, который хоть и пытался до этого строить из себя невозмутимого мачо, оказавшись в воздухе, визжал как девчонка и смешно размахивал руками.

“Ну и кто из нас тут жалкая букашка?” — усмехнулась я про себя, глядя, как великий ученый запутался в собственных конечностях и теперь не мог вылезти из тента.

Последним перебрался Темыч. Он просто вскарабкался по стене, а затем высоко подпрыгнул и приземлился рядом со мной.

— Пошли! — хриплым голосом произнес мужчина и с силой потащил меня дальше.

Если честно, я практически не запомнила дорогу к офису мужа. Мое сердце бешено билось, голова кружилась. Я ждала этого мгновения не меньше, чем Познышев, ведь где-то там, наверху, была папка, благодаря которой я вскоре могла, наконец, увидеть Аню!

Кажется, сначала мы миновали блоки и кучи мусора, потом ждали ученого, который, пытаясь нас догнать, что-то недовольно кричал и матерился. Затем была поездка в моем любимом лифте. То, что в этом здании тоже есть электричество, меня даже не удивило. Впрочем, как и моих спутников. Грубо таща меня за собой, смело ворвались они в огромный холл и промчались мимо стола Кати прямо к распахнутым дверям кабинета мужа.

— Наконец-то! Наконец-то! — как одержимый, шептал Познышев, а у меня все внутри замерло.

Я перешагнула порог, и в этот момент зазвонил телефон. От неожиданности я подпрыгнула и стала бешено вертеть головой, не понимая, откуда доносится звук. Так я и стояла на месте, растерянно оглядываясь, пока Темыч не ткнул меня в еле заметную дверь, находящуюся прямо за барной стойкой. Раньше я ее не замечала. Она была замаскирована и так хорошо сливалась с интерьером, что незнающему человеку найти ее было просто невозможно.

В голове сразу мелькнула неприятная мысль: зачем Марку понадобилось что-то прятать в своем кабинете, но долго размышлять над этим мне не дали. Ученый распахнул дверь, и мы шагнули внутрь неизвестного помещения. Шагнули и сразу оказались в самой настоящей квартире с прихожей, гостиной и ванной комнатой. Однако трель доносилась не оттуда. Звук шел из дальней комнаты, войдя в которую, я с грустью поняла, что была права в своих подозрениях. Марк никогда не был мне верен, и громадная спальня с красными стенами, словно сошедшая из какого-то похабного фильма, лишь подтвердила мою уверенность.

Стараясь не обращать внимания на шкаф, под завязку забитый игрушками для взрослых, я подошла к прикроватной тумбочке и, вытянув рукав, чтобы прикрыть пальцы, взяла трубку. Мне было противно что-либо трогать в этом помещении. А еще больно, хотя я думала, что давно перестала что-либо чувствовать к мужу. В голове невольно возник образ Марка, обнимающего Моню. Потом Катю. Однако знакомый голос мигом вернул меня в реальность.

— Привет, малышка! — донеслось из трубки, и в этот момент мужчины с каменными лицами окружили меня, отрезая все пути к отступлению.

— Здравствуй, Марк! — дрогнувшим голосом сказала я. — А у тебя тут мило.

— Правда? Тебе нравится? Хм, не думал, что ты такое любишь!

— Ну почему же! Я бы с огромным удовольствием отходила тебя по заднице какой-нибудь плеткой или засунула в нее…

— Эй, стоп! Полегче! Я пока не готов к такого рода экспериментам! — Мужчина хрипло засмеялся, а меня передернуло от отвращения. — Но мы обязательно потом все это обсудим! А пока поговорим о делах насущных. Ты можешь передать трубочку моему старому другу, Виктору Захаровичу?