Алекс просто гулял, впитывая атмосферу. Он не чувствовал угрозы. Впервые за долгое время Тень в его голове спала глубоким, безмятежным сном. А Ключ... он, казалось, был заворожен сложной, но гармоничной системой праздника — миллионы людей, каждый со своей целью, но все вместе они создавали единый, прекрасный и упорядоченный хаос.

Когда начало темнеть, все — и местные, и туристы — начали собираться на пляже. Они садились прямо на поющий песок, зажигали небольшие фонарики и ждали. Команда "Приза" сели вместе с ними.

И представление началось.

Сначала над океаном, на горизонте, появилась одна маленькая, изумрудная точка. Потом вторая, третья. Через несколько минут все небо было усыпано миллиардами крошечных, переливающихся огоньков. Они двигались, подчиняясь невидимым потокам атмосферы, сливаясь в гигантские, медленно плывущие фигуры. Это было настолько красиво, что захватывало дух.

Толпа на пляже молчала, завороженная зрелищем.

В полумраке, освещенный лишь этим волшебным светом, Алекс смотрел не на небо. Он смотрел на Киану. Она сидела, обхватив колени руками, и ее лицо, обращенное вверх, было похоже на лицо ребенка, впервые увидевшего чудо. Вся ее броня из цинизма и сарказма, которую она носила как вторую кожу, исчезла. В этот момент она не была гениальным хакером или бойцом. Она была просто... Кианой.

Он вдруг почувствовал непреодолимое желание защитить этот момент. Защитить эту ее уязвимость. Не силой Тени или логикой Ключа, а чем-то своим.

Когда самая большая волна "светлячков", похожая на гигантскую светящуюся птицу, проплыла прямо над ними, Киана тихо, почти не дыша, прошептала: "Жаль, что это нельзя... 'скачать'".

Алекс улыбнулся. "Может, и нельзя. Но можно запомнить".

Он закрыл глаза. Он не стал ничего говорить, не стал делать никаких жестов. Он просто сделал то, что умел — использовал Ключ. Но не как оружие или инструмент. Он использовал его как самый совершенный в мире записывающий аппарат.

Он не просто запомнил картинку. Он "скопировал" все. Точный спектр свечения каждого огонька. Гармонические колебания поющего песка под ними. Запах соленого воздуха и жареных фруктов. Ощущение теплого ветра на коже. И, самое главное, — то чувство чистого, незамутненного восторга, которое он видел на лице Кианы. Он создал идеальную, многомерную 'копию' этого момента.

Он "записал" ее счастье.

Киана вдруг вздрогнула и повернулась к нему. "Что... что ты сделал?" — прошептала она.

Она ничего не видела, но она почувствовала. Легкое, почти неощутимое ментальное касание. Как будто кто-то на долю секунды подключился к ее душе.

"Сделал резервную копию," — так же тихо ответил Алекс. — "На случай, если оригиналы будут повреждены войной".

Она смотрела на него несколько долгих секунд. И во взгляде ее не было ни страха, ни удивления. Только глубокое, пораженное понимание. Он не просто был с ней в этот момент. Он разделил его с ней на самом глубоком, на каком только возможно, уровне.

Она ничего не ответила. Просто снова отвернулась к небу, но теперь на ее губах играла тихая, едва заметная улыбка.

Аномальное использование протокола. Цель: не стратегическая. Классификация: иррациональное действие, — бесстрастно прокомментировал Ключ в его голове.

"Да," — подумал Алекс, глядя, как волшебные огни отражаются в ее глазах. — "Именно так. И это — самое правильное действие, которое я совершил за долгое время".

Когда последние летающие огни погасли, и толпа на пляже начала медленно расходиться, Алекс и Киана все еще сидели на песке, погруженные в тишину, которая была красноречивее любых слов. "Резервная копия", которую создал Алекс, стала для них мостом, перекинутым через пропасть одиночества, в которой жил каждый из них.

Они вернулись на виллу последними. Воррн уже спал в своей комнате — тихий, мерный гул его дыхания был похож на рокот спящего вулкана.

Лунный свет — теперь уже от двух настоящих лун Ксилона — заливал террасу. Алекс и Киана стояли, глядя на темный, дышащий океан.

"Спасибо," — тихо сказала она.

"За что?"

"За то, что... напомнил," — она не стала уточнять, что именно он ей напомнил. О доме. О чуде. О том, каково это — не быть циничным хакером из "Трюма".

Он повернулся к ней. В тусклом свете лун ее глаза казались бездонными. Вся броня, которую они оба носили, — его из усталости и внутренней борьбы, ее — из напряжения и недоверия — в этот момент стала ненужной.

Он не был уверен, кто сделал первый шаг. Возможно, они оба одновременно. Он просто коснулся ее щеки. Она не отстранилась, а наоборот, подалась навстречу, прикрыв глаза. А потом их губы встретились.

Это не был нежный, робкий поцелуй. Это был шторм. Выплеск всего того напряжения, страха, одиночества и отчаянной надежды, что накопились в них за все это время. Это был поцелуй двух людей, которые каждый день смотрели в лицо смерти и вдруг нашли друг в друге островок жизни. Тень в голове Алекса взвыла от восторга, почуяв эту бурю эмоций, но Алекс не дал ей власти, а лишь позаимствовал ее страсть.

Их ночь была такой же — бурной, отчаянной, как будто они пытались в эти несколько часов прожить целую жизнь. Они были не просто любовниками. Они были исследователями, изучающими друг друга, залечивающими шрамы, делящимися не только телами, но и тенями своих душ. Для Алекса это было актом высшего доверия — позволить кому-то увидеть его не как носителя, не как оружие, а просто как мужчину. Для Кианы — актом высшей смелости: позволить себе быть уязвимой, открыться человеку, который был самой большой и опасной 'системой', какую она когда-либо встречала.

...Утром они проснулись в объятиях друг друга, когда первые лучи золотого солнца коснулись их лиц. Мир был тихим и спокойным. Буря утихла, оставив после себя лишь глубокое, умиротворяющее чувство правильности.

Внимание. Зафиксировано резкое повышение уровня окситоцина и серотонина у носителя, — бесстрастно сообщил Ключ. — Данные гормоны могут временно снизить боевую эффективность, но в долгосрочной перспективе способствуют психологической стабильности. Продолжаю наблюдение.

Алекс усмехнулся. Даже сейчас его внутренний 'бухгалтер' не дремал.

Как и предсказывала Кассандра, полеты разрешили только к вечеру. День они посвятили неспешной подготовке. Нужно было пополнить запасы провизии (настоящей, а не синтезированной), загрузить карты, которые купила Киана, и сделать еще одну вещь, на которой настоял Воррн.

"Нам нужно топливо. Самое чистое, какое только можно найти. Для 'Стрекозы'," — сказал он. — "Местный очистительный завод — единственный в этом секторе, кто производит плазму класса 'три-девять'. Она нестабильна, но дает на 20% больше тяги. Может пригодиться".

Пока Воррн отправился на завод, Алекс и Киана пошли на местный рынок за провизией. Теперь все было иначе. Они шли, держась за руки, и это казалось самым естественным в мире. Неловкость ушла. Они шутили, спорили о том, какие фрукты купить, и вели себя как обычная пара в отпуске.

Именно на рынке, у прилавка со странными, светящимися грибами, они его и встретили.

Он был высоким, очень старым человеком с абсолютно белыми волосами, стянутыми в хвост, и лицом, покрытым сетью тонких морщин. Но глаза... его глаза были молодыми, яркими и невероятно проницательными. Он был одет в простую, потертую одежду путешественника, а за спиной у него висел старинный струнный инструмент. Он покупал те же грибы.

"Хороший выбор," — сказал он, обращаясь к Алексу, его голос был глубоким и чуть насмешливым. — "Если правильно приготовить, дают интересный эффект. Расширяют... восприятие". Он окинул их обоих своим живым взглядом. "Путешественники?"

"Вроде того," — ответил Алекс.