Увидев Мейсона, Элизабет густо покраснела и судорожно сглотнула.

Встретившись взглядом с ней, он нерешительно улыбнулся и едва заметно поднял руку.

Элизабет подозвала к себе официантку, сделала какое‑то распоряжение и, смущенно опустив голову, направилась к столику, за которым сидел Мейсон.

— Ну, здравствуй, — тихим голосом сказала она, усаживаясь рядом с ним.

— Здравствуй, Бетти, — ответил он и тут же умолк, не зная о чем говорить дальше.

Элизабет взяла инициативу на себя.

— Ну, как ты поживаешь?

Мейсон неопределенно пожал плечами.

— Не знаю, мне трудно описать свое нынешнее состояние какими‑то определенными словами. Наверное, по–всякому…

Она мягко улыбнулась.

— Где ты живешь?

Ответ Мейсона на этот вопрос был таким же уклончивым.

— Наверное, пока что здесь. Хотя не знаю, как долго это продлится. Я не ожидал увидеть тебя в Бриджпорте.

— Я вышла замуж, и мы переехали сюда. Здесь жили родители мужа, — смущаясь, объяснила она. — А потом они умерли, и я теперь живу в их доме.

— А как же муж? — осторожно спросил Мейсон. Бетти еще сильнее покраснела.

— Мы развелись.

— Вот как?.. Что‑то не сложилось?

— Да, это бывает довольно часто. Я была слишком наивна, когда выходила замуж. Сейчас так никто не делает. Мне было всего лишь двадцать лет…

— А как же университет?

— Я не закончила… Мои родители хорошо знали семью моего будущего мужа, они вместе вели раньше какие‑то дела. Джеффри Кейстоун работал младшим компаньоном в фирме своего отца. Джеффри — это мой муж. Бывший муж… — объяснила она, увидев некоторое удивление на лице Мейсона.

— Значит, ты сейчас — миссис Кейстоун? — спросил Мейсон.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет. После того, как мы развелись, я взяла свою прежнюю фамилию. Теперь я, как и раньше, Элизабет Тимберлейн.

— У вас есть дети?

— Да, мальчик. Его зовут Винсент. Винни. Ему уже одиннадцать лет. Он живет вместе со мной.

— А где же твой муж?

— Он уехал куда‑то на Западное побережье. Сказал, что не хочет находиться здесь. В общем, его можно понять. Не слишком‑то приятно жить в городе, где у тебя уже никого не осталось.

Мейсон понимающе кивнул.

— Да… Честно говоря, я совсем не ожидал увидеть тебя здесь.

Элизабет несколько принужденно рассмеялась.

— Что ж, в жизни бывает всякое. Чем дольше я живу, тем сильнее убеждаюсь в верности поговорки — мир тесен. Мейсону снова ничего не оставалось, как согласиться с Элизабет.

В этот момент официантка сняла с подноса и поставила перед ним на столик' тарелку с несколькими сочными белыми кусочками цыпленка и парой жареных гренок.

Разумеется, Мейсону было уже не до еды. Однако, он с удовольствием отпил крепкий черный кофе.

Воцарившее гнетущее молчание нарушила Элизабет.

— Ты так и не рассказал мне — чем занимаешься и вообще, что ты делал с тех пор, как мы расстались?

Мейсон сделал неопределенный жест рукой.

— Ну, во–первых, я закончил Гарвардский университет. Во–вторых, вернулся в Санта–Барбару и работал там помощником окружного прокурора со стороны обвинения. Нельзя сказать, чтобы моя деятельность на этом посту отличалась особыми успехами. Отношения с отцом также оставляли желать лучшего. В общем, ничего особенного в моей жизни так и не произошло.

— Ты женился? — наконец, задала Элизабет по–настоящему интересовавший ее вопрос. — У тебя есть дети?

Мейсон отрицательно покачал головой и снова пригубил кофе.

— Мне не хотелось бы разговаривать на эту тему, но, если в двух словах, то планы моей семейной жизни рухнули.

— Вы не сошлись характерами?

— Нет, — ответил Мейсон. — Она умерла.

Элизабет опустила глаза.

— Извини, — едва слышно выговорила она. — Я не знала. Прости, я больше не буду об этом спрашивать.

Мейсон махнул рукой.

— Ничего, сейчас уже все позади. Хотя я не могу сказать, что совершенно оправился от этой травмы. Мне было по–настоящему тяжело. И после смерти Мэри — так ее звали — я чуть было не наделал массу глупостей.

— Это было в Санта–Барбаре?

— Да, кивнул он. Мэри выросла сиротой. Возможно, именно поэтому она стала монашенкой. Настоятельница монастыря стала для нее второй матерью. Когда мой отец тяжело заболел, Мэри была у него сиделкой. Так мы и познакомились. Это был человек удивительно чистой души и открытого сердца. Мне ее сейчас очень не хватает.

Элизабет немного помолчала.

— Понимаю, — тихо сказала она.

— Мы не успели оформить наши отношения, — продолжил Мейсон. — К сожалению, до встречи со мной она вышла замуж. Мэри не любила своего мужа. Но обстоятельства сложились так… Она поступила так из христианского милосердия. Ее первый муж тяжело болел, и все думали, что ему осталось жить совсем немного. Акт бракосочетания должен был стать простой формальностью, потому что все ожидали, что он умрет со дня на день. Однако, вышло наоборот. Мы с Мэри любили друг друга, но до тех пор, пока она формально продолжала пребывать в браке, наша совместная жизнь была невозможна. А потом она умерла… Погибла в результате несчастного случая. И я остался один. Но не это самое печальное.

— Вы так и не стали мужем и женой?

— Да. Но у нас должен был появиться ребенок. Мэри не хотела, чтобы он родился вне брака. Мы попытались ускорить процесс развода, однако, это привело к несчастью…

Он умолк, низко опустив голову. Элизабет так же тактично хранила молчание до тех пор, пока Мейсон сам не поднял голову.

— В общем, сейчас я остался один.

— А что привело тебя в Бриджпорт? Он грустно улыбнулся.

— О, это отдельная история. Она случилась уже после того, как Мэри погибла. Это просто дань памяти моему погибшему в авиакатастрофе другу. Он работал адвокатом здесь, в Нью–Йорке, и я обещал ему довести до конца начатые им дела. Он передал мне бумаги одного из своих клиентов, который, как оказалось, жил здесь, в вашем городе.

— Кого ты имеешь в виду? — настороженно спросила Элизабет.

На лице Мейсона промелькнула странная улыбка.

— Это Лоуренс Максвелл, — после некоторой паузы сказал он. — Он жил на Вашингтон–авеню…

Элизабет изумленно подняла брови.

— Вот как? Но ведь он, кажется, сегодня ночью умер?

Мейсон мрачно усмехнулся.

— Вот именно. Я еще не успел с ним познакомиться, а он уже мертв. Забавная ситуация, не правда ли?

— И что ты собираешься делать?

Мейсон показал глазами на стоявший возле столика металлический чемоданчик с полированной, гладкой как зеркало поверхностью.

— Я привез с собой кое–какие документы, касающиеся его наследства. Думаю, что сейчас мне придется заниматься именно этим. Наверно, это не займет много времени. Во всяком случае, пока в моих планах только это.

Элизабет на мгновение задумалась.

— Наверное, тебе придется обратиться к помощнику окружного прокурора Терри Мессине, — сказала она. — Во всяком случае, судя по тем разговорам, которые мне пришлось услышать за сегодняшнее утро, именно он нанимается этим делом.

Мейсон не скрывал своего удивления.

— А что, разве в смерти Лоуренса Максвелла обнаружили виновных?

Элизабет махнула рукой.

— Возможно, нет. Но Мессина обязательно докопается до чего‑нибудь.

— Похоже, этот Мессина занимается тем же, чем раньше занимался я. Он обычно выступает в суде как обвинитель? — спросил Мейсон.

Элизабет кивнула.

— Да, и уж если он уцепится за кого‑нибудь, то не выпустит до тех пор, пока не докажет его вину.

Мейсон задумчиво барабанил пальцами по крышке стола.

— Что ж, наверное, так оно и должно быть, — сказал он спустя мгновение. — Обвинитель должен обвинять, защита — оправдывать.

Элизабет с сомнением покачала головой.

— Не завидую я тому адвокату, который займется этим делом. Ему придется очень туго.

— А что такое?

— Похоже, Мессина уже выбрал себе жертву. Это — Вирджиния Кристенсен, которая была любовницей Максвелла.