— Его самого нужно заставить жениться! — Из груди непроизвольно вырвался нервный смешок, стоило только представить, как она собирает свидетелей соблазнения фрейлины княгини шивэйским послом.

Но уже через секунду стало не до смеха. Еще одной такой же пикантной ситуации, но с Себастьяном в главной роли ее сердце не выдержит, слишком много душевных сил ей понадобилось для этих нескольких секунд, прежде чем она поняла, что это не Ян. Ирина снова огляделась. Она была уверена, что расположение двери запомнила точно — первая от окна слева от лестницы. Но в прошлый раз она не видела около нее ряд выставленных шивэйских штандартов. Ответ пришел мгновенно, и она опять сорвалась с места и побежала на этаж выше.

Еще одна светло-голубая дверь-близнец с вычурной золоченной ручкой. Стукнула по деревянному полотну, вторя стуку своего сердца. Она открылась сразу, на пороге стоял Себастьян, в распахнутой рубашке, оголившей крепкий мужской торс, шейный платок в руках, сюртук небрежно брошен на спинке кресла. Ян неподдельно удивился, увидев Ирину. Он обвел ее взглядом, отметил учащенное дыхание, влажный блеск взволнованных глаз, руки, прижатые к груди и попытался прочесть в них ответ на свой незаданный вопрос, страстно надеясь увидеть то же желание, что давно терзало его самого и до сих пор казалось неосуществимым. Мужчина медленно протянул к ней руку, провел большим пальцем по пухлой губе, заведя ладонь за затылок, освободил волосы, отбросив заколку, и притянув девушку к себе, нежно коснулся ее губ своими. Ирина издала от облегчения легкий полустон-полувздох: «Уж лучше я» и ответила на поцелуй, зажигающий кровь непривычным томлением.

Дыхание обоих участилось, стало густым. Прижав девушку к стене и продолжая целовать шею, опускаясь ниже и оголяя плечо, Ян пинком захлопнул дверь.

— На ключ, — выдохнула Ирина. Он послушно оторвался от нее, и повернул ключ в замке.

От поцелуев затуманило сознание, только что она стояла, вжатая в стену, и вот уже ощущает голой спиной прохладу шелковой простыни. Тела обдало жаром, волна чувственного удовольствия прокатилась от груди до низа живота, сотрясая их порочной дрожью, одним желанием на двоих. Чувства, которые неделями безнадежно тлели, ярко запылали.

Мужчина и женщина умирали в своей страсти и рождались заново и вместе с ними в огне этой страсти были забыты и сгорели все былые тревоги, зачав на пепелище любовь, общими чаяниями связывая этих двоих навсегда.

Впервые для них обоих близость была наполнена чувственностью и обоюдной нежностью. Утоляя потребность друг в друге, мимо их слуха прошли и легкое поскребывание в дверь, и дерганье дверной ручки.

Ян лежал на боку, подперев голову рукой, а другой поигрывал девичьей ладошкой, то перебирая пальчики, то целуя их.

— Так, значит, ты прибежала меня спасать? — спросил он в ответ на ее вопрос о его самочувствии. — Оставив ладонь, нежно провел пальцем по ее щеке, глаза его потеплели. Ирина не могла оторвать взгляд от этой лучившейся зелени, и просто кивнула, судорожно сглотнув подступивший к горлу комок. До сегодняшнего дня ей не приходилось испытывать таких сильных ярких чувств.

— Я пью только из рук моего личного виночерпия. Пока он на посту, отравление мне не грозит, — пояснил Ян. — Кроме того, Зельда предупредила меня через Михая.

— Но, как же тогда все это? — Ирина, недоумевая, с трудом оторвала взгляд от его глаз и обвела им кровать. — Я думала, ты настолько возбужден, что не контролируешь себя …

— Я уже давно с трудом себя контролирую в твоем присутствии, — хмыкнул Ян.

— Но, Савва Юльевич, разве он не знал? — упорствовала Ирина.

— Этот прохиндей-то? Не мог не знать. Оказалось, что он в курсе всего, что твориться во дворце и далеко за его пределами.

— Так значит он нарочно? — Ирина притворно сердито стукнула ладошкой по подушке.

— Эль сейчас с ним? — спросил Ян и, хохоча, откинулся на подушку. — Надо бы чем-то наградить старика. И Зельду. Опять, — вспомнив отца. Не дав Ирине возможности задавать новые вопросы, закрыл ей рот поцелуем.

В дверь решительно постучали. Ирина вздрогнула. Полностью утонув в новых для нее ощущениях, она совсем забыла, чем в чужом сценарии должен был закончиться этот вечер.

— Не бойся, — прошептал ей в губы Ян и поднялся с кровати. Накинув рубашку и брюки, босиком подошел к двери и широко распахнул ее.

В Ириной жизни произошло не так много событий, воспоминания о которых заставляли ее щеки заливаться румянцем. А память потом еще долго подкидывала яркую картинку того, как десяток пар беззастенчивых глаз в удивлении рассматривали ее, стыдливо кутающуюся в одеяло в княжеской постели.

— Чем обязан, абыи, ханум? — жестко спросил Себастьян.

Молчание прервал личный помощник князя. Он растолкал публику, столпившуюся у двери. Не все из них еще поняли, что шоу пошло не по одобренному сценарию, и пытались из задних рядов рассмотреть фигурку в княжеской кровати, вставая на цыпочки.

— Простите, Ваша Светлость. Господа ошиблись дверью и уже уходят, — с напором, не терпящим возражения тоном, сказал Бартоломей Ильдрасович, развернувшись к незваным гостям лицом и отодвигая их от двери. Сам он выглядел едва ли опрятнее своего князя, верхняя пуговица кафтана была застегнута на вторую петельку, зато на ногах его были сапоги. На лице привычная невозмутимость, но легкая хрипотца выдавала, что еще несколько минут назад он спал.

— Князь, — посол приложил руку к груди и, низко склонившись и пятясь, отступил. Ян отметил рядом с ним двух своих сановников, неприкрытое любопытство на обоих лицах сменилось не разочарованием, как у многих, а беспокойством. Ловушка, подготовленная шивэями, сработала, только вот попались в нее неожиданно совсем другие люди.

Тэма прикрывалась чужими спинами, но прежде чем уйти, вытянулась и заглянула в комнату поверх преклоненных голов. Недобро сверкнула глазами, когда вместо своей госпожи, обнаружила в кровати помощницу библиотекаря. Среди гостей Ирина разглядела и рябого шивэйца из охраны посла. Этот второй раз за сегодняшний вечер окинул ее сальным взглядом, ставя точку в этих отвратительных смотринах.

Ирина отчетливо помнила, как засыпала в своей постели, вновь вспоминая события предыдущей ночи, переживая их снова, и заснула с ощущением полного счастья. Когда она в последний раз испытывала такое же чувство? Когда поставила точку в своей дипломной работе? Или когда, наконец, окончила музыкальную школу? В день первой зарплаты? Но разве все это вместе взятое могло сравниться с тем безграничным счастьем, которое она испытывала сейчас, обещающее целый будущий мир, наполненный маленькими ежедневными радостями. Не разменивая одну большую радость на много маленьких и обыденных, а напротив, собирая из них день за днем одно гармоничное будущее. Рядом сладко посапывала Эль, Ирина прижалась к ней, и провалилась в сон.

А вот пробуждение было странным. Тело онемело в неудобной позе, босые ноги заледенели. Ирина пошарила рукой в поисках одеяла, натыкаясь рукой на голые доски, и наконец, поняла, что и тюфяка под ней тоже нет. Настил из не струганных досок скрипел и покачивался под ней и царапал полуголое тело. Когда сознание полностью пробудилось, Ирина открыла глаза. Темень вокруг была не однородной, выше над ней более рассеянной. Девушка подняла руку и уткнулась в грубую ткань, натянутую сверху как полог. Повернулась на бок, застонав от боли в спине, впереди под рукой зашуршала солома. Когда рука нащупала человеческое тело, сердце сжалось на миг от неожиданности, но она быстро узнала знакомые, но такие холодные маленькие пальчики. Ведя ладонью вдоль детской ручки, Ирина дотронулась до лица, ощутила теплое размеренное дыхание, разметавшиеся по соломе волосы. Девушка подвинулась к спящему ребенку и обняла его, пытаясь согреть их обоих, брошенных непонятно где и зачем в тонких ночных сорочках.

Ирина не стала задаваться вопросом, как они здесь очутились. Главное, что ее волновало, зачем и куда их везут. Доски, на которых она очнулась, являлись частью повозки, колеса которой несносно скрипели, подскакивая на кочках, и Ирина несколько раз сильно ударилась головой. Она завозилась, пытаясь подгрести под себя и Эль то скудное количество соломы, что разметалась по дну повозки. По наружным звукам, девушка предположила, что город давно остался позади, и они где-то на лесной дороге, в сопровождении двух всадников на лошадях. Ирина была уверена, что их похитители — шивэйцы. Примерно через час монотонного пути, когда мысли о воспалении легких перешли к обморожениям, раздался голос, хриплый от долго молчания, на шивэйском.